– Нет, – дорогое моё Чудовище, – ответила ему Красотка, – вы не умрёте; вы будете жить и станете моим супругом: отдаю я вам руку отныне и буду вашей и только вашей. Думала, я, что одни лишь дружеские чувства питаю к вам; ну а теперь такое меня горе душит, что знаю я, что мне без вас не жить.
И только Красотка произнесла это, как во всём дворце засветились окна, засияли потешные огни, музыка загремела – словом, праздник начался. Только Красотка на всё это великолепие и смотреть не стала, а обернулась к своему Чудовищу любезному, очень переживая за него. И как же она удивилась! Исчезло её Чудовище, а перед ней стоит на коленях молодой принц, красивей амура, и благодарит её за то, что она чары с него сняла.
Как ни хорош был этот принц, а всё-таки она его спросила, куда же девалось Чудовище. А принц ей отвечает:
– Чудовище это у ваших ног! Злая фея приговорила меня носить этот образ, покуда красавица за меня замуж не пойдет, и разум мой заговорила. И во всем мире никого не оказалось, кроме вас, кого бы я мог моим добрым сердцем тронуть. А теперь предлагаю я вам мою корону и сказать не могу, насколько я вам обязан.
Обрадовалась Красотка и, протянув руку красавцу-принцу, подняла его с колен. Вместе пошли они во дворец, а там Красотка чуть было от радости не умерла, увидав в большой зале и отца своего и всю семью. Потому что та самая красавица, которую она во сне видела, в один миг их перенесла во дворец.
– Красотка, – сказала ей эта могущественная фея, – получите награду за хороший ваш выбор; доброе сердце вы предпочли красоте и уму, и теперь вы найдёте все эти качества в одном человеке. Великой вы станете королевой; надеюсь я, что и трон не лишит вас доброго сердца.
– А вам, сударыни, – обернулась фея к обеим сёстрам Красотки, – вот что скажу: вижу я ваши сердца и всё ваше коварство. Станете вы двумя изваяниями, но под камнем сохраните весь разум свой. Будете вы у дворца сестры вашей стоять и свидетелями будете её счастья – вот и всё наказание ваше. И только тогда станете вы опять людьми, когда злобу свою поймёте и осудите; только боюсь, что век вам камнем оставаться. Исправляются сердца гордые, гневные, на лакомство жадные и ленивые, но чудо будет большое, если исправится сердце злое и завистливое.
Тут фея махнула своей волшебной палочкой и перенесла мигом всех, кто был в зале, в королевство принца. Обрадовались его подданные, женился он на Красотке, и жили они долго душа в душу, потому что были они добрые люди.
Примечания
Сами по себе сказки Перро, конечно, являются фактом литературным. Однако в основе их лежат фольклорные материалы; вот почему к ним постоянно обращалась и обращается фольклористика. При этом фольклористы интересовались не сказками Перро, как явлением французской литературы XVII века, а лишь сюжетами сказок и их собственно фольклорным значением. Мы полагаем, что по отношению к сказкам Перро нет оснований говорить о мифологическом их происхождении или значении и т. п.: сказки Перро созданы отдельным автором и опираются на фольклорные материалы и литературную традицию XVII века. Вот почему нам представляется ложной и вся постановка вопроса о происхождении сказок Перро одним из последних (если не прямо последним) исследователей – Сент-Ивом[61]. Сказки Перро возникли отнюдъ не на основе первобытных обычаев и народных обрядов, действ. Говорить о происхождении и о значении тех сказок, которые были положены в основу сказок Перро, конечно возможно и нужно; однако, по существу, подобные работы чисто внешне привязаны к имени Перро, имя Перро оправдывает лишь выбор тех или иных сказок из обширного и богатого сказочного материала.
Не беря на себя задачи разрешения подобных вопросов, мы даем здесь, в качестве примечаний, ряд справок, которые облегчают читателю возможность подойти к сюжетному материалу сказок Перро как к материалу фольклористическому.
Спящая красавица
Сюжет этой сказки является одним из наиболее знаменитых в мировой сказочной литературе; вместе с тем, однако, вариантов сказки известно сравнительно немного, причём нередко они основаны на тексте Перро или братьев Гримм. Больте-Поливка указывает немецкую, французскую, шесть итальянских, мальтийскую, португальскую, греческую, хорватскую, украинскую, белорусскую и арабскую сказки.
Древнейший текст сказки видят в старофранцузском прозаическом романе XIV в. «Perceforest» («Древние короны Англии, факты и деяния Роя Персалеса и рыцарей французского двора»).
