Глава 17
Пирамида из ящиков, на которую меня вывел узкий проход, больше напоминала склад боеприпасов, чем сокровищницу. Подтверждение своей догадке я нашел, стряхнув многолетний слой пыли с одного из ящиков — фонарь высветил маркировку 15 cm sFH 18.
— И нафига мне снаряды от гаубицы? — озадаченно пробормотал я.
Военные действия я вести не планировал, по крайней мере, в ближайшем будущем. Может их южноамериканским повстанцам отправить в качестве спонсорской помощи? Нет, заморачиваться ради такой мелочи не хотелось.
Задумчиво постучав пальцем по крышке, я попробовал ее открыть, но сковывающие деревянный ящик металлические скобы не поддались. Сперва я решил, что из-за коррозии, посветил фонарем и с удивлением обнаружил пятиугольные входы для ключа на обеих скобах — ящики оказались запертыми.
— Не понял? — вслух удивился я. Кому понадобилось запирать снаряды? Да и в конструкции ящиков для боеприпасов замки вроде не предусмотрены. А затем я спросил себя, зачем хранить снаряды в тайнике? Воображение нарисовало многообразие вариантов, и в предвкушении разгадки я взялся за поиски подручных средств — камня или железяки, но фонарь ничего подходящего не высветил.
— Камины! — вспомнил я о том, что есть в любом замке и рванул наверх.
Как я и рассчитывал, возле большого камина в гостиной отыскалась кочерга. С ее помощью я и вскрыл ящик. И ничего не понял. Внутри лежали непонятные панели, на ощупь гладкие, вроде бы желтого цвета. Но даже недостаточный свет от фонаря позволял понять, что это не золото. Да и сами панели были большого размера и тонкими, то есть совершенно не походили на слитки, золото в таких не выплавляют.
Я достал верхнюю панель из ящика, покрутил в руках. Не осенило. Пришлось тащить ее в освещенное помещение замка. Винный погреб вполне подошел.
— Янтарь что ли? — с сомнением спросил сам себя, рассматривая находку. — Нихрена себе! — завороженно прошептал я, дойдя взглядом до двуглавого орла.
Вернувшись в тайник, я начал пересчитывать ящики, но получилось только приблизительно узнать их число — навскидку сотни полторы. Если каждый весит килограмм тридцать, вес я тоже определил примерно, то получается, что тут более четырех тонн янтаря, конечно, если он лежит во всех этих ящиках. Вот, кстати, тоже хороший вопрос. Но полное содержимое тайника сейчас узнать не выйдет. Сторожа наверняка насторожит мое долгое отсутствие.
Но уже точно можно сказать, что нашел я янтарную комнату, вернее, ее часть, ту, которая не погибла в пожаре в музее Кенигсберга, куда ее во время войны вывезли из Царского села немцы.
От понимания того на что я наткнулся в этом обветшавшем замке аж в горле пересохло. Ведь если это действительно панели от янтарной комнаты, то как же мне эта находка усложнит жизнь.
Даже если я официально куплю замок, а потом «случайно» найду клад, то никто мне не позволит им распорядиться, потребуют отдать в местный музей, не забесплатно, конечно, а если обращусь за помощью к послу, как в Италии, то янтарную комнату ждет все тот же самый музей, только американский. Союзу, правопреемнику Российской империи ни европейцы, ни американца ее не отдадут, они же не резко в 21 веке сделались ворами. Всегда такими были.
Значит, если я хочу, чтобы янтарная комната, вернее, уцелевшая ее часть, вернулась туда, откуда была украдена, то мне нельзя сообщать никому о находке. Панели надо вывозить из Бельгии тайно и также тайно переправлять их в Союз.
Вариант все присвоить себе и сделать на этом несколько миллионов, лишь всплыв в мыслях, сразу же был признан кощунством и отброшен. И не из-за того, что я весь из себя такой правильный, вовсе нет. Мне за державу обидно. В конце той жизни я наблюдал как ее грызут со всех сторон, отщипывая по кусочку. Суки, даже скифское золото украли. Так что баста. Буду восстанавливать историческую справедливость.
Вот только возвращение янтарной комнаты — дело сложное.
Сперва ее нужно отсюда как-то скрытно вывезти. Понадобится какая-то завеса, которая скроет от чужих глаз операцию. Как пример, начать в замке реставрационные работы. Еще один грузовик, курсирующий между замком и портом, думаю, никого не заинтересует.
Тут мне вспомнились слова одной из моих подружек в прошлой жизни: «Янтарь нужно выгуливать». И ведь она была права, солнечному камню нужен солнечный свет. А он пылится в этом подвале уже лет десять. Надеюсь, это ему не сильно навредило.
Ладно, скоро его заточение закончится. Вывезу я его отсюда и верну домой. И вот тут вылезает основная сложность — как его русским передать?
Я представил, как заваливаюсь на арендованной яхте в Калининград и делаю коммунистам предложение обменять национальное достояние их страны на голову Хруща и Татьяну Самойлову.
А они такие:
— А Самойлова-то тебе зачем?
