За то время, что мы выжидали, никто не проронил ни звука, но, как только машина тронулась, Стас повернулся ко мне.
— Дай сигарету, — тихо сказал он.
— И мне, — донеслось с заднего сиденья.
— Зажигалку тоже? — протягивая им пачку, спросил я.
— Ага, — ответил за двоих Петр.
— Так, может, за вас и покурить? — Шутка вроде бы старенькая, но нам в этот момент она показалась такой смешной, что мы дружно захохотали.
Стас, выпуская дым в окно, снова заговорил, но на этот раз невесело:
— И часто у тебя такое?
— Нет, не часто, — ответил я, — но бывает.
— А вот у меня такое впервые, — медленно протянул он. — Руками помахать — проблем нет, а насчет стрельбы всякой… — Стас помолчал. — Но надо все в жизни попробовать, — тоном философа изрек он. — Я поначалу даже растерялся немного. Нырнул под стол и сижу там. Вы сверху пуляете, а я сижу и думаю, какого хрена я тут забыл. Но когда увидел, как тот гад к Петру со спины подкрадывается…
— А мне уже доводилось, — подал голос Петр, — когда в отделе по борьбе с организованной преступностью работал.
— Так ты тоже из бывших? — Я взглянул на него через плечо.
— Точно.
— А чего ушел?
— Так просто не объяснишь… — уклонился от ответа он.
Стас включил радио. Сначала передавали какую-то музыку. Потом в эфире прозвучали позывные местного радио, и диктор объявил, что время — ноль часов ноль минут двадцать семь секунд.
День пятый
В командировку он не уехал — это стало известно из сообщения диктора. Его и шедшего с ним семнадцатилетнего сына просто забросали гранатами. Гранат было три. По словам свидетелей, взрывы раздались с равным промежутком времени — через две-три секунды. Произошло это около десяти вечера, когда во дворе было полно людей. Разлетевшимися осколками было ранено несколько человек, из них трое детей.
Далее слушателей знакомили с биографией погибшего: «Майор ФСБ Виктор Кацюба…»
После этого сообщения диктор перешел к информации о предвыборной гонке.
— Вот так у нас с вами почву из-под ног выбивают, — выключая радио, проговорил я. — Этот человек обещал нам поддержку…
Гнетущее молчание воцарилось в машине.
Невольно у меня возникло ощущение, будто я принес в этот город смерть. Я уже не сомневался: все было подстроено для того, чтобы натравить меня на «Союз». Тот, кто планировал это, знал, что я буду мстить за отца. Ну, а чтобы я не остыл, мне периодически подкидывали под вывеской все того же «Союза» другие трупы. Да, все спланировано очень хорошо, и по этому плану я уже должен был кормить могильных червей… Внесенное мной изменение в план захвата тайника не только спасло мне жизнь, лишило их ожидаемых денег и документов, но и поставило под угрозу срыва всю их игру. Одного я не мог понять — ради чего вся эта кровь?
Неожиданно мой взгляд наткнулся на плакат, гласивший: «Ты хорошо подумал, прежде чем сделать свой ВЫБОР?! Твой ГОЛОС может изменить судьбу РОДИНЫ!!!» «Вот и ответ на мои вопросы. Как же я раньше не догадался, что вся эта каша могла завариться ради чего-то более серьезного, чем просто деньги?» — Мои пальцы впились в руль с такой силой, точно сжимали горло организатора всей этой кровавой бойни. То, что Дубак в этом оркестре не первая скрипка, — это ясно. Вторая — может быть, но никак не первая. Насколько я помню, Паша никогда не любил себя светить, он всегда был рядом, особенно если раздавали дары. Но когда пахло жареным, он всегда оставался в стороне. «Ладно, — думал я, — так или иначе нам нужен первый». В моей голове множество разбросанных точечек выстроилось в одну прямую линию — раз на горизонте вырисовывается мэр, тогда все сходится. Тогда все понятно… Возможно, еще и Виктория внесет в некоторые вопросы ясность. Именно к ее дому я и направлялся. Стас и Петр тактично молчали, не мешая мне размышлять. Я повернулся к ним:
— Вы уже поняли, куда мы едем?
Стас и Петр ответили утвердительно.
— Отлично, — проговорил я, набирая номер мобильного Никиты.
— Это я, Влад, — услышав его голос, сказал я. — Ну, что у вас?
— Пока не можем нигде найти.
— Слушай, Никита, мне этот сержант очень нужен.
— Я понимаю, но я не волшебник, тем более в городе я никого не знаю.
— Сержант? — тронул меня за плечо Петр.
— Погоди, Никита, кажется, мы сами его нашли… Ну, рассказывай, чего там у тебя? — Я глянул через плечо на Петра.
— Так я же первого сержанта свалил… мента. Он первый ломанулся в бар, я его и снял… А что, не надо было? — Петр выглядел расстроенным.
— Ну, теперь уж ничего не поделаешь. — Я подъехал к обочине, остановился и закурил. — Слышь, Никита, дай-ка мне Дучу.
— Да, — услышал я голос Дучи.
— Ты помнишь дом моей знакомой?
— Там, где Деда нашли?
— Да.
— Само собой.
— Сколько вам ехать сюда?
— Минут десять.
— Отлично, теперь Никиту опять давай. Никита, вы уже едете, куда Дуча сказал?
— Конечно.
— С Немым и Князем связались?
