Повар жарил мясо и запах здесь, поблизости был просто волшебным.
Случилось всё быстро и обыденно. Иван Светлов метнулся к самой куче, секунду выждал, но часовые не заметили и следующим движением, он уже летел к тому, кто стоял к лесу вполоборота и прихлёбывал чай. Раз и нож снизу входит под челюсть в череп горе постового. Два и хорунжий ударяет ногой по винтовке, о которую опирался его напарник. Японец подался вниз, но не упал, а замахав руками, попытался принять вертикальное положение. Три. Кинжал или кортик Светлова входит ему точно так же, под нижнюю челюсть, и проникает в мозг. Четыре. И хорунжий уже в шаге от поварёнка. Тот стоял к лесу спиной и закидывал в железную печурку очередное небольшое полешко. Пять. И Светлов перерезает ему горло.
Повар увидел русских в тот момент, когда ему к горлу поднесли окровавленный нож. Нормальный бы человек сдался. Японцы они другие. Этот попытался схватить хорунжего бывшего за руку и заломить её, вырвав при этом нож. Эдакий милицейский приём. Не вышло. Только распорол себе кисть. Но это не страшно. Так как разочарованный диверсант передумал брать его в плен и воткнул теперь уже совсем окровавленный кинжал в солнечное сплетение японца. Аматерасу своего сына и с порезанной рукой примет.
Со стороны майора всё было тихо. Светлов вытер кинжал о полотенце, что висело на гвоздике, вбитом в столб, который изображал из себя опору навеса над очагом, потом показал Ивану Яковлевичу пальцами, что он обойдёт домик с той стороны. Брехт кивнул и ползком, прикрываясь двумя большими кустами, стал продвигаться к майорскому домику.
Майор даже позы не поменял. А вот китаянки не было нигде. Должно быть, зашла в домик назад. Дудки. Тут же и увидел её. Она за последним кустом сидела, изображая из себя наседку. Личинку высиживала. Вот что за люди. Домики себе построили. Столовую слепили, а обычный туалет, типа сортир, обозначенный на плане буквами «Эм» и «Жо», не могут сколотить. Сами потом будут на мины наступать и в вони этой жить. А ещё нас варварами называют. Или японцы не называют.
Китаянка своё грязное дело сделала и пошла к майору. Неудачно, так как именно в это время из-за угла показалась высокая фигура Светлова в камуфляже лягушечья кожа. И с большим ножичком в руке. Девушка вскрикнула, и дальше всё пошло не по плану. Брехт бросился на китаянку, Хорунжий бросился на майора, а майор бросился в домик. Надо полагать, за катаной, ну, или приземлённей, за пистолетом. Пистолет японцы сделали хороший. 7-мм «Тип 14» «Намбу». По внешнему дизайну он имел сходство с пистолетом «Парабеллум». Ивану Яковлевичу давно хотелось иметь такой в своей коллекции. Вот сейчас желание и сбудется.
Майор запнулся на пороге, уже почти открыв дверь. Хорунжий бывший ухватил его за штанину и дёрнул со всей силы на себя. Врезал ему в челюсть и повалил на живот. Стал руки заламывать. Всё бы хорошо, но тут китаянка укусила Брехта за руку и с криками бросилась на Светлова. Забавно. Иван Яковлевич соображая, где тут можно поставить укол от бешенства и сифилиса, поспешил за девушкой. Та уже добежала до хорунжего и вцепилась ему в руки, отдирая от майора. От неожиданности «замок» отпустил японца, чем тот и попытался воспользоваться. Опять дёрнулся к двери. Брехт схватил китаянку за волосы и оттащил от Светлова, а тот опять дёрнул майора за штанину. Японец упал и скатился с крылечка. Хорунжий прыгнул ему на спину и опять стал заламывать руку, но потом бросил это занятие и встал.
– Готов. Шею видимо сломал. Девку не мог удержать! – рыкнул Светлов на Ивана Яковлевича.
– Укусила. Связать её надо. Бешеная.
– Сейчас. – Бывший белогвардеец достал приготовленный для майора тонкий ремешок и стянул им руки визжащей и орущей китаянке. Посмотрел на дело рук своих и потом сходил, оторвал от рубашки японца рукав, соорудил из него кляп и сунул девушке в рот. При этом бешеная умудрилась и его за пальцы укусить.
– Вот будет гадство, если у неё сифилис. Заразить же могла.
