[66] дал немецкую обработку сказки Перро в 1800 г.
Представители мифологической школы видели в сказке изображение небесных явлений. Так, Гиацинт Гюссон видит в Красной Шапочке олицетворение зари, а в волке – олицетворение солнца, поглощающего эту зарю, хотя в других случаях волк оказывается олицетворением темноты или зимы.
Лефевр так формулирует смысл сказки: «Заря, вестница жизни, внезапно настигнута и уничтожена солнцем» или: «Свет в его движении преграждён облаком или ночью».
Иначе ставит вопрос Сент-Ив. Он видит в Красной Шапочке «майскую королеву», главным признаком которой является головной убор из цветов; бабушка – также «майская королева», но прошлогодняя. Подарки Красной Шапочки бабушке – типичные майские ритуальные кушанья.
Волк – обрядовое олицетворение зимы, которая пытается ещё побороть лето; спасение Красной Шапочки естественно, так как лето всё же торжествует победу. Во Франции последний эпизод отсутствует, так как и сам обряд упрощается в более мягком климате, и у более добродушного населения; волк мог быть заменён в обрядовом действе молодым человеком, преследующим девушку, а в таком случае понятно становится и нравоучение Перро.
Не отрицая вообще значения обрядовых моментов для возникновения сказок, мы считаем и это объяснение в данном случае натяжкой. Крайне трудно связать сложный рассказ с теми данными, какие приводит Сент-Ив: вся история с волком в обряде не находит себе параллели и разъяснения. Нечего уже и говорить о том, что совершенно невозможно выводить непосредственно сказку Перро и даже её нравоучение из обряда: Перро взял сказку из устной традиции, а нравоучение придумал сам.
Но в сказке можно всё же отметить элементы, восходящие к очень древним представлениям анимистического характера: показательны в этом отношении разговоры волка с девочкой и с бабушкой, и оживление девочки и бабушки в ряде вариантов.
Однако сказка в целом, вероятно, принадлежит уже значительно более позднему времени; поэтому, в частности, и параллели к ней сравнительно немногочисленны.
Синяя Борода
Сказка эта известна по всей Европе, в Палестине, в Индии, в Центральной Африке, в США и в Гренландии у эскимосов; древнейший известный текст принадлежит именно Перро.
Обычно сказка является в более сложном виде, чем у Перро: две сестры нарушают запрещение мужа и входят в запретную комнату; они погибают; третья сестра благодаря своей хитрости избегает опасности; она находит и оживляет трупы своих сестёр, а затем поручает самому убийце отнести их в корзине в дом родителей; сама она убегает, обратившись птицей, и т. п.; убийца подвергается наказанию (таково изложение сказки, например, в сборнике братьев Гримм).
Героем сказки оказывается колдун, сам дьявол, иногда разбойник (нередко наблюдается контаминация со сказкой о невесте разбойника), в скандинавских и русских вариантах – волк и медведь (см., например, Д. К. Зеленин. Великорусские сказки Вятской губернии. П., 1915). В ряде случаев фольклорные варианты создавались на основе сказки Перро.
В Синей Бороде Перро видели иногда историческое лицо, а именно бретонского дворянина Жиля де Лаваля, маршала Рецкого, носившего прозвище Синяя Борода и казнённого в 1440 г. за убийство детей.
Сент-Ив оспаривает это предположение, Больте Поливка – также. Возможно, что имя Синей Бороды вошло в сказки действительно в связи с этим историческим лицом, но дальнейшей связи сказки и истории нет, и, конечно, сказка древнее по своему происхождению. К тому же имя Синей Бороды могло войти в сказку и иначе: в XVI веке это имя означало человека с иссиня-чёрной бородой, и такие люди считались соблазнителями девушек.
В сказках, кроме Перро, имя это встречается сравнительно редко.
Мифологи видели в герое сказки солнце, преследующее зарю (героиню), или день, гонящийся с острой саблей за ночью; при этом указывают на синие бороды у некоторых божеств, например, у Индры в Индии или у Беса в Египте; заря изображается любопытной, так как она всюду проникает и все хочет видеть; золотой ключик отождествляется с солнечным лучом или молнией.
Кречмер[67], указывая на то, что в ряде вариантов муж заставляет жену есть человеческое мясо, видит в нем аналогию с греческими богами мёртвых питающимися телами своих жертв.
Сент-Ив видит в сказке отражение ритуала инициаций, посвящения (в частности, для женщин – брака), сближая целый ряд различных сказок с мотивом запретной комнаты. Характер сказки в этом отношении весьма отчётлив, и можно согласиться с тем, что в основе своей сказка связана с определёнными запретами, относящимися к поведению новобрачной: чтобы внушить новобрачной необходимость подчиняться этим запретам, могли рассказывать подобные истории. Но опять-таки, как и в предшествовавших случаях, для Перро эта прежняя цель сказки не имела уже актуального значения.
Кот в сапогах
Сказка известна по всей Европе, на Кавказе, в Центральной Азии, на Филиппинских островах и на острове святого Маврикия, в Аравии, в Африке, у индейцев Северной Америки. Древнейший известный текст – в сборнике Страпаролы, соответствующий сюжет имеется также и у Базиле. Ни тот, ни другой текст не совпадают с текстом Перро, очевидно взятым из устной традиции.
