иски изучали другие исследователи, в том числе Филлис Рот из Скидмор-колледжа, д-р Джозеф Бирман и президент английского общества Дракулы Бернард Дейвис.) В ожидании возможных новых находок среди имущества и архивов семейства Стокеров (внучка Стокера Энн Доббс [урожденная Стокер] ныне занимает пост почетного президента Общества Брэма Стокера, основанного в дублинском Тринити-колледже в 1980 г.) вопрос о том, сохранилась ли подлинная рукопись романа «Дракула», останется предметом домыслов. При отсутствии самой рукописи рабочие заметки Стокера из библиотеки Фонда Розенбахов бесценны тем, что подсказывают нам, какими источниками информации пользовался Стокер, каким был общий замысел романа и какие изменения он претерпевал на разных стадиях авторской переработки. Помимо обширной библиографии на тему вампиризма и оккультных наук, рабочие материалы Стокера изобилуют заметками на самые разнообразные темы, начиная с того, как выглядели аббатство и городское кладбище в рыбацком городке Уитби (Стокера в особенности интересовали моряки, погибшие в кораблекрушениях), и заканчивая выписками из бесчисленных метеорологических сводок о приливах, ветрах и прочих погодных подробностях; имеется ряд заметок и очерков на тему симптомов сумасшествия, явно написанных автором со слов одного из своих братьев, сэра Уильяма Торнли Стокера, в прошлом президента Королевской коллегии хирургов; кроме того, Стокер составил краткую библиографию по истории Восточной Европы.
Чтобы оценить всю значимость этих подробных изысканий Стокера, мы должны прежде всего поместить «Дракулу» в общий контекст готического романа и проследить, чем произведение Стокера обязано традициям этого жанра, который восходит к «Замку Отранто» Хораса Уолпола (1764) и «Удольфским тайнам» Анны Радклиф (1794).
Если Мэри Шелли хранила обширную библиографию готических произведений, к которым она обращалась при написании романа «Франкенштейн, или Современный Прометей», и заимствовала из многих кое-какие полезные вещи для своего произведения, то Стокер, в отличие от нее, нигде в своих заметках ни словом не упоминает никого из своих английских, ирландских или французских готических предшественников.
Как гласит известная всякому английскому школьнику история, однажды летом знаменитая четверка в составе лорда Байрона, его врача Джона Полидори и гостивших у них Перси Биши Шелли и его жены Мэри Шелли из-за сильнейших ливней проводила много времени в стенах виллы Диодати в маленькой швейцарской деревушке Колоньи близ Женевского озера. В одну особенно страшную штормовую ночь 16 июня[60] грозовая молния ударила в дерево во дворе виллы, и, поддавшись мрачному настроению природы, лорд Байрон взялся вслух читать страшные рассказы о привидениях и всякой нечисти своим звучным голосом и со всеми театральными ухватками, а доктор Полидори развлекал компанию рассуждениями о новейших изобретениях в сфере электричества. Далее, не без влияния обильных доз лауданума (опиума), лорд Байрон бросил присутствующим знаменитый литературный вызов — по силам ли каждому из них четверых написать произведение такое жуткое, что, читая его, даже следующие поколения будут содрогаться от ужаса? Спустя время Мэри Шелли написала своего «Франкенштейна». Сам Байрон отделался лишь наброском истории о вампирах, так и не вызревшей в законченное произведение (он знал предмет по своему широкому кругу чтения о вампиризме в арабских странах и в Китае, к тому же лично сталкивался с народными суевериями такого рода в Албании). Зато Джон Полидори хорошо запомнил байроновский сюжет о вампирах и по его мотивам написал повесть, которую опубликовал в апреле 1819 г. под названием «Вампир», — она стала первым написанным на английском языке произведением о вампирах. Повесть, авторство которой ошибочно приписывали самому Байрону (Гёте и вовсе считал ее лучшим из всего написанного Байроном), имела шумный успех и спровоцировала повальное увлечение вампирской темой в английской, а также во французской театральной среде, не утихавшее на протяжении 20-х гг. XIX в. Оперетты и сценические постановки пользовались большим успехом. Немецкий композитор Генрих Маршнер на волне вампирского ажиотажа написал оперу Der Vampyr, которая также имела немалый успех и, возможно, даже повлияла на творчество Рихарда Вагнера.
В 1840-е гг. популярная английская литература переживала бум вампирских романов с продолжением — их печатали по частям в дешевых журналах. Наибольшую известность приобрел написанный в 1847 г. роман Томаса Пекетта Преста «Варни Вампир, или Кровавый пир», где Варни выведен лощеным аристократом, который сам тяготится своей вампирской долей, однако пьет кровь у юной Флоры Баннеруорт, похищает ее возлюбленного и всюду, где ни появляется, сам того не желая, сеет несчастья и беды. В эффектном финале романа вампир Варни, не в силах больше смириться со своим вампирским естеством, совершает самоубийство, бросившись в клубящийся кратер Везувия.
