Выслушав Петра, я перевел взгляд на Стаса. Тот, прищурившись, смотрел куда-то в пустоту и думал, накручивая на палец свисавший на затылке хвостик.
— А чего, — наконец произнес он, — давай повеселимся. — Он ни слова не сказал о деньгах. У меня даже сложилось впечатление, что деньги, полученные после первого дела, он подарил кому-нибудь. Он парень такой… — С чего начнем? Командуй.
— С ужина, — скомандовал я.
— Вот это мне нравится больше всего, — потер ладони Петр.
— Тогда я пойду в магазин.
— Так сразу и пошел, — не без иронии заметил Стас.
— Не понял. — Я действительно не понял, что Стас хотел сказать.
— Один ты теперь только туда ходить будешь, — показал он, махнув головой, на двери ванной и туалета.
— Думаю, это ты зря.
Стас встал с табурета.
— Так мы идем или ты нас байками кормить будешь?
Я был вынужден сдаться.
Магазинов развелось, как грязи — куда ни плюнь, магазин или торговая палатка. Так что далеко нам идти не пришлось — лишь до соседнего дома. Когда мы выходили из подъезда, Стас пытался продемонстрировать свое искусство телохранителя и стал меня инструктировать: он, мол, выходит первым, а Петр замыкает. Но я быстренько пресек его попытки и вышел из подъезда первым. Не потому, что я герой, просто я знаю один секрет… Если человека хотят убить — его обязательно убьют, независимо от того, каким по счету он будет выходить из подъезда.
В магазине я распределил, кто в какой отдел стоит и что покупает. Денег у меня друзья не взяли, пояснив это тем, что все в доле. Кто бы возражал… Тем более что я был уже практически на «подсосе».
Мне доверили покупать «горючее». Моя очередь уже подходила, оставалось всего два человека — инвалид и бабушка, как вдруг перед инвалидом, грубо оттолкнув этого мужичка с костылями, к прилавку подошел… Нет, подошло… некое огромное волосатое существо. Несмотря на жару, оно было в черном плаще почти до пят, надетом поверх майки, и в огромной черной шляпе.
— А ну, мать, две литрушечки кинь сюда, — пророкотал он продавщице. По этим звукам, да и по одежде я мог смело предположить, что это человек. Но ка-ако-ой! Наши кинематографисты много потеряли, не приобщив его к съемкам фильмов ужасов или о космических пришельцах — столько бы на гриме сэкономили.
— Эй, дружище, — очень мирно вмешался я, так как продавщица вряд ли смогла бы произнести что-нибудь вразумительное. — А как насчет того, чтобы в очереди постоять?
— Слышь, беззубый, не вякай.
— Ты будешь удивлен, но все мои зубы на месте, — ответил я, однако мой внутренний голос трусливо нашептывал мне, что зря я огрызаюсь.
— Были… до этой секунды. — Громила повернулся ко мне, и вдруг его борода медленно разъединилась… образовав огромных размеров воронку, которая тут же расползлась в стороны. Лишь через пару секунд я понял, что этот монстр улыбнулся. Возможно, он считал свою улыбку милой, но мне так не показалось.
Как только монстр начал свой разворот, инвалид, зажав под мышками костыли, рванул из магазина на своих двоих, а бабулька резвенько поменялась со мной местами, встав за моей спиной.
— Так ты еще и целитель, — провожая взглядом исцеленного, прохрипел я, так как в горле у меня почему-то пересохло.
Здоровяк медленно протянул ко мне свою лапу с отполированными, аккуратными ногтями и сгреб меня за грудки. Куртка моя затрещала, а находившийся у меня под мышкой пистолет больно вдавился в мои ребра. Амбал несколько секунд смотрел на меня. Наверное, он шарил в своих мозгах и решал, что со мной делать. Для начала он без видимых усилий, дернув вверх, поставил меня на мысочки.
— По-оста-авь где-е взя-ал, — прохрипел я, из последних сил стараясь не испугаться.
— О’кей, — прошипел этот хренов полиглот и с силой толкнул меня в грудь. Судя по всему, молодой человек перепутал магазин с боулинг-клубом, так как я заскользил по полу, сшибая своей головой точно шаром зазевавшихся покупателей.
Я пролетел два отдела, а это примерно метров десять. Вокруг меня, постанывая, поднимались люди. Надо было бы попросить у них прощения за нанесенный не по своей воле ущерб, но я вовремя заметил надвигавшуюся на меня тень, принадлежавшую моему противнику. Я попытался резко вскочить, но мои ноги поскользнулись на отполированном подошвами мраморном полу, и я снова приземлился на пятую точку. Неожиданно между мной и приближавшейся ко мне глыбой возникла вторая такая же.
— Может, выйдем на улицу? — предложила вторая. — А то тут места мало — тебе для полетов простора не хватит.
— Ха-ха-ха! — прогремела первая глыба. Я невольно окинул взглядом потолок, благо, лежа на спине, это сделать легко. Потолок оставался целым. Здание не зашаталось, что говорило о его сейсмоустойчивости.
Повернувшись спиной к Петру, паренек первым направился к выходу из магазина.
Стас подскочил ко мне и помог подняться.
— Ни хрена себе за водочкой сходил, — ошарашенно проговорил я.
— Пошли, он не один, — кинул уже на ходу Стас. Я устремился вслед за ним.
