Мелочь, а неприятно.
Я поднялась, потрусила прочь, расправляя крылья. Вездесущая палка тут же прошлась по краю одного из них.
– Совести совсем нет, чтоб ты подавилась этими дынями!
Дыни моментально встали поперек горла. Краденые дыни! Я в панике закружилась на месте, выдохнув вверх пламя. Селянка отскочила. Я воровка! Стыд и позор! Поле вокруг больше не казалось таким привлекательным. А скорее затоптанным, изрытым следами драконьих лап, усыпанным косточками и пожеванными шкурками дыни. Да я почти весь урожай извела!
– Ты чего, контуженная, что ли? – попятилась селянка, прижав свою палку к груди.
Нет, я безмозглая! Вот тебе и безумный дракон! Совсем без ума!
Что-то внутри отозвалось привычно… Привычно? Меня окутал бирюзовый туман, потянуло вверх, к луне. Днем ее не видно, но я точно знала, где она, всегда почему-то знала. Бирюзовый туман разделился на ленты, и они брызнули от моих лап во все стороны. Селянка рысью понеслась в сторону далеких деревьев.
Я удивленно рыкнула, смутно вспоминая, что происходит. Вроде бы ничего плохого…
Полупрозрачные ленты оплели поле, замерцали и исчезли, оставив нетронутые дыни на плетях, словно никакой дракон их не топтал. Теперь не испортить бы тут все повторно.
Торопливо взмахнув крыльями, взлетела и нарезала круг над полем, вновь обильно усыпанным яркими оранжевыми плодами. Из кустов осторожно выползла селянка и ахнула, с радостью разглядывая восстановленный урожай. Я взмыла ввысь, к пышным облакам в небесной синеве.
– Эй! Так бы и сказала, что только учишься! – донеслось вслед. – Я бы тебе тогда не того… не задала трепку… Немая, что ли?
Я зависла в воздухе. Не немая. И говорить умею. Вроде бы. По крайней мере, раньше я точно говорила.
– Да лети уж! Не буду я стражу вызывать, не бойся. У самой мальцы маги! Муж уже не знает, как их усмирить… Все им колдовство подавай!
Нет стражи – это хорошо? Хорошо! Точно хорошо!
Взмахнув крыльями, я поднялась выше. В пузе протяжно урчало – дыни, похоже, его совершенно не наполнили. Медленно паря над облаками, высматривала внизу место, где мой аппетит точно никому не навредит.
Лес? Густой зеленый лес?
Я снизилась и пошла на бреющем полете. Внизу кипела жизнь. Пели птицы, тявкали лисы, перебивая друг друга, стрекотали цикады. Пахло свежей листвой, травой, мхом, яблоками и грибами. Журчали два ручья, вливаясь в широкую и неторопливую речку, где всплескивала рыба.
Сырая рыба? Фу! А если приготовить? Вроде помню какие-то слова, которыми ее можно высушить до хрустящей корочки…
Выбрав поляну поближе к речке, я приземлилась на траву и вломилась в заросли. Ветки стучали по чешуе, под лапы подворачивались корни деревьев. Я скатилась по песчаному откосу прямо в воду и с разгона замолотила передними лапами, стараясь ухватить побольше рыбы.
Цап! – и в когти попался огромный усатый сом, явно не ожидавший, что в его омут сунется дракон. Я тут же выпотрошила добычу, прополоскала и выбросила на берег.
Цап! Еще один с громким шлепаньем плюхнулся рядом с первым.
С радостным фырканьем я выскочила из реки и запрыгала вокруг пахнущего тиной улова. Слова подсушивающего заговора путались в голове, часть словно провалилась куда-то. От обиды я сердито рыкнула, выдохнув пламя. И замерла, удивленно глядя на зашипевшую рыбу и обуглившуюся вокруг нее траву. А зачем мне слова, если есть огонь?
Я пошире распахнула пасть и…
И захлопнула. Так я весь лес спалю!
Прицелилась и тихонько выдохнула язычок огня. Рыба вновь зашипела, покрываясь румяной корочкой. Я дохнула еще. Потом еще… По берегу поплыл одуряющий аромат. Еще один выдох, и я с чавканьем набросилась на вкуснятину. Смолотив за минуту, с наслаждением залезла в реку, чтобы смыть жир с морды. Вдоволь наплескалась и, отфыркиваясь, выбралась на берег. Продралась через кусты и развалилась на полянке. В небе над головой загорались первые звезды, луна вступала в свои права.
Сонно зевнув, я перевернулась на пузо, подобрала лапы под себя и положила морду на хвост. По земле прокатилась легкая дрожь, я обеспокоенно подняла голову, принюхалась.
В нескольких шагах от меня из травы медленно поднялось нечто, напоминающее волну из металла…
«Жила, – всплыло в голове. – Золотая. Моя».
Жила вопросительно замерла, словно спрашивая, что делать.
– Спать! – опуская морду, рыкнула я.
Надо же, и правда умею говорить.
Свернувшись калачиком, я фыркнула: лежу как кошка. Прошлый раз мне не понравилось, когда меня с ней сравнили. Но прошлый раз был когда-то давно. А еще тот, кто мне это сказал, любил трогать меня за нос. Это было щекотно и… приятно? Приятно…
Засыпая, я вспомнила темноволосого парня со странными глазами. Когда он смотрел на меня, мне хотелось летать. Без крыльев. И это было ненормально! Драконы не летают без крыльев!
