енному усмотрению можете дополнить. Меня же в данном случае интересует понятие «городская община», потому как живу в городе, да еще в таком непростом, как Москва. Как жить в нем, как выживать, как общаться с властями, и можно ли от них хоть что-нибудь поиметь.
— В ближайшие годы, — утверждал Ю. Лужков, — мы будем продолжать совершенствовать отношения городской общины и власти. Это должны быть справедливые и четкие, фактически контрактные отношения. Смотрите, до чего мы, как говорится, уже дошли. Заказчиком в этом социальном контракте, естественно, выступает городская община, а исполнителем — органы и учреждения правительства города. При этом мы имеем в виду не только четкое определение содержания услуг, предоставляемых населению Москвы, но и справедливое, ясное и логичное правило определения цены услуг. Правило здесь простое: нет оплаты — нет услуги, соответственно, нет услуги — нет оплаты. Контрактный же подход означает, что власть собирает налоги и взимает платежи не в ущерб интересам граждан, а для их же пользы. Не подумайте, что я, как гоголевский городничий, утверждаю, что вдова сама себя наказывает налогами.
Если горожанам нужно, чтобы вывозился мусор, убирались улицы и ремонтировались дома и дороги, их право принять решение, делать ли все это за свой собственный счет или консолидировать эти средства в городском бюджете. Очевидно, что решение о консолидации средств они примут только тогда, когда им будет ясно, что это выгоднее. Никакой другой критерий здесь играть роль не должен. Именно поэтому мы говорим о том, что городские налоги взимаются для пользы граждан, но эта польза, конечно, зависит от правил и условий, на которых горожане вручают исполнительной власти свои свободные, заработанные нелегким трудом деньги.
Ни одна копейка не может поступить городским властям, если не определено точно, на что она должна быть потрачена. При этом городская власть в ответе перед горожанами за выполнение двух условий: во-первых, общее бремя налогов должно справедливо распределяться между всеми гражданами, а во-вторых, нужно стимулировать снижение цен и повышение качества предоставляемых услуг.
Ничего подобного прежде не было. Разве раньше могли горожане открыто и всесторонне обсуждать ошибки, промахи и недоработки городской власти? Разве могли избиратели объективно оценить, хорошо или плохо эти власти им служат? Разве раньше мы могли хотя бы заикнуться о том, что ресурсы Москвы — земля, налоги на имущество — должны служить людям, а не приноситься в жертву несбыточным утопиям? Разве была у вас возможность выбирать наилучшего из нескольких поставщиков одной и той же услуги? Разве раньше была возможность у гражданина самому определять меру труда и меру потребления без вмешательства «мудрых» посредников в виде государственных надсмотрщиков? И, наконец, разве могли мы прежде построить хотя бы один миллион квадратных метров жилья без федерального финансирования, самостоятельно, за свои деньги? Список можно продолжать — все эти «разве» в корне меняют и стимулы, и возможности для каждого, на каком бы посту он ни работал.
В городе никоим образом не ущемляются гражданские свободы или свобода средств массовой информации. Город имеет собственный устав, отвечающий стандартам, признаваемым Организацией Объединенных Наций. Однако Москва — слишком большой город, и ей нужны наиболее приближенные к народу уровни власти, которые должны подписывать контракт, оценивать объем и качество работы, платить деньги и приводить в действие конкурентный механизм. Это очень большие изменения во взаимоотношениях населения и власти. Такую систему нельзя создать. Она может только возникнуть. Ведь самоуправление — это не комитеты пенсионеров при домоуправах. Задача мэра, правительства города — во взаимодействии с городской Думой создать такие условия, при которых самоуправление само возникнет в Москве как мощный фактор устойчивого развития города. И я думаю, что этот этап без достаточной подготовки очень торопились ввести некоторые радикальные объединения и партии. Но для Москвы, которая постепенно движется к реализации задач самоуправления, такой этап, причем не навязанный какой-то структурой власти, теперь настал. Оно только поддерживается ею, а возникает он снизу, исходя из готовности нашего общества к этому необычайно важному процессу — созданию полной структуры, полной пирамиды общественной системы управления городом.
Главная же задача городской власти состоит в том, чтобы создать условия, при которых каждый здоровый, дееспособный, активный человек может найти или создать рабочее место, обеспечивающее ему и его семье достойное существование. И лишь тот, кто не может позаботиться о себе, должен стать объектом социального попечительства.