В общем, не отпустят со мной Таньку, сделают невыездной. И в Америку после такого фортеля с передачей янтарной комнаты красным смысла возвращаться нет, креатуре Кремля никаких планов уже не осуществить, так что буду до конца второй жизни куковать под колпаком американских спецслужб. Придется в Союзе оставаться. Выторгую себе должность директора пивзавода, женюсь на Самойловой и буду строить коммунизм за четыреста рублей в месяц и спец. распределитель товаров народного хозяйства. А по выходным, само собой, поездка в Царское село и любование табличкой о том, что янтарную комнату вернул СССР американский коммунист Фрэнк Уилсон. Не жизнь — а мечта.
Но это все лирика. Переходим к решению задач по порядку. И начну я с покупки замка.
— Алексис — замок потрясающий! — в домик сторожа я вернулся в образе историка-энтузиаста. — От него так и веет стариной и вековыми тайнами! Все эти рыцари с их прекрасными дамами, феодалы с пышногрудыми пейзанками, осады, пиры, псовая охота. Когда, говоришь, его построили?
— В двенадцатом веке.
— Здесь вполне мог останавливаться по пути в Константинополь сам король Ричард! — радостно заявил я.
— Вполне, — удивленный моей излишне восторженной реакцией после экскурсии по запущенному замку, вежливо согласился сторож.
— Я хочу купить замок! — огорошил я его еще больше. — И если сделка состоится, то уже этой весной начну реставрацию!
— А сторож вам понадобится? — тревожно спросил Алексис.
— Конечно! Место сторожа останется за тобой! — успокоил я его.
Мне было ни к чему привлекать внимание к замку, поэтому все должно остаться, как прежде, чужие люди в виде охраны могут насторожить кого-нибудь из соседей. Дыру я более-менее заделал, сторож привычки бродить по подвалам замка не имеет, да и после покупки я его вообще законсервирую, так что янтарная комната должна меня дождаться.
Продлив на следующий день срок аренды автомобиля в Дюнкерке, раз планы поменялись и мне предстояло возвращаться с острова на материк, я приплыл в Лондон, в взвинченном от нетерпения состоянии. Вместо того, чтобы заниматься покупкой замка, мне целый день предстояло убить на совершенно ненужные переговоры. Хорошо хоть паромы ходили прямо до английской столицы, так что получив свою машину после прохождения паспортного контроля, я уже через полчаса был на месте.
Ромео ждал меня в Milestone Hotel, пятизвездочной гостинице в Кенгстинтоне, фешенебельном районе в самом центре британской столицы. Мой итальянский бизнес-партнер тоже пребывал в нетерпении, но в отличие от меня, он наоборот жаждал как можно быстрее встретиться с владельцем Астон Мартин.
— Фрэнк, наконец-то! — вывалился он из лифта, когда я оформлялся на ресепшне.
— Метель, будь она неладна! — оправдался я за опоздание.
— Да, погодка здесь на севере ужасная, — согласился со мной итальянец. — Тогда давай в темпе приводи себя в порядок и выезжаем! — поторопил он меня, неодобрительно оглядев мой дорожный, не предназначенный для деловых встреч прикид.
— Надеюсь, в ресторан? — утренняя яичница, которой со мной поделился Алексис, уже переварилась и желудок требовал новую заправку.
— В Королевский автомобильный клуб.
Дорога до Royal Automobile Club на Пэлл-Мэлл заняла не более пятнадцати минут и большей частью проходила мимо заснеженного Гайд-парка.
— Не люблю холод, — поморщился Винченцо, глядя в окно такси.
— Это не холод, — парировал я. Градусов было чуть менее нуля по Цельсию.
— В Нью-Йорке холоднее? — заинтересовался Ромео.
— Зимой всякое бывает, но вообще-то он южнее расположен, на сороковой широте, а Лондон на пятьдесят первой.
— А Турин на какой?
— На сорок пятой, — выдал я по памяти, какие только сведения она не содержала. Все-таки мне повезло, в свое время я получил советское образование, а оно, как известно, было не только системным, но и разносторонним, дающим широкий кругозор.
— То есть, он севернее Нью-Йорка⁈ — для итальянца это стало откровением. Бедолага закончил какой-нибудь хреноунивер в Италии, да тот же Миланский.
— Винченцо, а ты какой колледж закончил? — спросил я его.
— Миланский государственный университет, факультет науки и технологии. А что?
— Интересно стало. И, знаешь, я угадал, — расплылся я в довольной улыбке. — Винченцо, у меня к тебе просьба, — перешел я к делу, которое требовалось обсудить с моим европейским бизнес-партнеров. — Ты можешь вдогонку к тем машинам, что недавно отправил мне, подобрать на нашем заводе, — а почему нет, я же теперь тоже акционер, — пару инженеров — двигателистов. Их переезд я оплачу, кроме того выдам подъемные и, разумеется, их зарплата, пока они работают в Америке тоже на мне.
— Они нужны, чтобы сделать двигатель для того гоночного автомобиля, который ты задумал?
— Именно для него, — подтвердил я.
— Интересно будет посмотреть на результат, — задумчиво сказал он, одновременно обдумывая мою просьбу.
— К лету он уже будет, — дал я оптимистичный прогноз.
Royal Automobile Club впечатлял, как снаружи своим фасадом в греческом стиле, так и внутри — по-королевски роскошным интерьером. Кухня, как и выпивка, тоже оказалась выше похвал и вскоре ко мне вернулось благодушие, а тягу срочно ехать в Бельгию притупилась.