Едва я подъехал к главному входу и сказал швейцару что хочу снять номер как тут-же носильщик погрузил мои вещи в свою тележку, а парковщик отогнал машину на стоянку. Спустя всего десять минут я уже заселился в люкс на предпоследнем этаже и заказал в номер ужин: луковый суп, он меня зацепил еще в мой самый первый визит в Париж, стейк с кровью и гарниром и бутылку Кальвадоса. Пока ждал заказ приступил к изучению телефонного справочника. В нём оказалось сразу два детектива с переделанными на французский манер русскими фамилиями — Жан Стекольникофф и Мишель Вишневский. Последний, правда, мог быть как русским, так и поляком.
Контора господина Стекольникова находилась буквально в паре кварталов от недавно открывшегося кабаре Le Crazy Horses, как по мне это заведение намного круче, чем растиражированный и от этого очень попсовый Мулен Руж, ну во всяком в двадцать первом веке это было так.
— Мне нужен месье Стекольникофф, — на ломаном французском сообщил я секретарше.
Пожилая мадам что-то прощебетала мне в ответ и дополнила свой спич указующим жестом.
В кабинете, куда я вошел пахло свежесваренным кофе.
— Бонжур, месье, — поприветствовал меня детектив.
Выглядел он внушительно. Этакий борец на пенсии. Вроде бы уже в летах, а голову если что оторвать сил еще хватит.
— Доброе утро. Мистер Стекольникофф? — перешел я на английский, чтобы проверить владеет ли детектив этим языком. Все-таки, если мы договоримся, ему придется действовать в англоговорящих странах.
— Чем могу помочь? — произнес он на сносном английском.
— Видите ли, мистер Стекольникофф, мне нужна помощь в одном деликатном деле.
— Может вы сперва представитесь?
— Теодор Петров, можно просто Тео.
— Теодор Петров, — задумчиво повторил мой собеседник, а затем его серые глаза пронзительно сверкнули. Думаю, он почувствовал, что я говорю правду. Чуйка у подобных людей хорошо развита. Именно поэтому я представился своим настоящим именем, лишь переиначил его на английский манер. — Вы русский, Тео? То есть Фёдор.
— Русский, — подтвердил я на своем родном языке. Как же давно я на нем не говорил. Вот только лучше не надо. — Но я плохо говорю на русском, почти всю жизнь прожил в Англии.
— Заметно, по акценту и построению фраз, — согласился он. — Присаживайтесь, Федор Петров, — детектив показал мне на кресло перед его рабочим столом. — Может быть кофе?
Я не отказался, и секретарь через пару минут поставила передо мной полную чашку.
— Значит, ваша семья эмигрировала в Англию? — я понял. что он желает узнать о возможном клиенте больше информации.
— Сперва был Крым, затем Белград, где я родился, и уже только потом Англия. Но давайте лучше поговорим о вас, — коротко сообщил я ему свою биографию, перейдя на английский. И сразу же перевел стрелки — попросил рассказать его о себе.
В семнадцатом году, Иван Матвеевич Стекольников, молодой фельдфебель прибыл во Францию в составе инженерно-саперного батальона и после революции и окончания первой мировой войны так и остался здесь, предпочёл не совать голову в ту мясорубку, которая началась на просторах бывшей Российской Империи. Тем более, что этот уроженец Орловской губернии к началу войны стал круглым сиротой и семьей обзавестись не успел. Затем Стекольников поступил на службу в иностранный легион, а после того, как Франция пала, присоединился к Свободной Франции Де Голля. Конец войны он встретил уже майором и после её окончания открыл детективное агентство.
— Вас устраивает мой послужной список? — спросил Стекольников.
— Вполне.
— Тогда, позвольте, задать вам вопрос, — я кивнул. — Зачем этот грим, если вы назвались своим настоящим именем?
— Простая предосторожность, — так и знал, что профессионал сразу разоблачит мой маскарад. — Дело, для которого я ищу исполнителя обещает вылиться в неприятности для некоторых должностных лиц Англии. Кто-нибудь может начать искать первоисточник этих неприятностей и тогда плохо будет уже ему. Поэтому лицо, которой займется моим делом тоже должно принять меры предосторожности. Разумеется, за опасные условия труда оплата будет высокая. Аванс — две тысячи фунтов и вдвое большая сумма — по завершению, — сразу добавил я, пока мне не указали на дверь.
— То есть вы не попросите меня искать вашу сбежавшую подружку и её нового хахаля по всему миру, — усмехнулся детектив.
— Нет, что вы, мое дело наполовину проще, — заверил его я.
— И что это за дело? — его брови поползли вверх.
— Нужно облететь всего-лишь половину мира, — улыбнулся я и добавил, — и собрать информацию о лицемерной политике британского правительства касательно детской иммиграции в бывшие колонии.
Стекольников посерьезнел, а я рассказал ему все что знал о британских сиротах и об их тяжелой судьбе в колониях и передал Таймс с той самой злополучной статьей.
— И зачем это вам? — спросил он меня, когда дослушал. — Вы журналист и жаждете славы? Или есть какая-то другая выгода?