Один из эпизодов этого романа имеет следующее содержание: на праздник по случаю рождения принцессы Зелландины приглашены три богини; одна из них, обиженная отсутствием на столе сервировочного ножа для неё, предсказывает, что принцесса занозит себе руку, как только примется прясть, заснёт и будет спать до тех пор, пока не высосут занозу из её пальца; третья богиня (Венера) обещает исправить дело. Когда предсказание исполняется и принцесса засыпает, Троил влетает в её замок на спине птицы, меняется кольцами со спящей принцессой и улетает. Через девять месяцев принцесса, продолжающая спать, рождает мальчика, тот сосет её палец, высасывает занозу, и принцесса просыпается. Король устраивает турнир, Троил побеждает на нём всех рыцарей и бежит с Зелландиной.
Каталонское стихотворение XIV века, известное в неполном виде, рассказывает о том, как сестра императора, по имени Сор-де-Пласер, во время празднества внезапно падает мёртвой, но так как она сохраняет свою красоту, её не хоронят, а относят в уединённую башню. Туда проникает королевич Фрейре-де-Джой и обменивается с нею кольцами, а впоследствии чудесным образом оживляет её. Здесь, как видим, нет всей сложной истории, какую изображает сказка.
Соответствующий сюжет имеется также у Базиле («Солнце, луна и Талия»). Принцесса Талия, по предсказанию, колет руку льняным волокном и засыпает; король велит посадить её на кресло под балдахином[62] и запереть замок. Однажды в замок влетает сокол одного короля; король отправляется за ним, находит спящую красавицу и несёт её на ложе. Через девять месяцев, продолжая спать, она рождает сына и дочь (позднее они получают имена Солнце и Луна). Дети сосут её палец, высасывают занозу, и принцесса просыпается. Король вспоминает о замке, отыскивает его снова и берет с собой Талию и её детей; но жена его узнает тайну и хочет погубить и зажарить детей, что, однако, ей не удаётся.
Перро, по-видимому, несколько смягчил краски: у него красавица рождает детей не во время своего чудесного сна, а позднее. Такой мотив рождения детей спящей красавицей чаще встречается в сказке «О мёртвой царевне»; подобная сказка известна в обработке Пушкина.
Из серии сказок в прозе сказка о спящей красавице была напечатана Перро раньше остальных (в 1691 г.). В позднейших изданиях есть изменения сравнительно с первым; разночтения указывает в своём издании Лефевр[63].
«Сказка о спящей красавице» в сборнике братьев Гримм принадлежит к числу наиболее излюбленных мифологами. Сами братья Гримм в своём примечании к сказке писали: «Девушка, спящая в замке, окружённом терновой оградой, до тех пор, пока не освобождает её настоящий королевич, перед которым терновник расступается, тождественна с Брунгильдой древней северной саги, которую окружает ограда из пламени, а через эту ограду может проникнуть только Сигурд, пробуждающий её. Веретено, которым она колется и от которого впадает в сон. тожественно с тем усыпляющим шипом, которым О́дин колет Брунгильду». Впоследствии это указание разрослось в целую систему параллелей, причём мифологические истолкования образов сказки различны. Так, Плуа[64] видит в спящей красавице зарю, околдованную ночью (лес); она пробуждается при появлении утреннего солнца. Гюссон[65] видит в героине сказки небесный свет, побеждаемый ночью или зимой. Лефевр пишет: «Внезапное исчезновение света или оцепенение земли в продолжение холодного времени года; возвращение солнца и плодоносная радость, распространяемая им во вселенной; новое торжество ночи или зимы и окончательная победа светила дня – такова канва, по которой вышивало узоры бессознательное воображение».
Сент-Ив, соглашаясь с этим толкованием сказки, особенно подчеркивает ритуальный момент в ней, а именно – запрещение прясть под Новый год. Однако запрещения прясть в сказке, собственно, нет: сказка говорит о неизбежности судьбы, а не о том, что пострадает тот, кто будет прясть в не подобающее для этого время. Нам кажется поэтому, что объяснение Сент-Ива здесь является особенно натянутым.
Возможно допустить, что сказка действительно связана с олицетворением засыпающей и вновь возрождающейся природы.
Вторая часть сказки Перро – о преследовании красавицы и её детей свекровью – имеется не во всех вариантах; с другой стороны, нередко она встречается в сказках иного содержания.
Красная шапочка
Сюжет «Красной Шапочки» не принадлежит к числу особенно распространённых; в русском и украинском материале, например, подобные сказки нам неизвестны. Устные варианты этой сказки известны в Португалии, Франции, Италии, Германии, Бельгии, Венгрии, Трансильвании и Латвии; очень сомнительны и далеки отдельные тексты в других странах (шведские, финские, эстонские). Текст Перро является древнейшим из известных нам; вероятно, в ряде случаев он оказал влияние и на фольклорные тексты, где окончание нередко благополучное: волка убивают, бабушка и Красная Шапочка выходят из него живыми (так, например, в варианте, помещённом в сборнике братьев Гримм); в некоторых вариантах (французских и итальянских) волк заставляет Красную Шапочку есть тело её бабушки и пить её кровь (в качестве вина). Известны голландские картины с изображением истории Красной Шапочки по Перро; Л. Тик