Затем Дракула и его отряд набросились на церковь Святого Варфоломея, также находившуюся за пределами крепостных стен Брашова. Эта старейшая из всех трансильванских церквей, построенная в XIII в., существует и поныне. Дракула предал церковь огню вместе со всеми ее ценностями — дароносицами, потирами и священническими ризами. «Когда вошел захватчик в раж, там не осталось даже чаш…» — рассказывает Бехайм. Под конец Дракула дерзнул совершить быструю вылазку внутрь самого Брашова, где попытался сжечь знаменитую Черную церковь[32]. Правда, с точки зрения самого Дракулы, вся его экспедиция обернулась сплошной неудачей: Дан III и его двор, заранее предупрежденные, еще до подхода Дракулы успели скрыться в одном боярском имении. Их не было среди тех, кого Дракула захватил и посадил на колья.
Своими чудовищными злодеяниями и бессмысленным уничтожением имущества Дракула вложил в руки юного Дана сильнейшее оружие против себя. И Дан воззвал с просьбой о поддержке к «честным благонамеренным жителям города Брашова и Цары Бырсей… ко всем их собратьям, к их друзьям, их родным и сыновьям, потерявшим любимых от дела рук этого беззаконного, свирепого и безжалостного тирана, повинного в бесцельных пытках и душегубствах людей, а также в разорении целых областей». И для пущей убедительности присовокупил, что «сам Дракула продался туркам». И хотя первые обвинения, по всей вероятности, имели под собой почву, о последнем этого не скажешь, потому что в то время Дракула никаким туркам не продавался. На самом деле 1459 г. выдался особенно неблагоприятным для валашско-турецких отношений, потому что именно в том году Дракула впервые отказался платить туркам обещанную дань. Тем не менее развернутая Даном очернительская кампания против Дракулы содержала убедительную фактуру, которую будущие политические противники Дракулы начнут широко использовать по собственному усмотрению.
В марте 1460 г. Дан III при поддержке брашовян отважился выступить против Дракулы. Он захватил Амлаш и Фэгэраш, старинные вотчины валашских господарей, и по ходу кампании хватал и убивал сторонников Дракулы. Позже Дан устроил полномасштабное вторжение в Валахию, хотя так и не смог взбунтовать местное румынское население. Главное столкновение с Дракулой произошло на границе Валахии и Трансильвании у города Рукэра. Дан проиграл стычку, и только семерым его боярам удалось спастись бегством.
Самого Дана ждала участь жуткая и страшная. Когда валахи схватили его, Дракула велел своему священнику, облаченному в богослужебные одежды для отпевания, прочесть заупокойную по «новопреставленному», что стало для Дана своего рода обрядом соборования, хотя он был жив и совсем не при смерти. Затем Дракула заставил несчастного пленника самому себе рыть могилу, а после собственноручно отсек ему голову. Здесь Бехайм снова апеллирует к извращенному чувству юмора Влада, говоря, что тот «приготовил Дану смерть, достойную “господаря”, коим он себя мнил». Всех бояр, схваченных вместе с Даном, Дракула казнил через посажение на кол.
Когда с Даном и его приспешниками было покончено, брашовяне отправили к Дракуле почтенного горожанина Иоганна Гереба договариваться о перемирии. Однако Дракула не желал заключать мира ни с одним из саксонских городов, пока его власти по-прежнему угрожали остальные двое претендентов на трон, в том числе Влад Монах. Союзник Дракулы Михай Силадьи много раз требовал от Сибиу отказать Владу Монаху в поддержке, но безрезультатно. Так что Дракула намеревался дать укорот и этому своему грозному противнику.
Летом 1460 г. Дракула предпринимает последний набег на Трансильванию. На сей раз его удар приходится по городам и весям области Амлаша, называвшейся Лесным Краем или, на немецкий манер, Унтервальдом, где и скрывался Влад Монах. Наш мейстерзингер Бехайм любезно сообщает точную дату нападения Дракулы: «Пошел шестидесятый год пятнадцатого века. И в День Варфоломея он двинул войско в Край Лесной…» — т. е. был праздник святого Варфоломея, отмечающийся 24 августа. Дракула нанес удар на заре, прорвавшись со своей конницей через густой лес. Он сжег город Амлаш и пересажал на колья всех горожан, а к месту казни их сопровождал священник. (Любопытно отметить, что 112 лет спустя, в 1572 г., королева-мать Екатерина Медичи и ее сын Генрих, герцог Анжуйский, окончательно испортили репутацию Дню святого Варфоломея, устроив самую массовую в истории резню, в ходе которой истребили в Париже всех вождей гугенотской партии.)
Набегом на Амлаш Дракула намеревался окончательно добить еще теплившиеся очаги сопротивления и уничтожить оставшихся соперников, притязавших на его престол, в особенности своего сводного брата Влада Монаха. Например, Дракуле было известно, что один из главных советчиков покойного Дана, боярин Богдан Добока, прятался в деревне Шеркае в районе Фэгэраша. И он сровнял с землей всю деревню, а ее жителей вырезал, так что в последующие годы она была заново заселена. Такая же кошмарная участь постигла деревню Мику. Как рассказывает Бехайм, Дракула сжег или разорил половину всех поселений Амлаша, как и саму одноименную столицу герцогства. Этот Дракула, говорит Бехайм, «собрал горожан и всех, кого только смог найти» в других деревнях и вешал их на крюках, и поднимал на вилы, сначала приказав своим подручным изрубить их на куски ножами, мечами и саблями. Обезлюдевшая столица герцогства превратилась в город-призрак, каковым остается и по сей день; другие же деревни, в том числе Сэлиште, Аподул де Сус и Тилишка, тоже были уничтожены. По утверждению Бехайма, в набеге на область Амлаш «оставил Дракул по пути не меньше тысяч тридцати невинно убиенных» саксонских немцев.