Но главным литературным источником вдохновения Стокеру послужила вампирская повесть «Кармилла» ирландца Джозефа Шеридана Ле Фаню (1814–1873), опубликованная в 1871 г. По сюжету юная героиня Лаура сделалась объектом любовных желаний таинственной графини Кармиллы, которая в итоге оказалась женщиной-вампиром. Когда Лаура обнаруживает мертвое тело Кармиллы в ее подземной усыпальнице, то видит, что сердце покойницы пронзено традиционным в борьбе с вампирами деревянным колом, пригвоздившим к гробу тело, как и полагалось по обычаю, обезглавленное. Тем не менее Лауру не отпускает ужас перед графиней, и ей мерещится, будто она даже слышит легкую поступь Кармиллы, идущей ее проведать. Сюжет Ле Фаню произвел глубокое впечатление на Стокера, который в те времена на добровольных началах писал критические отзывы на театральные постановки в Дублине.
Особенное внимание Стокера к связи народных поверий в вампиров с Румынией и Трансильванией могли привлечь два зарубежных литературных произведения. Одно — сборник мистико-приключенческих повестей «Тысяча и один призрак» (Les Mille-et-un fantômes) Александра Дюма — отца, опубликованный в 1849 г. под первоначальным названием «Карпатские горы», где действие сосредоточено в замке князей Бранкованов (расположенном не очень далеко от замка стокеровского графа). Молодой князь ценой собственной жизни защитил возлюбленную от своего брата, ставшего вампиром и не желавшего оставаться в могиле. А всего за пять лет до публикации «Дракулы», в 1892 г., в Париже был издан «Карпатский замок» Жюля Верна — там злые духи наводят ужас на долину Жиу в Трансильвании. Как и Стокер в «Дракуле», Верн дает отсылки к средневековым правителям Румынии, в частности к одному из предков Дракулы, воеводе Раду I Басарабу, и к его замку на Арджеше.
Нельзя обойти вниманием еще один фактор влияния на Стокера, в частности его дружбу с видным ориенталистом сэром Ричардом Бёртоном, тем самым, кто перевел на английский язык сказки «Тысячи и одной ночи», среди которых есть вампирская история индийского происхождения. И что любопытно, в написанных Стокером «Личных воспоминаниях о Генри Ирвинге», двухтомной биографии выдающегося английского актера шекспировской традиции, с которым его связывали многолетняя дружба и профессиональная деятельность (Стокер был театральным менеджером Генри Ирвинга), Стокер отмечает, что его сильно впечатлили не только рассказы Бёртона, но и его необычная пугающая внешность — в особенности крупные зубы, которые выступали вперед и очень напоминали собачьи клыки. О том, что Стокера очаровывал оккультизм, позволяют судить его интерес к 12-томному труду известного антрополога сэра Джеймса Джорджа Фрэзера «Золотая ветвь. Исследование магии и религии» (в котором систематизированы материалы по первобытной магии, мифологии, фольклору, обычаям разных народов), где упоминаются «ходячие мертвецы», а также его дружба с коллегами-вампирологами, в том числе состоявшими в герметическом ордене «Золотая заря» — оккультной организации, в основе своей секретной.
Стокер мог читать и множество других произведений готической и/или вампирской литературы, хотя это никак не следует из сведений, которые нам удалось выжать из его писательских заметок в библиотеке Розенбахов. Однако они, помимо прочего, драгоценны еще и тем, что позволяют с определенной точностью проследить ход его подготовительных исследований по печатным заголовкам на фирменной почтовой бумаге, на которой он делал записи: например, по почтовым бланкам отеля «Стратфорд» в Филадельфии (где Стокер останавливался вместе с сэром Генри Ирвингом во время гастролей последнего по Соединенным Штатам) или лондонского театра «Лицеум» (где Стокер по приглашению Ирвинга служил директором-распорядителем). Стокер не только делал точные выписки из книг. За ним, судя по некоторым заметкам, водилась манера немедленно записывать удачные мысли, которые осеняли его во время разъездов, а также на досуге, вдали от театральной суеты и гастролей. Судя по всему, значительная часть подготовительных исследований, а возможно, и первые предварительные наметки романа приходятся на время летних каникул Стокера в том самом городке Уитби в графстве Йоркшир, куда он съезжал, чтобы переждать лондонскую жару в 1890, 1892 и наконец в 1896 гг., уже по возвращении из Америки. В том году он приступил к написанию окончательного чернового варианта «Дракулы», а завершил его, как уже говорилось, в местечке Круден-Бей. (Заметим по собственным наблюдениям, что еще несколько лет назад владелица дома в живописном шотландском городке Порт-Эрролл в районе Круден-Бей, который снимал Стокер, охотно делилась курьезными историями о распорядке дня и привычках эксцентричного жильца-англичанина.) Сам факт, что Стокер потратил значительное время на написание романа, лишний раз доказывает, что он несколько раз переделывал текст и что многие факты, собранные в ходе предварительных исследований, серьезно осмыслял и переваривал в сознании.
Главный интерес для Стокера представляли вампиры и оккультизм, о чем свидетельствует представленная в его рабочих записях обширная библиография по теме; среди прочего там фигурируют книги Уильяма Сабина Беринг-Гулда — британского священника, проповедника, агиографа, готического писателя, собирателя и исследователя фольклора — «Мифы и легенды Средневековья» и «Книга оборотней», хотя он, пожалуй, более всего известен как автор вдохновительного гимна «Вперед, Христово воинство».