— Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться, — оскалился я и быстро сел за руль. Классная всё-таки штука, центральный замок. Один щелчок и всё, пассажирская дверь заблокирована.
— Ты что творишь⁈ — закричала Вайлетт снаружи и задолбила сумочкой по крыше автомобиля.
— Зачем тебе себя мучить и ехать больше часа с неприятным тебе человеком? Вот и поищи себе попутчика получше!
— Открой немедленно дверь! Ты не оставишь меня одну на трассе!
Я рассмеялся.
— Это я и делаю. Всё, детка, чао. Мне нужно еще твоего кузена догнать.
— Уилсон, я тебе яйца оторву! — услышал я крик, когда тронулся, — Ты покойник, американец, покойник!
Из-за перепалки с Виолеттой я потерял еще минуты две, если не больше, так что Джанни опережал меня на достаточно приличное расстояние. Но шанс догнать его всё равно был. И повезло, что дорога на север, в Доломитовые Альпы где и располагалась Кортина ничуть не потеряла в качестве, по сравнению с шоссе между Миланом и Венецией, но стала менее оживленной. И самое главное, тут практически не было грузовиков. Поэтому скорость я смог держать даже большую, чем на первом участке. Правда всё это в полной мере относилось и к моему сопернику, так что я, несмотря на то, что ехал очень быстро всё равно проиграл.
И обиднее всего, что проиграл на какие-то жалкие секунды, мизерный отрыв для гонки протяженностью за четыре сотни километров.
Я догнал Джанни перед самой Кортиной и в теории мог бы попробовать сделать его уже в самой столице зимних олимпийских игр. Но не судьба. А всё из-за туристов, болельщиков и прочих праздношатающихся по городу людей. Их тут было столько, что тротуаров хватало не везде. Так что риск кого-нибудь прокатить на капоте зашкаливал. Заголовки газет «Американский миллионер-убийца» меня не прельщали. Удар по репутации много хуже, чем проигрыш в безобидном пари. Поэтому Джульетта остановилась на финише после Фиата Аньелли.
Оркестр на центральной площади курортного городка, куда стекались все людские потоки, заиграл марш, фоторепортеры ринулись к нам делать снимки и брать интервью. Джанни сиял, я держал лицо. Не переставая улыбаться, мы на многочисленные камеры пожали друг другу руки и сказали пару слов прессе о прошедшей гонке.
— А где Виолетта? — шепнул мне Аньелли.
— В Венеции вышла. Какие-то срочные дела.
— Вечно у нее семь пятниц на неделе, — без особого недовольства прокомментировал действия ветреной кузины Джанни, а значит был привычен к ее закидонам.
Я встретился глазами с Алессандрой, та подбадривающее мне улыбалась. А вот стоящий рядом с ней Никола сильно хмурился. Не по душе ему пришелся мой проигрыш на Джульетте.
— Ну, начнем? — напомнил мне Аньелли, что час расплаты пришел. Поскольку на наш финиш набежала толпа журналистов, ага, так и поверю, что это было чисто случайно, то Джанни милостиво заменил катание на санках, катанием на спине проигравшего. Не тащиться же на снежный склон, по пути ведь можно кое-кого из борзописцев потерять. А пиару Аньелли такие риски ни к чему.
Я ухмыльнулся и позволил ему запрыгнуть мне на спину. Оркестр заиграл Тарантеллу, и мы на пару станцевали танец, я выделывал па ногами, а Джанни махал руками и призывал соотечественников присоединяться. Возле нас тут же образовалось несколько хороводов. А еще через пару мгновений танцевала уже вся площадь. Спонтанное развлечение пришлось по вкусу всем.
— Джанни, поздравляю тебя с победой! — торжественно провозгласила английская принцесса. Как она вместе со свитой возле нас оказалась, я даже не заметил. Все не мог отдышаться после безумного танца, который затянулся.
По мне Маргарет мазнула лишь рассеянным взглядом.
— Я сегодня устраиваю вечеринку, — она кокетливо поправила воротник своей светлой шубки, как бы закрываясь им от холодного ветра. — Буду рада тебя там видеть. — Принцесса вновь зацепилась об меня взглядом. Немного помедлила, а затем, как бы нехотя, добавила. — Мистер Уилсон, вас я тоже приглашаю. Разбавите вечер историями об американской провинции. Надеюсь, у вас есть хотя бы пара забавных.
Не ожидая от меня ответа, Маргарет вместе со свитой величественно удалилась к припаркованному возле площади Роллс-Ройсу. Это была новинка, модель 1955 года — «Silver Cloud».
Вечеринка проходила на вилле в окрестностях Кортины. Добрался я туда на все той же Джульетте. Рассудил, что если даже перепью, то как-нибудь до отеля доеду или Алессандра довезет. Отпрыски аристократических семей Европы меня не интересовали даже в качестве бабочек на булавках. Сами они дела не ведут, более того, часто не имеют прав свободно управлять своими активами. Так и зачем мне тогда эти бизнес-импотенты? Даже тусоваться с ними — пустая трата времени.
У Бельгийского короля хоть влияние в Конго есть с его полезными ископаемыми. А что есть у английской принцессы Маргарет, кроме апломба? Эти ее «побеги из дома» к самостоятельности в делах никакого отношения не имеют. В общем, не интересна она мне от слова «совсем».