До утра мне снился обладатель глаз. Мы с ним куда-то летели, лежали на пустыре между темными домами. Ехали на ком-то… Гуляли по пещерам, купались в светящемся озере, стояли на крыльце дома. Я была другой… Не такой, как сейчас… Я была похожа на него. У меня были длинные волосы, руки и ноги. И мое сердце билось, как после сумасшедшего полета над облаками, стоило увидеть его глаза, лицо, прикоснуться к теплой руке.
Проснулась со странным чувством, что так и было… Когда-то. Но тут пузо тоскливо зарычало, и я отправилась на рыбалку. Наплескалась в холодной воде до дрожи в лапах, наловила с десяток сомов. Пока поджаривала, из головы напрочь вылетели сны и ночные странности. Съела половину, зачем-то прорычала над остатками те странные слова, что и на поле с дынями, сыто облизнулась и плюхнулась в реку. Мыться!
Хорошо…
Никуда больше не полечу. Здесь останусь. А раз так, надо будет все хорошенько обследовать и убедиться, что у меня нет по соседству мантикоры или парочки василисков!
Однако лес оказался обычным: олени, лисы, волки, барсуки, несколько медведей и бессчетное число мелкой живности. Вернувшись к реке, я разочарованно фыркнула: никаких приключений, даже неинтересно.
На мое фырканье из земли тут же выплыла жила, растеклась сверкающей золотом лужей в траве. Пришлось отправлять ее спать. А что еще с ней делать? Красивая, блестит и бесполезная. Ну, разве что создает ощущение, что я не одна. В компании, пусть и такой странной, веселей.
Совсем рядом раздался тихий, полный боли рык. Я встрепенулась и сунула голову в заросли. На крошечной поляне лежал большой медведь, утыканный стрелами. Ленты бирюзового тумана потянулись к нему от моих лап раньше, чем я проломилась сквозь какой-то колючий кустарник. Они опутывали зверя, исправляли разрушение, помогали, убирали стрелы. Медведь застыл, кося на меня блестящими глазами, и лишь слегка подергивал задней лапой, когда ленты сжимались чуть сильнее.
– Уф! – сочувственно выдохнула я, мол, потерпи.
Он и терпел, только порыкивал немного. Ленты, залечив раны, исчезли, и медведь оскалился.
Совсем больной?
Я в недоумении фыркнула на неблагодарного. Тот виновато уркнул, развернулся и припустил между деревьями. Вот, другое дело! Я обошла место, где он лежал, принюхалась и двинулась по запаху. След медведя привел меня к зарослям малинника вокруг затянутого ряской и водяными лилиями то ли небольшого пруда, то ли очень большой лужи. Стараясь не влезать в грязь, я высматривала отпечатки лап. Судя по всему, мишка лакомился сочными ягодами, и тут на него напали… Нет, действительно сочными… Ух ты, сколько их тут… Я слизнула несколько ягодок, под языком стало сладко и холодно, потрясающий аромат ударил в нос. М-м-м-м. Я зажмурилась от наслаждения, сунула морду дальше и…
Лапы внезапно заскользили, я дернула крыльями, но не успела. С рыком, приминая кусты, прокатилась по грязи и плюхнулась в мутную воду. По морде текла темная жижа, вокруг издевательски покачивали белоснежными цветами кувшинки. Из грязи на берегу выглянула жила, вопросительно качнулась.
Все со мной хорошо! Люблю, знаете ли, ванны из целебной грязи принимать.
– Слышал?! Медведь! Он точно еще там! – донесся мужской голос. – А то сбег да сбег! Куда он с моими стрелами сбежит!
– Ага, как же. Вернулся обратно и лег. Берите, грит, меня, мужики, голыми руками, я весь ваш, – ехидно отозвался второй.
А вот и охотники! Сейчас познакомимся. Я покрутила головой: что бы такое сделать? Но на глаза попадались лишь собственные, покрытые толстым слоем черной грязи лапы и крылья. Гм, я такая красивая, кого угодно проймет.
– Ты что, глухой? Не слышал, как там шумнуло? – огрызнулся первый.
– Шумнуло, и что? Может, утка!
Кусты затрещали.
«Иди сюда», – подманила я жилу.
Она неохотно потекла в воду, спустилась на дно, оставив один щуп на поверхности.
«Как скажу, затекай на мою спину и делай у моей головы еще парочку золотых голов, поняла?»
Жила понятливо качнулась.
– Утка! Ага! Лось цельный, а не утка! – из кустов выглянула бородатая физиономия.
Слева от нее появилась вторая, тоже бородатая и настороженная.
«Давай!» – скомандовала я жиле, растопырила черные от грязи крылья, дыхнула огоньком и раскатисто выдала:
– Кр-р-р-ря!
И несколько мелких змеиных голов из золота угрожающе потянулись вперед.
В двух парах разом выпучившихся глаз заплескался ужас. Первый охотник зашептал молитву. Запутался, начал заново. Второй замер с открытым ртом, выдохнув короткое: «Ё…»
И все?
– Будешь охотиться, найду-у-у! – провыла я, оскалясь. Золотые головы потянулись быстрее.
Первый подавился молитвой и, отшвырнув лук со стрелами, попятился.
– Права была теща, нечисто тут, не зря охоту запретили!
– Найду-у-у! – повторила я.
И погрозила внушительным когтем. Первый дернулся, резко развернулся и рванул через заросли, только треск пошел. Второй наконец отмер и понесся за ним, икая и подпрыгивая, словно боялся, что мои золотые головы догонят и укусят за самое драгоценное.
Очень мне надо всякую гадость кусать!