Вся тысячелетняя история нашей страны выработала у россиян привычку полагаться на заботливое начальство в надежде на то, что только оно может сделать народ счастливым. Несколько последних поколений россиян жили в условиях высокой социальной надежности и стабильности. С одной стороны, это определило ряд позитивных моментов в материальной и духовной сфере, но, с другой стороны, по мнению многих, объективно стимулировало коррупцию и сковывало инициативу предприимчивых граждан. Не оспаривая деморализующего действия уравниловки, следует, однако, заявить, что складывающееся сейчас расслоение не имеет ничего общего ни с социальной справедливостью, ни с экономической целесообразностью. Оно взрывоопасно и может дорого нам обойтись. Долг руководителя Москвы — максимально выправить положение. Сбалансированность личной ответственности и социальных гарантий достигается лишь при соблюдении двух принципов: ни один человек не может быть лишен права на достойную жизнь. Если же по объективным причинам гражданин не может обеспечить себе такую жизнь, о нем обязано позаботиться общество; ни один человек не может получить социальную поддержку, если нет уверенности в том, что он делает все, что в его силах, чтобы не быть обузой для общества.
Это возможно только в богатом городе, а главное богатство города — это богатство горожан, возникающее благодаря их производительной деятельности во взаимодействии с городской средой. Поддержание специфической городской среды стоит дорого, но это совершенно необходимое условие. Сумма благ, производимых в городе, зависит не только от времени и интенсивности труда. Повышение стоимости воспроизводства рабочей силы, ухудшение любых элементов инфраструктуры, повышение уровня преступности, ухудшение экологической ситуации и другие проблемы не только влияют на наши эмоции, но и играют практическую роль. В зависимости от состояния дел эти факторы приносят убытки. Доходы, получаемые или, наоборот, теряемые казной из-за изменения цены земельных участков, — один из важнейших объективных показателей качества работы городской власти.
Создание справедливой экономической системы и продуктивной городской среды, действующей в интересах граждан, невозможно, если наряду с перечисленными экономическими правами граждане не будут иметь социальных обязанностей, материальным выражением которых являются налоги, устанавливаемые демократическим путем.
Здоровая социально-экономическая среда обязательно предусматривает дополнительную социальную ответственность для граждан, обладающих значительной собственностью. Необходимость этого не только обоснована многовековым опытом человечества, но и постулируется всеми религиозными конфессиями. Создав здоровую основу для частной инициативы, нам надо лишь помогать объективно нуждающимся в этом гражданам, учить их, если нужно, лечить, а также принуждать всех к исполнению законов, принятых на основе демократического согласия. Все остальное граждане делают сами.
Принуждение — очень нежелательный элемент общественной организации, но без него граждане не могут чувствовать себя в безопасности, спокойно владеть богатством, общественные нужды не могут быть оплачены. Нам необходимо не только совершенствовать наше умение принуждать к уплате налогов, но и вести серьезную работу по повышению престижности этой важнейшей общественной функции.
Справедливое распределение налогового бремени и других платежей будет постоянно находиться в сфере внимания мэра и правительства Москвы. Здесь мы предполагаем использовать все наше влияние на законодательные процессы в городе и на федеральном уровне, с тем чтобы перенести основное налоговое бремя с тех, кто много производит, на тех, кто много потребляет. Речь идет прежде всего о потреблении городских ресурсов. Это земли, энергия, недвижимость. Мы будем в полном объеме использовать для этой цели наши конституционные права законодательной инициативы. Очень большая и непростая работа предстоит в более справедливом распределении платежей за коммунальные и другие индивидуально потребляемые услуги. Существующая система огульного дотирования не является справедливой. Больше дотируется тот, кто больше потребляет. Надо постепенно добиться такого положения, когда каждый горожанин напрямую, без всяких дотаций оплачивает то, что он потребляет. А уровень заработков и других доходов семьи позволяет обеспечить экономный и справедливый уровень потребления.
Оговорился ли я, сказав «справедливый уровень потребления»? Разве кто-то по справедливости имеет больше прав потреблять, чем другой? Нет. Речь, разумеется, не идет о потреблении национальных богатств — здесь все граждане равны. Более того, те, кто попали в беду, кто объективно — по возрасту, по состоянию здоровья и другим обстоятельствам — не могут сами себе обеспечить достойный уровень жизни, имеют даже некоторые дополнительные права. И мы стараемся их осуществлять по отношению к тем, кто сегодня не в состоянии трудиться, — пенсионерам, ветеранам, многодетным семьям, матерям-одиночкам, студентам, которые хотят учиться, но не имеют по семейным обстоятельствам средств для продолжения учебы, и так далее.
Но я отказываюсь понять, почему тот, кто произвел и продал (я подчеркиваю — продал) согражданам больший объем товаров и услуг, должен иметь такой же уровень потребления, как и тот, кто проиграл в этом состязании. Ведь граждане своими деньгами проголосовали за право первого потреблять больше. Если мы оспорим это право, мы, быть может, и победим богатство, но не избавим страну от бедности.