На севере Италии могущественных Медичи куда больше Крестовых походов прельщало обогащение за счет создания первого международного банка Европы, что, безусловно, указывает еще на одну черту сходства между той эпохой и нашей современностью. Огромные денежные ресурсы банка, имевшего многочисленные отделения в европейских столицах, позволяли Медичи финансировать торговлю, баловать себя невиданной роскошью, подкупать «кого следует» для обеспечения угодных им результатов политических и папских выборов, а также обзаводиться родственными связями с высшей аристократией и королевскими домами. Козимо Медичи, в определенном смысле основатель династии, выставлял себя покровителем классического Ренессанса. В дальнейшем его внук Лоренцо Великолепный добил последние крупицы конституционного правления на севере Италии. В других итальянских государствах политические стандарты пали ниже нижнего предела, поскольку средневековые коммуны сами рушили свои свободы тираноубийством. Этот период в Италии (и повсеместно) отмечен возвышением амбициозных и абсолютно беспринципных автократов, которых иногда называли condottieri, кондотьерами. В стремлении к политической власти они прислушивались только к голосу собственного честолюбия, не гнушались никакими средствами и ради дела истребляли своих противников целыми семьями.
Папство, управлявшее Римом и землями в срединной части Италийского полуострова, переживало трудности, которые сильно ослабляли его естественную роль во всяком Крестовом походе и сводили на нет былой престиж, завоеванный во времена, когда папы выступали вдохновителями крестоносного движения. В описываемые времена Церковь еще оправлялась от опаснейшего в своей истории кризиса, Великого раскола (1378–1417), когда папы в Риме и избранные им в пику в Авиньоне (и позже в Пизе) антипапы соперничали за верховную власть в католическом мире. После Базельского собора, который был созван в 1431 г. для разрешения конфликта, как раз в год рождения Дракулы, последовала еще более грозная напасть, когда император Священной Римской империи вознамерился заменить единоличную власть папы властью кардинальской коллегии. Противостоять этой куда более опасной угрозе помогали расторопные действия папы-венецианца Евгения IV и его легата, искусного в дипломатии кардинала Джулиано Чезарини. Позже оба будут тесно связаны с балканским крестоносным движением 1440-х гг.
В сущности, бурная деятельность папы имела целью отвлечь внимание от разлада внутри католичества посредством преодоления схизмы (раскола) между восточным и западным христианством, разделявшей две Церкви с 1054 г. В сущности, воссоединение мыслилось как пролог к объединенному Крестовому походу обеих ветвей христианства против турок. И это историческое соглашение было достигнуто в 1439 г. на Флорентийском соборе, во всяком случае, на бумаге, чему поспособствовало присутствие константинопольского императора Иоанна VIII. Однако многие митрополиты из православной делегации, особенно русские и румынские, отказались ставить свои подписи под итоговым соглашением, Флорентийской унией. Преемник Евгения папа Николай V в итоге восстановил авторитет престола Святого Петра, заставив противоборствующих пап отречься от сана и тем устранив внутреннюю угрозу папству. Правда, он был куда менее успешен в претворении воссоединения двух Церквей на практике. Чем готовить Крестовый поход, этот блестящий знаток и ценитель искусства, превративший Рим в культурный центр Возрождения, предпочитал коллекционировать рукописи классических сочинений Древней Греции и Рима, основал Ватиканскую библиотеку, покровительствовал вольнодумцам, высказывавшим опасные антиклерикальные идеи, в частности гуманисту Лоренцо Валла[13], перестроил собор Святого Петра в стиле романской базилики. Николай V желал всеобщего мира и не очень встревожился, даже когда над Константинополем нависла смертельная османская угроза. Это при его понтификате город был осажден, а затем взят турками. Однако чувство вины за малую поддержку христианского Константинополя в конечном счете укоротило ему жизнь.
С годами правления Дракулы по времени больше всего совпадает понтификат Энеа Сильвио Пикколомини, в папстве взявшего себе имя Пий II (1458–1464). Вольнодумец, поклонник гуманистических идей, не лишенный литературного таланта, он принял священнический сан только в 1446 г., будучи уже 40-летним. Как просвещенный деятель своего времени, он ясно осознавал угрозу османской экспансии. С 1459 г. Пий II много раз призывал христианские державы объединиться для общего Крестового похода против турок, предпринимал активные усилия для его подготовки и собирал средства на это благое предприятие. И безусловно, как убежденный носитель идей «европеизма», папа видел в османах угрозу не только для Восточной Европы, но и для самого христианства. Дракула стал единственным, кто откликнулся на его призыв.
