Кроме камина и деревянных лавочек в зале ожидания оказалось несколько телефонов-автоматов и самое интересное для меня — телефонная, она же адресная книга с картой. Так-с, где у нас проживают и работают господа Шапиро и Циперович?
Оба моих недоброжелателя проживали на одной со мной улице, только в самом ее конце. Что ж, так даже проще, все пауки в одной банке. Не нужно будет бегать по незнакомому мне городу.
Подняв ворот пальто, я вышел на улицу. Холодный февральский ветер пробирал до костей, и я ускорил шаг. По карте на вокзале было понятно куда идти, и очень скоро я очутился возле сквера с занятным монументом.
В двадцать первом веке это наверняка был бы один из центров притяжения для любителей селфи. Примерно двухметровый мужик в характерной для американских пожарных униформе. В правой руке он держал фонарь, а левой прижимал к груди ребенка. Поза пожарного чем-то напоминала советского воина освободителя в Берлинском Трептов-Парке.
А нет, не плагиат. Когда подошел поближе, я увидел табличку. Она сообщила, что монумент тут стоит аж с начала века, установили его в 1907 году.
Мидлтаун мне понравился. Ничего так, интересный городишко. Всё очень чисто и опрятно. Ходят яркие трамвайчики, оглашая всё вокруг звонкими трелями. Мальчишки возле церкви с готическим шпилем построили снежную крепость и разбившись на две команды устроили яростную перестрелку. Один особенно удачный выстрел попал мне точно в затылок, делать нечего, пришлось включиться в битву. Правда моё появление на поле боя привело к тому, что обе команды тут же объединились против нового врага.
Всё-таки сейчас хорошее время. В двадцать первом веке первое что подумают прохожие, став свидетелями того, как взрослый мужик играет с чужими детьми, будет: «педофил, надо срочно звонить в полицию!». А сейчас это воспринимается нормально. Парочка прохожих, видя, как десяток пацанят «уничтожают» меня, только подбодрили криками сражающихся.
В итоге эти щеглы обратили меня в позорное бегство, но ничего я на них не в обиде.
Идя по городу, я заметил еще одну вещь, которая не изменилась с течением времени в США. Дороги от снега тут чистят, прямо скажем, отвратительно, правда в Союзе с этим сейчас еще хуже, но там-то зима по полгода и машин на улицах в разы меньше.
Хайлэнд Авеню, как и следовало из названия, находилось наверху, притом буквально. Мне пришлось преодолеть нехилый такой подъем, который начинался от оружейного магазина, в витринах которого были выставлены самые настоящие чучела стоящих на задних лапах медведей в ковбойских шляпах и с винтовками в лапах передних.
Эта наивная, но броская реклама оказалась такой привлекательной, что я, перед тем как подняться, зашёл внутрь, чтобы немного согреться.
Внутри магазин оказался под стать витрине. Черепа быков с рогами чуть ли не метр от кончика до кончика, охотничьи трофеи, очередной камин. И оружие, очень много оружия. От револьверов и пистолетов до охотничьих ружей и чуть ли не автоматических винтовок.
В «красном уголке» под флагами США и Конфедерации стоял манекен в традиционном японском доспехе, и с двумя обнажёнными катанами в руках, видимо, трофей десятилетней давности.
— Добрый день сэр, — поздоровался со мной продавец, парень слегка постарше, одетый как типичный сельский американец: потертые джинсы и клетчатая рубашка с закатанными рукавами.
— Добрый день, — ответил я.
Следующие слова парня бросили меня в пот:
— О Фрэнк, это ты! Рад тебя видеть! Сколько мы с тобой не виделись? Четыре года, пять? Наверное, четыре. Последний раз мы виделись, перед тем как я на флот ушёл. Да в сорок девятом. — твою мать, вот это залёт! Встретил знакомого из прошлой жизни Фрэнка. А, впрочем, это было ожидаемо. Город маленький, тут все друг друга знают.
— Прости приятель, я тебя не узнал, — выдавил я из себя смущенную улыбку.
— Ну ты даёшь! Это я, Билли Спаркс. Мой папаша, пока не помер, частенько обувал твоего старика в покер. Ой, прости, — тут же принялся он каяться, — я забыл про твоих родителей. Ты как дружище?
— Ах да, точно, ты здорово изменился. Всё нормально, спасибо, — над головой Билли висела резная табличка с названием магазина: «Пушки Спарксов. Мы вооружаем Мидлтаун с 1918 года». Видимо это семейное предприятие, — значит ты теперь главный в бизнесе?
— Ага. Теперь в городе новый шериф, — хохотнул он, — в смысле в этом магазине. Ну ты знаешь, я всегда знал, что продолжу дедушкин бизнес.
— Да, ты мне все уши об этом прожужжал в своё время.
— Это точно.
— Ладно, Билли. Я пойду, рад был тебя видеть.
— Взаимно дружище. Ты заходи как-нибудь, пропустим по стаканчику, вспомним старые деньги. Да и Сьюзи будет рада тебя видеть, она беременна. Так что скоро появится Билли младший!
— О, поздравляю, обязательно заскочу.
Я уже было хотел распрощаться, но тут последовал вопрос про невесту Фрэнка.
— Ходят слухи, что Сара разорвала помолвку. Это правда?