— Я не журналист и славы я не ищу. Наоборот, хочу остаться за кадром. — А надо мне это затем, — я замолк на пару минут. — Вы поверите, если скажу, что это мой обет? — заглянул я в глаза детектива. — Я хочу сделать этот гребанный мир хоть чуточку справедливее.
— Ох уж этот юношеский максимализм, — вздохнул Стекольников и в этот раз не разглядев во мне лжи. — Накладные расходы оплачивать будете тоже вы, а они будут немалые, — перешел он к делу.
— Значит, вы беретесь?
— Конечно берусь. Как я могу упустить шанс сделать этот гребанный мир хоть чуточку справедливее и еще заработать на этом.
Домой, в Штаты я полетел из парижского аэропорта Ле-Бурже, который в двадцать первом веке был известен в основном своим авиашоу. Мне повезло, я приехал в аэропорт за три часа до вылета очередного Super Constellation в Нью-Йорк.
Взял билет, прошёл паспортный контроль и занял одно из очень удобных кресел в зале ожидания для пассажиров первого класса. Вновь закурил Лаки Страйк и тут разглядел совершенно очаровательную блондинку, чем-то напоминающую Мэрилин Монро. Одета она была в элегантное полупальто и шляпку. А какие у нее офигительные ножки!
Девушка сидела напротив меня и читала газету с фотографией Одри Хепберн и Дино де Лаурентисом на развороте.
— Летите в Нью-Йорк? — спросил я ее, когда она почувствовала мой взгляд и подняла на меня глаза.
— Нет, в Лос-Анджелес. В Нью-Йорке у меня пересадка, — ее французский акцент оказался довольно милым.
— Дайте угадаю, вы актриса и вы летите в Голливуд!
— Да, верно, — девушка улыбнулась. — Но пока что я снималась только во Франции, а сейчас хочу попробовать себя в Америке.
— Фрэнк Уилсон, — представился я.
— Милен Демонжо, — ее имя мне ничего не сказало. Видимо, несмотря на свою красоту она так и осталась в тени более знаменитых француженок.
— Я тоже как-то хотел сниматься в Голливуде, меня даже утвердили на роль мафиози.
— И? — заинтересовалась она моим рассказом.
— Я передумал. Актеры слишком мало зарабатывают. Лучше буду продюсером.
Милен рассмеялась, решив, что я шучу.
— И какой будет ваш первый фильм, господин продюсер? — подхватила она игру.
— О спецагенте английской разведки. Для вас в нем тоже найдется роль. Будете его подружкой. Согласны?
— Согласна! — задорно ответила она, все еще уверенная, что я не всерьез.
— Заметано! Съемки начнутся через год, так что не пропадайте.
Милен смеясь, кивнула.
Новости о моем возвращении в Мидлтаун моментально разлетелись по городу и гости потянулись один за другим.
Первой заявилась миссис Пейдж с претензией на редкое посещение мною церкви, сказала, что пастор мною очень недоволен. Извинился, сослался на большую загруженность и пообещал посетить службу в ближайшее воскресенье, а в памяти сделал зарубку хотя бы раз в месяц отмечаться в церкви и жертвовать на нее. Мне не нужны проблемы с прихожанами, которых тут полгорода, а тем более с их предводителем — пастором. Он, наверно, в шоке от моей наглости — дань вот уже какой месяц не плачу. Придется задабривать кругленькой суммой.
Вторым появился Билли с отчетом. Пока я шлялся по Европам, мой бизнес-партнер заключил с Ксавье дистрибьютерское соглашение и договор купли-продажи здания железнодорожного вокзала с участком земли; получил по доверенности в порту отправленные Ромео Джульетты и подаренный Аньелли Фиат. Все машины уже на территории нашего будущего завода.
Похвалив начинающего промышленника, я наметил для него дальнейший план действий: закупить оборудование и нанять персонал.
Уезжал Билли окрыленным.
Третьим на очереди был посыльный, который принес приглашение на ужин к Роджеру Фицпатрику, президенту попечительского совета местного колледжа и претенденту на должность мэра Мидлтауна.
А вот четвертый гость был мне незнаком и с первого взгляда не понравился. Не то чтобы вызвал антипатию, а, скорее, насторожил, интуиция сигналила, что человек он проблемный, в том смысле, что если вцепится, то отстанет только после пули в голову.
Лет за сорок, коренастый с чисто выбритым подбородком и усами в стиле Кларка Гейбла.
— Клинт Каллахен, — приподнял он шляпу, продемонстрировав густую шевелюру с сединой на висках. — А вы, как я понимаю, тот самый Фрэнк Уилсон.
— Тот самый? — попросил я уточнения.
— Парень, что не побоялся послать сукина сына Чарльза Френсиса в задницу, — ощерился незваный гость, который с каждым произнесенным им словом нравился мне все меньше и меньше.
Зря Марта пустила его в дом.
— Вы пришли мне за это предъявить? — спросил я, сетуя на то, что пистолет лежит в кабинете, а мы разговариваем в холле.
— Наоборот! — он вновь сверкнул зубами. — Выразить вам свое почтение! Но вот за дальнейшие ваши действия я на вас в обиде, — подтверждая свои слова Каллахен нахмурился.
Я смотрел на странного гостя и гадал, что за клоунаду он тут передо мной разыгрывает.
— Мы можем поговорить? — взял он серьезный тон.