Саксонцы так и не дождались никакой помощи ни от венгерского короля Матьяша, ни от трансильванского губернатора Михая Силадьи, чьим войскам было велено соблюдать нейтралитет. Король Матьяш в то время еще не укрепил свою власть и имел дела поважнее, чем полыхавшая на задворках его королевства война, пускай даже с большими человеческими жертвами. А Дракула, совершая свою акцию устрашения, аккуратно обходил стороной крепости, где стояли гарнизоны королевских войск.
Тем не менее в интересах обеих сторон было все же уладить конфликт. И 1 октября 1460 г. посланцы Дракулы подписали в Брашове мирный договор с городским советом. Вот что предусматривали четыре главных положения договора: 1) Брашов обязался выдать всех румынских бояр, получивших убежище на принадлежащих городу землях, а Дракула в свою очередь обязался выдать врагов Брашова, нашедших прибежище в Валахии; 2) все торговые привилегии, дарованные в 1456 г. Дракулой саксонским городам, восстанавливались, а все ограничения, наложенные на саксонскую торговлю, отменялись; 3) города Брашов и Сибиу, городские поселения Цары Бырсей, а также вся область Семиградья[33] обязались выдать Дракуле средства на содержание четырехтысячной наемной армии для отражения любых нападений со стороны турок; 4) Дракула обязался компенсировать саксонским купцам Сибиу и Брашова ущерб, который нанес своим набегом их собственности. Это последнее положение, надо полагать, вызывало лютую ярость у Дракулы. Однако он ничего не мог поделать, поскольку сам король Матьяш соблаговолил выступить гарантом этого мирного договора. Такие же мирные соглашения были подписаны с Сигишоарой, Бистрицей и другими саксонскими городами.
Хотя мирный договор обязал Дракулу отменить политику экономического протекционизма, для него это было своего рода победой. Потому что с 1460 по 1462 г. он был уверен в безопасности своих западных пределов и мог повернуть оружие против соперника намного более опасного — против султана Мехмеда II.
Однако эти «рейды устрашения» Дракулы периода 1457–1460 гг. и сопровождавшие их беспримерно жестокие расправы с трансильванскими саксами имели долгоиграющие последствия, вышедшие далеко за пределы румынских государств. Католические монахи-саксонцы, которым посчастливилось спастись из своих монастырей, дотла сожженных Дракулой, принесли с собой на Запад молву о тех кошмарных событиях, чем, по сути, дали начало «историям-страшилкам» о Дракуле. Он еще при жизни сделался объектом литературы в жанре ужасов (хоррора). Монахи-беженцы из Трансильвании делились душераздирающими историями о виденных ими зверствах Дракулы с монашеской братией в швейцарском монастыре Святого Галла, в Ламбахском монастыре под Зальцбургом, в монастыре Мельк на Дунае в Нижней Австрии, — заметим, что все эти монастыри принадлежали бенедиктинскому ордену. Их истории записывались, чаще всего монастырскими писцами, и в нужный момент, когда требовалось развернуть пропаганду против валашского господаря, их пускала в ход королевская канцелярия Венгрии. Среди беженцев, спасшихся от ужасов Дракулы, был светский брат-бернардинец[34], звавшийся просто братом Якобом. Волею судьбы он стал главным источником сведений для швабского мейстерзингера Михаэля Бехайма. Один из более поздних германских текстов, куда вошло и сочинение Бехайма, был издан в 1500 г. в Страсбурге, и его предваряла ксилография, на которой Дракула восседает за трапезой, окруженный рядами кольев с насаженными на них трупами. Это изображение прозрачно намекает, откуда взялся образ кровожадного графа Дракулы из романов и художественных фильмов, — он порожден тем, кто в свое время развязал кровавый террор в Трансильвании.
Глава 6. Борьба против Мехмеда Завоевателя
Война между Дракулой по прозвищу Цепеш и Мехмедом II по прозвищу Завоеватель должна была разразиться неминуемо — вопрос состоял только в том, когда это случится. Выросший вместе с Мехмедом при султанском дворе, Дракула хорошо понимал, сколь ненасытны завоевательные аппетиты султана и как сильны его честолюбивые замыслы сделаться правителем всей Азии и в придачу Европы. Разве не сам Мехмед кичливо заявлял: «Я молод, я богат, я баловень фортуны, и я намерен далеко превзойти Цезаря, Александра и Ганнибала». Мехмед замышлял подломить самые столпы европейской цивилизации, низвергнуть ее и подмять под себя всю Европу. Дракула же, хотя и правил страной гораздо меньших размеров, решимостью и гордыней ничуть не уступал султану и не собирался без борьбы уступать притязаниям Мехмеда на его страну.