У Страпаролы рассказ сравнительно весьма прост (ночь XI, рассказ 1-й). Трое сыновей получают в наследство от матери квашню, хлебную корзину и кошку. Последняя ловит зайцев п носит их королю, затем ведёт к королю своего хозяина и толкает его в воду, заявляя, что он тонет, чтобы таким образом получить от короля одежду для него. Герой женится на принцессе. Король хочет осмотреть его владения; кошка заставляет рыцарей, пастухов и слуг в замке заявлять, что они служат её хозяину; подлинный же хозяин именья по счастливой случайности умирает внезапной смертью.
У Базиле изложение сложнее. Здесь два сына, одному из которых отец оставляет в наследство решето, другому – кошку. Кошка ловит рыбу и бекасов и носит королю от имени синьора Гальюзо. Когда король хочет познакомиться с Гальюзо, кошка докладывает, что камердинер обобрал его; король посылает тому богатое платье и приглашает к себе. Кошка искусно истолковывает грубые слова и поступки Гальюзо. Затем король едет осматривать богатства Гальюзо, причём кошка бежит вперед; по её настоянию пастухи овец, коров и лошадей называют себя служащими Гальюзо. Когда Гальюзо женится на принцессе, он обещает кошке беречь её и ухаживать за ней при жизни, а после смерти забальзамировать и похоронить её в золотом гробу. Кошка притворяется мёртвой, Гальюзо хочет выбросить её в окно; кошка вскакивает и убегает, упрекая его в неблагодарности.
Изложение Перро сравнительно очень просто, но у него введён эпизод с людоедом, которого нет ни у Страпаролы, ни у Базиле.
Мифологическая школа и здесь небесную историю: восходящее солнце (герой сказки, выходящий из воды), сопровождаемое и представляемое своим двойником (котом), быстро растёт, сочетается браком с зарёй (принцессой) и царствует над миром; в людоеде, по-видимому, также скрывается солнце.
Сент-Ив приписывает сказке ритуальное происхождение; по его мнению, сказка передаёт ритуал посвящения царя. Почитание священного животного, помогающего царю и его царству, усвоение царём нового имени (как маркиз Карабас), омовение в реке, одевание в новые одежды, признание царя его подданными, овладение дворцом – всё это, по мнению Сент-Ива, – явные следы царского ритуала.
Отметим, что сказка «Кот в сапогах» неоднократно использовалась в литературе и искусстве. Назовём комедию Тика (1797 г.), стихотворение Фридриха Бекера (около 1850 г.) и две французских оперы – Фуапье и Гризара. Можно прибавить сюда ещё стихотворную обработку Жуковского («Кот в сапогах», 1845).
Феи
Сюжет сказки очень популярен, варианты известны по всей Европе, на Кавказе, в Сибири, в Индии, Индокитае, Индонезии, на Филиппинских островах, в Японии, в Алжире, на Островах Зеленом Мысе, в Америке. Древнейшие известные тексты представлены в «Пентамероне» Базиле.
Здесь пред нами два рассказа. В первом – «Три феи» – речь идёт о мачехе, преследующей падчерицу. Девушка, уронив корзинку, спускается за ней в развалины, находит там прекрасных фей и в награду за приветливость и скромность получает от них богатые подарки, а на лоб ей спускается золотая звезда. Мачеха посылает и родную дочь к феям, но та ведёт себя грубо, проявляет жадность и за это наказана: она становится безобразной. Мачеха продолжает преследовать падчерицу; когда на ней хочет жениться знатный господин, мачеха прячет падчерицу в бочку и вместо неё выводит жениху свою дочь. Жених открывает обман и освобождает невесту, а в бочку сажает родную дочь мачехи; последняя, думая, что в бочке сидит все ещё падчерица, обваривает свою дочь кипятком. Убедившись в ошибке, мачеха кончает жизнь самоубийством… Как видим, рассказ Базиле лишь в общих чертах напоминает сказку Перро.
Второй рассказ – «Два пирога» – в первой своей части значительно ближе к тексту Перро. У двух сестёр есть дочери; одна прекрасна и добра, как и её мать, другая – зла и безобразна, опять-таки, как и её мать. Мать отправляет красавицу к колодцу за водой и даёт ей маленький пирожок. Девушка отдаёт этот пирожок старухе, попросившей у неё кусочек; в награду старуха чудесно одаряет её: когда она говорит, изо рта у неё падают розы и жасмины, когда причёсывается, из волос падают жемчужины и гранаты; лилии и фиалки вырастают всюду, куда ступает её нога. Тогда мать другой девушки посылает и свою дочку к колодцу; но та не дает старухе даже и попробовать пирожка, и старуха проклинает её: изо рта её идёт пена, как у мула, из волос падают насекомые, за ней вырастают зловонные цветы. Между тем, брат красавицы поступает на службу к королю и рассказывает ему о своей сестре. Король хочет увидеть её, но тётка в пути сталкивает племянницу в воду, а вместо неё приводит королю свою дочь. Король прогоняет их, а брата красавицы, в наказание за мнимый обман, заставляет пасти гусей. В конце концов вся история раскрывается, и красавица, спасённая морской девой, становится женой короля.