— Они за нашей машиной, как шлейф за невестой…
— Прекрасно. Делаем так. Я сейчас стою там, откуда меня Дуча забирал. К нам не подъезжайте, сядете на «хвост» и ведите очень аккуратно. Дуча знает это место, пусть все спланирует. Если возле дома что-нибудь закрутится и мы сами не справимся… — я затылком почувствовал, как Петр шарахнул по мне взглядом, а Стас просто посмотрел круглыми глазами, — …может так статься, что их очень много будет… Тогда поможете. Если же все тихо, то не высовывайтесь. Дальнейшие действия потом согласуем. Все ясно?
— Да, — лаконично ответил Никита.
— Тогда до связи.
Отключив, я сунул трубку в барсетку.
— Друзья мои приехали из Москвы, — ответил я на немой вопрос уставившихся на меня Стаса и Петра. — Они же не знали, что я не один.
Они продолжали молча смотреть.
— Сразу не сказал, потому что забыл.
— Брешешь, как гад, — наконец-то соизволил заговорить Стас. — Но ты всегда, сколько тебя помню, имел такую способность — выкручиваться из любых ситуаций.
— Ну, извини, — развел я руками.
Мы молча курили. Все это время я в нетерпении поглядывал на часы и, когда увидел показавшиеся машины, сразу же завел мотор. К счастью, в этот раз сюрпризов не было.
Я издалека узрел наблюдателей. Их было двое. Они сидели в здоровенном джипе, не уступающем размерами трактору «ХТЗ». Мальчики курили, слушали музыку, изредка перебрасывались фразами. Мы притаились за стеной трансформаторной будки. То, что это наблюдатели, я понял сразу, но вот то, что они светились в ночи, точно костер в тумане, навевало не очень радостные мысли. Я поспешил поделиться своими соображениями со Стасом и Петром:
— У меня нехорошее предчувствие, что эти ребятки для нас — как зажженная лампочка для мошкары: мы подлетаем, а нас прихлопывают.
— Похоже, — согласился со мной Стас.
— Я пойду первым. Пообщаюсь, — заявил я. Со мной никто не спорил. — Ну, а вы, если чего, выручайте, а там и ребята подтянутся.
— А они как?.. — наконец-то спросил Стас, и было видно, что этот вопрос мучил его давно.
— Об этом не волнуйся — опыт подобной работы у них огромный.
Стас больше ничего не сказал, только сжал мне руку повыше локтя, подбадривая меня этим жестом.
Я отделился от стены трансформаторной будки и, немного прокравшись в темноте, вышел на свет, выпрямился и расслабленной походочкой медленно направился к наблюдателям.
Внимательно осматривая место предполагаемой засады, я старался определить, где же могли спрятаться поджидавшие нас люди. Вдоль дома стояло много легковушек, но все они казались пустыми, по крайней мере ни одна из них не проседала. В нескольких метрах от джипа с приманкой отдельно от крутых сородичей пристроился обшарпанный грузовичок с покрытым дырявым брезентом кузовом. На глазок определить, есть ли в кузове люди, было невозможно, я на секунду тормознул у кузова, якобы прикуривая, а сам прислушался. Но разве можно услышать того, кто этого не хочет? Даже если в кузове кто-то и был, я ничего не услышал.
Я приближался к джипу, все стекла в котором были опущены. Пистолет лежал в моей правой ладони, расположенный так, чтобы рукоять упиралась в полусогнутые пальцы, а ствол торчал вверх вдоль руки. Широкие рукава олимпийки делали его незаметным.
— Скучаем? — подойдя к дверце водителя, проговорил я и молниеносным движением перехватил пистолет, развернув его в сторону смотревшей на меня парочки. Как ни странно, в их глазах я не заметил не то чтобы испуга, а даже удивления. Они продолжали сидеть спокойно, держа руки на коленях, и смотрели на меня, угрюмо улыбаясь. Сказать честно, я позавидовал их выдержке. — Вы не будете возражать, если я позаимствую ваши пистолетики? скромно поинтересовался я. Их улыбки стали еще шире, и я понял, что лучше умереть от разрыва сердца прямо на месте, чем попасть в их руки.
Не прошло и секунды, как я понял, чему они улыбались.
Что-то очень твердое грубо воткнулось мне между ног чуть пониже «молнии». Это было больно! Я еле сдержался, чтобы не застонать, и непроизвольно дернул руки вниз. Но ближний ко мне воткнул мне ствол непонятно откуда взявшегося пистолета под подбородок, а мой пистолет перекочевал к нему.
— Руки на машину и не дергайся, — прошипел он.
— Вы умеете убеждать, — невнятно, поскольку снизу под челюстью давил пистолет, прохрипел я, кладя руки на крышу джипа.
— А где ж твои друзья? — спросил ближний.
«Я бы тоже хотел это знать», — подумал я, а вслух прохрипел:
— Ушли на пенсию.
Острая боль пронзила меня от подбородка до макушки — это мой собеседник показал мне, что недоволен моим ответом, и врезал стволом по челюсти.
Я почувствовал, как струйка крови побежала за воротник олимпийки.
«Где же мои друзья?..» Я понимал, что выручить меня сложно: даже если им удастся убрать одного, второй вполне успеет выстрелить. «Я должен им помочь. Но как?! Этот мудак под машиной, видно, так освоился там, что и вылезать не хочет. Нужно его выманить…»