Читатель с развитым воображением уже нарисовал себе картинку, как два мордоворота почем зря молотят друг друга кулаками… Как бы не так. По легким, несмотря на огромные тела, движениям в противниках сразу угадывался опыт множества проведенных боев, и не только на ринге или татами за медаль, но и уличных, где наградой служит здоровье, а зачастую и жизнь. Словно связанные между собой веревкой, они двигались по кругу, не сближаясь и не разрывая дистанции. Движения их были плавными, напоминающими танец. Ноги скользили по асфальту, будто под ними был лед.
— Они так себе подошвы попротирают, — произнесла достаточно громко для того, чтобы ее услышали, какая-то сердобольная женщина.
Многочисленные зрители, с затаенным дыханием следившие за развивающимися событиями, ответили ей гробовым молчанием.
Внешне оба дерущихся были практически одинаковы: огромные, мускулистые, с кулаками размером с трехлитровые кастрюли. Основное отличие у них было в длине рук — у Петра руки были заметно длиннее. Этим своим преимуществом он и попытался воспользоваться. Поймав Мормона — а это был именно он — на шаге, Петр нанес ему неожиданный прямой левой в челюсть.
— Бум! — раздался точно взрыв звук удара.
— Уууухххх! — вторила ему толпа.
Мормон отскочил в сторону и тряхнул головой… Тряхнул головой! Попади в меня такой удар, я бы месяц лежал в коме, а головой бы тряс потом всю оставшуюся жизнь.
Мормон улыбнулся — по крайней мере я так понял шевеление его бороды — и… подпрыгнул так высоко, что при его росте и весе это казалось неправдоподобным. Одновременно с прыжком он выбросил ногу вперед, целя пяткой в голову Петра. Удар получился мощным, но недостаточно резким. Петр, перекувырнувшись через спину, тут же вскочил на ноги и, кувыркнувшись уже вперед, врезал обеими пятками в живот Мормону.
— Уууухххх! — снова пронеслось по толпе.
— Таким ударом можно стены крушить, — с восхищением произнес кго-то, стоявший рядом со мной справа.
Стены — возможно, но пресс Мормона одним таким ударом не прошибешь. Он чуть согнулся, однако руками за живот' не схватился, а держал их чуть разведенными в стороны и слегка согнутыми в локтях. Живот и лицо были открыты, как бы подставляясь для очередного удара. Лицо Мормона снова исказилось гримасой: наверное, он опять улыбнулся.
— Неплохо, — сдавленным голосом прокомментировал он удар Петра, стоявшего уже на ногах. Другой бы на месте Петра кинулся добивать противника, но Петр не клюнул на эту приманку…
Увлеченный боем, я не видел ничего вокруг, а поэтому резкий разворот Стаса и проводимый им куда-то за спину удар я заметил периферическим зрением и сначала дернулся в сторону, не сообразив с ходу, что происходит. Я повернулся как раз в тот момент, когда Стас ребром правой ладони ломал чье-то правое предплечье. В руке напавшего на Стаса человека я увидел обоюдоострый нож с тонким длинным лезвием. Своей левой рукой Стас держал бьющую руку парня у запястья.
Раздался хруст ломаемых костей, но в первые секунды парень боли не почувствовал. Не почувствовал он ее и потом, так как Стас той же правой рукой нанес безжалостный удар по шее человека, пытавшегося с помощью ножа изучить строение его почек. Причем бил Стас уже не ребром ладони, а ребром предплечья. Голова юного патологоанатома дернулась как-то сама по себе, точно й не была соединена с туловищем, и он рухнул на землю. Но не успело тело коснуться земли, как сзади раздались выстрелы. Я обернулся и, к своему ужасу, увидел, как Петр, зажав живот руками, медленно опускается на землю. Рядом с ним никого не было.
— Су-уки-и!!! — кинувшись к нему, заорал я. — «Скорую-у»!!!
Подлетевший в ту же секунду Стас уже стаскивал с себя футболку.
— Нужно остановить кровь, — проговорил он, подпихивая ее под руки Петра.
Петр лежал, скрючившись, с закрытыми глазами.
— Петь, Петруччио, — звал я его, — открой глаза, не вздумай помирать… ты слышишь?.. Я тебе в морду дам… если что… — Глаза он не открыл, но его губы изобразили подобие улыбки.
— Молодо выглядишь… — еле слышно прошептал он.
— Ты не говори… Не надо… Просто постарайся открыть глаза, — уговаривал я его.
Вдали слышался нарастающий звук сирен приближавшихся машин «Скорой помощи» и милиции…
Шестеро человек стояли перед ним с опущенными головами. У их ног на полу лежал седьмой, точнее — на огромном куске полиэтилена лежало тело бывшего седьмого члена группы.
— Профессионалы хреновы… — свирепел Дубак. — С тремя не смогли справиться.
— Босс, там же Стас был, — оправдываясь, произнес Мормон, считая, что присутствие Стаса в стане врага оправдывает провалившуюся операцию.
— Срать я хотел на вашего Стаса! — брызгал слюной Дубак.
— Да он скорее ваш, чем наш, — опустив глаза, робко сказал Мормон.
— Поговори еще — рыкнул на него Дубак. — Ладно хоть одного вальнули.
— Выживет, — вяло уточнил Рэн.
— Ка-ак?!.
— Да вот так — здоровья в нем много. Рана, конечно, серьезная, но врачи говорят, что выкарабкается.