— Это только слухи. Если бы помолвка была разорвана, то Сара вернула бы мне кольцо, но она этого не сделала, — не знаю зачем я так ответил, но как-то обидно стало за Фрэнка, да и кольца в его вещах я не нашел.
— То есть свадьба все же состоится? — было видно, что Билли ошарашен новостью. Чувствую, скоро город наполнят новые слухи, еще хлеще предыдущих.
Из магазина Билли я вышел в твердом убеждении как можно дольше избегать старых знакомых. Мало ли к каким последствиям это может привести. Так что придется мне на какое-то время покинуть Мидлтаун.
Поэтому зайду домой, прихвачу что-нибудь ценное, если получится, сдам в ломбард, благо, вон его вывеска виднеется, и надо валить отсюда. Ну, еще и посмотрю на дома этих Шапиро с Циперовичем.
Надо же узнать, как живёт моя бывшая невеста и адвокат, который не держит язык за зубами, и делится конфиденциальной информацией о клиентах с кем не попадя.
Я поднялся на Хайленд Авеню, оставил за спиной здание местной радиостанции и практически уперся в… синагогу. Стало понятно, почему в телефонном справочнике столько еврейских имен.
А еще через несколько минут я увидел дом Фрэнка и присвистнул от уважения. Его семья умела жить. Передо мной стоял настоящий дворец. Отлично, значит здесь точно есть чем поживиться. Довольно ухмыльнувшись, я пошёл к дому.
Глава 6
Подойдя ближе к дому, я увидел воткнутую рядом с парадным крыльцом табличку «Продаётся». Быстро они подсуетились. И без того скверное настроение, еще больше ухудшилось, добавив в свои ряды дурное предчувствие.
Нужный ключ в увесистой связке я нашёл достаточно быстро, и ожидая неудачу, ведь замки меняют первым делом, вставил в замочную скважину. Но к моему удивлению раздался щелчок и дверь отворилась. Отлично, а теперь посмотрим, что внутри.
Твою мать! Вся это хоромина, чтоб её, оказалась пустая. Притом не просто пустая, отсюда вынесли вообще всё. Начиная от мебели с коврами на полу, вон видны светлые проплешины на паркете, до люстр и судя по всему богатой отделки в комнатах на втором и третьем этаже.
Но все равно видно, что семья Фрэнка была очень богата. Даже после того как из дома всё вынесли он производил впечатление. Но почему выгребли все подчистую? Какой-то беспредел, честное слово.
Ответ нашёлся в уютной комнате с эркером на втором этаже. Окна выходили на внутренний двор, и планировка дома подсказывала, что это кабинет. На единственном оставшимся в доме стуле, лежал конверт из плотной желтой бумаги. Открыв его, я прочитал короткий текст, который всё объяснил.
«Дорогой мистер Уилсон.
Согласно судебному решению от 20-го февраля этого года была произведена конфискация собственности вашей семьи по адресу 130 Хайленд Авеню, Миддлтаун, Нью-Йорк, и 79 Индастриал Плейс, Миддлтаун, Нью-Йорк.
Я как ваш адвокат вашей семьи и душеприказчик присутствовал при исполнении этого судебного решения. Ваши личные вещи находятся у меня на хранении. Жду вас в любое удобное для вас время.
С уважением, ваш адвокат,
Ага, понятно, Абрам, или как говорят в Америке Эйб, Циперович был здесь, когда фамильное гнездо Уилсонов обносили. У меня к этому адвокату и душеприказчику, то есть исполнителю завещания, появляется всё больше и больше вопросов. Моему несостоявшемуся тестю он сообщил конфиденциальную информацию о клиенте, по сути, нарушил адвокатскую этику, теперь тут свою руку приложил.
Интересно, а что там на этой индустриальной площади было? Скорее всего, какой-то отжатый у Улилсонов бизнес. Заскачу туда, когда закончу с осмотром дома, а потом очередь и до Циперовича дойдет.
Как это ни странно, но различные инструменты в подвале не тронули. Все эти молотки, ножницы для кустов, бензиновая газонокосилка и прочее. Газонокосилку можно и продать. Пожалуй, она тут самое ценное имущество. Много не дадут, но хоть что-то. Решено, на обратном пути от адвоката зайду за косилкой.
Так, а здесь у нас что? Банки с краской, всякие разные, малярные кисточки и валики. Но они мне неинтересны, поскольку ценности не представляют. Хотя для кое чего сгодится могут. Я еще раз окинул взглядом малярные принадлежности и зло усмехнулся. В голову пришла мысль немного похулиганить, так сказать, для поднятия настроения.
В прошлой жизни у меня было, по большому счёту три увлечения, которые были со мной до самого конца. И одно из них — рисование. Оно было моей отдушиной, правда, уделять ему время я мог только в юности и в преклонном возрасте. Остальное время полностью занимал бизнес. Да уж, всю жизнь работал, крутился, делал деньги, а подох нищим. Я сплюнул от досады.
Чтобы вновь не уходить в самобичевание, вернулся к задумке.
Обнаружив краски и кисти, я загорелся идеей оставить послание для будущих покупателей этого дома. Пусть сразу знают, что эта сделка не принесет им радости. Взял банки с красной и чёрной краской, кисти, старые газеты и вместе со всем этим хозяйством поднялся на вто