Венецианская республика взирала на Балканы с берегов лагуны своего имени в Адриатическом море, ее главный торговый соперник Генуя располагалась в одноименном средиземноморском заливе. У Генуэзской республики имелись колонии на побережье Черного моря и в Крыму, под ее же властью находился и пригород Константинополя Пера (на северном берегу бухты Золотой Рог). Ввиду противодействия других итальянских государств Венеция не видела иного выхода, кроме территориальных захватов на Востоке, что позволило бы ей осуществить коммерческую экспансию в Левант. Венеция по праву считала себя балканской державой, поскольку уже прибрала к рукам ряд городов вдоль Адриатического побережья, и главной жемчужиной в этом «ожерелье» была раскинувшаяся на обрывистом морском берегу Рагуза (ныне хорватский курорт Дубровник. — Прим. перев.). Притом что венецианский флот абсолютно господствовал в Восточном Средиземноморье, Венеция также завладела — покупкой или иными способами — рядом колоний на оконечности Балканского полуострова, включая Афины, Салоники, а также многочисленные острова в Эгейском море. По факту Венеция сосредоточила в своих руках контроль над наибольшей частью южной и западной оконечностей Балканского полуострова, а стараниями ее купцов венецианский дукат имел хождение по всем Балканам как законное платежное средство. Тем не менее правивший республикой сенат не желал бросить туркам вызов и удерживал республику от военного конфликта с ними дипломатическими ухищрениями. Но когда угроза турецкой экспансии нависла над опорными базами венецианцев на побережье, кое-кто из дипломатов республики проявил интерес к Дракуле с его решимостью противостоять туркам, хотя Венеция присоединилась к Крестовому походу только в 1464 г., когда стало уже слишком поздно спасать господаря.
Более непосредственную угрозу турки представляли для Священной Римской империи, однако и это государство, и другие, еще сохранявшие независимость в Северной, Центральной и Восточной Европе, за очень редким исключением оказались не более Венеции готовы противостоять османам. Относительное политическое безразличие перед лицом турецкой угрозы на северо-востоке Европы хорошо иллюстрирует пример государя Московии, географически отдаленной от владений Дракулы, Ивана III (Великого) — он время от времени отправлял свои торговые суда в турецкие воды и покровительствовал живописцам и зодчим Возрождения, которые по его поручениям возвели множество великолепных зданий московского Кремля. Когда Иван III в конце концов отправил дипломатическое посольство ко двору венгерского короля Матьяша, им двигали никак не крестоносные намерения, а лишь желание глубже изучить западный мир. Главой посольской миссии назначили дьяка Фёдора Курицына, и под конец своей дипломатической службы он составил весьма примечательный политический трактат о жизни Дракулы.
Это бессилие воли и духа с особенной очевидностью проявлялось в германских государствах — в Священной Римской империи, над которой нависала куда более реальная угроза турецкого завоевания, чем над Великим княжеством Московским на дальних восточных окраинах Европы. Во времена Дракулы Священная Римская империя, если сложить все входившие в ее состав епископства, вольные города, а также малые и большие княжества, насчитывала более трех сотен «германских образований», населенных людьми самой разнообразной этнической и языковой принадлежности. Этому аморфному разноязычному государству (которое, по словам Вольтера, не было «ни священным, ни римским» и явно носило исключительно германский характер) единственным общим знаменателем служили император да ослабевающее влияние католической церкви. В отличие от других государств Западной Европы, неукоснительно державшихся права первородства в наследовании власти, императоров Священной Римской империи избирал совет, куда входили трое архиепископов и четверо курфюрстов — наиболее влиятельных князей. Совет стремился подбирать слабых кандидатов по тому принципу, что они едва ли станут вмешиваться во внутренние дела феодальных княжеств. Исключением стало избрание императором Сигизмунда, сына императора Карла IV Люксембургского: коронованному германским императором в 1411 г. Сигизмунду суждено было предпринять по крайней мере одну решительную попытку Крестового похода. Причина могла состоять в том, что еще в 1387 г., задолго до избрания, он уже вступил на королевской трон Венгрии (а Венгрия считалась могущественной восточноевропейской державой), взяв в жены Марию, дочь последнего короля Венгрии и Польши французского происхождения Лайоша (Людовика) I Великого. Этот брак связал Венгрию и Священную Римскую империю династическими узами, сохранявшимися ни много ни мало до конца Первой мировой войны. Кроме того, после смерти своего сводного брата Вацлава (Венцеля) Сигизмунд в 1419 г. стал также королем Богемии (Чехии).
После кончины Сигизмунда в 1437 г. три его королевства в конечном счете перешли к Альберту Габсбургу (на нем. лад — Альбрехту), правителю крошечного австрийского герцогства, женившемуся на дочери Сигизмунда Елизавете Люксембургской. Никогда не избиравшийся императором Альберт II правил этими королевствами всего два года. Австрию, Богемию и Венгрию унаследовал его сын Ладислас, родившийся уже после смерти отца, из-за чего получил прозвище Постум (Посмертный), однако фактическое правление он мог начать только по достижении совершеннолетия. Вена, где заседало правительство Ладисласа, как и Буда, стояла на берегу Дуная, что делало город уязвимым для турецких атак. Когда Альберта не стало, роль реального вершителя судеб Восточной Европы, а также предводителя крестоносного движения против османов перешла к Яношу Хуньяди, регенту венгерского королевства и генерал-губернатору (воеводе) Трансильвании. Одно время он также выступал наставником Дракулы в политических делах и военном искусстве.