Но тащиться на ее вечеринку пришлось. Вот такая противоречивая проза жизни.
Осталось узнать зачем понадобился принцессе я.
— Фрэнк, поведай же нам, как простой парень из Апстейта стал миллионером? — капризным тоном продолжила меня пытать Шарман, действуя по наущению своей королевских кровей подруги.
Сама Маргарет стояла рядом с бокалом чего-то алкогольного в руке и усиленно делала вид, что лишь выполняет миссию хозяйки вечера, и если бы не это, то к янки даже не подошла бы.
— Америка — страна возможностей, — дежурно ответил я, сделав очередной глоток водки с вермутом из бокала, на треть заполненного кусочками льда.
При этом я бесцеремонно раздевал принцессу взглядом, надо же было мне спровоцировать ее на эмоции. Небольшого роста, если бы не высокие каблуки, то она дышала бы мне аккурат в сосок. Фигуристая, с неплохой грудью, которую лишь слегка прикрывала тонкая ткань платья. Слишком уж глубоким было декольте. Шея принцессы была безупречна и, вообще, у Маргарет была отличная кожа, так и хотелось попробовать ее на ощупь. Но особенно притягательными у принцессы оказались ярко-синие глаза. Если бы не высокомерие во взгляде, я может быть и увлекся ей, как женщиной. Хотя вряд ли. Мне же на самом деле не двадцать три года, и риски я просчитывать умею. А они от связи с дамой королевских кровей уж очень высоки.
— Почему вы проиграли? — вдруг спросила принцесса, перестав делать вид, что ее тут нет.
— Досадная случайность — колесо спустило.
— В город вы въехали одновременно с Аньелли. Джанни вас всего лишь на корпус опережал, — оказывается у дамочки есть штат осведомителей, не сама же она меня на въезде встречала. — Вам ничего не стоило его обогнать по улицам города.
— Улицы кишели людьми. Стремясь обогнать, я бы мог кого-нибудь сбить.
— То есть мелкие неприятности для вас оказались важнее победы?
Какая кровожадная принцесса мне попалась, человеческие жизни загнала в категорию «мелких неприятностей». И ведь правду говорит. За сбитых граждан самое большое, что мне грозило — это требование покинуть Италию. Причем, через пару месяцев запрет на въезд благополучно был бы снят. И репутационные потери я довольно легко смог бы нивелировать с помощью благотворительности. Вот только незачем было до этого доводить.
— Конкретно эта победа не стоила даже мелких неприятностей, — постарался ответить я на ее языке.
— Ну как же? Все увидели, что Джульетта хуже Фиата, и это скажется на продажах.
— Ничуть. У Джульетты очень демократичная цена, при этом у нее самая современная на сегодняшний день комплектация. В последнем вы можете убедиться сами.
— Предлагаете мне пересесть с Роллс-Ройса на вашу Джульетту? — удивилась моей наглости принцесса.
— Смелой девушке — смелые решения, — я посмотрел на нее восхищенным взглядом поклонника, понимающего, что ему не светит заполучить предмет своего обожания. Не знаю, насколько Маргарет была искушена в таких играх, но она повелась.
— Так уж и быть, я приму от вас подарок, — царственно сообщила она меня.
Вот только мне не понравился ее хищный взгляд.
Утренняя пресса пестрила фотографиями с центральной площади Кортина д’Ампеццо. В кадре был виден и оркестр, и хоровод из болельщиков и Аньелли верхом на мне, отплясывающие Тарантеллу. Была и карикатура, снабженная надписью: «Итальянская экономика держится на американском капитале».
Я заржал, чуть не обжегшись кофе, еще чуток полюбовался своим носатым изображением в звездно-полосатом высоком цилиндре и взял очередную газету. Это была английская «Таймс».
В распоряжении нашей редакции попал воистину сенсационный материал. Некто под необычным псевдонимом «Янтарь» сообщил, что Советский лидер Никита Хрущев на двадцатом съезде коммунистической партии, который должен состояться в конце февраля, намерен сделать доклад о культе личности и его последствиях. В этом докладе будет дана оценка деятельности Иосифа Сталина, бывшего руководителя Советского Союза.
Мы все знаем о той роли, которую сыграл Сталин в деле разделения всего мира и превращения доброй половины территории земли в ось зла.
Еще будучи в проекте этот доклад уже вызвал яркую поляризацию мнений среди членов президиума центрального комитета коммунистической партии Советского Союза. Молотов, Ворошилов и Каганович, все это соратники Сталина во времена Второй Мировой Войны, выступают резко против, считая, что доклад может нанести непоправимый урон репутации коммунистов. Однако мистер Хрущёв планирует зачитать этот доклад, несмотря на мнение оппозиции.
Что же послужило причиной появления такого доклада? Мы попытаемся в этом разобраться.
Первое, что лежит на поверхности — это личная обида и желание отомстить бывшему шефу. Мистер Хрущёв может считать, что Сталин лично виновен в смерти его сына. Но также не исключено, что он стремится переложить всю ответственность за красный террор на бывшего лидера и обелить себя.