– Охо-хо, – вздохнул Светлов и отцепил от ремня фляжку со спиртом. – Давай промою рану. Потом ещё йодом обработать надо. – И себе стал обильно укус поливать.
Глава 14
уСобытие тридцатое
Занятие по изучению Устава караульной службы.
– Рядовой Сидоров! Вы стоите на посту и замечаете, что к вам подползает человек. Ваши действия?
– Отведу нашего комбата домой.
Немного помародёрствовали. В домике майора забрали его парадный мундир с наградами и очередным мечом. Этот выглядел новее и богаче, но Светлов, хмыкнув, поведал, что не всё то золото, что блестит, но катану заграбастал. Награды он тоже мельком рассмотрел.
– Ого, смотри-ка. Это орден Золотого коршуна – японский военный орден. Между прочим, кавалеры ордена получают пожизненную пенсию. Это 4 степень, первая и вторая степень – это просто звёзды, третья на шею вешается, а вот этот просто на нагрудной колодке с розеткой, – Светлов вчитался в надпись на второй награде, – Так, а это почётная медаль за участие в Маньчжурском Инциденте. Это когда они Маньчжурию оккупировали в 1931 году. Вживую не видел. Только в газете описание читал. На лицевой стороне изображена хризантема, под ней – коршун на традиционном азиатском щите. Сзади хищной птицы – лучи света, расходящиеся в разные стороны. На внутренней стороне – морская и армейская каски на фоне цветущей сакуры. Ну, в целом точно описано. Правда, если бы не прочитал, то не догадался бы, что это цветы сакуры. Закорючки какие-то.
– Сам ты, закорючка, – потянул Брехт китель на себя. Ругают тут всякие его коллекцию.
– Конечно. Дарёному коню в зубы не смотрят.
Переложили мясо, уже начавшее подгорать, в два котелка, подгоревшее брать не стали. Но и чтобы врагу не досталось, просто высыпали на землю и припорошили углями и золой.
Оружие брать не стали. Руки и так заняты, да ещё китаянку кусучую тащить. Светлов в домике офицерском ещё пошарил. Принёс планшет с картами и бумагами.
– Будет чем Устюгову своё начальство порадовать, – одобрил Иван Яковлевич.
Назад шли долго. Как и опасались, кусучая пленница проблем доставила. Почти сразу, как зашли в лес, попыталась бежать. Это со связанными за спиной руками. Тут же упала и начала проклинать длинноносых варваров на двух языках: и японском, и китайском. Пришлось ей на шею надеть удавку и везти за неё, а чтобы не отставала и не тянула время, идущий замыкающим в этой цепочке Брехт время от времени её легонько штыком от Арисаки колол в то место, которое под балахонистым платьем и не видно совсем. Хреновые в Китае кутюрье.
Пришли как раз к обеду. Блин блинский. Это же только половина дня, а словно неделю уже эта войнушка идёт, столько всевозможных событий произошло. Не успели перекусить и отправить обоих поваров на сопку Пулемётная горка кормить диверсантов и артиллеристов с зенитчиками, как появились пограничники. На этот раз их было десятка три и среди новеньких куча командиров. Надо понимать всякие комиссары с особистами пожаловали. Точно, вон тот с горбатым носом держится нагло, несмотря на два кубика в петлицах. Брехт уже за три года почти привык к бардаку с должностями и как бы званиями в РККА, но иногда так и хотелось поржать или за голову схватиться. Недавно прочитал в газете про флотилию Тихоокеанскую, там хвалили одного перца. Даже фотография нерезкая была, руками чего-то товарищ водил. Так вот под фотографией было надпись – «замкомпоморде» и фамилия. Каким замком по чьей морде? Показал своему комиссару Балабанову и спросил: «Что это? Опечатка?». Василий Васильевич тоже покачал головой и пошёл звонить куда-то. Пришёл и пальцем эдак серьёзно погрозил. Оказывается, это больший чин. А расшифровывается это – заместитель командующего по морским делам.
У особиста заставы было два кубика в петлицах. То есть он через два года сержантом НКВД, а приравниваться это будет к лейтенанту. Вот зачем такие сложности? Не иначе Ягоде всё это подскажет сделать какой-нибудь бывший царский офицер из гвардии. Там тоже гвардейское звание было на два ранга выше, чем у остальных частей.
Брехт с радостью передал китаянку этому товарищу горбоносому и отозвал Устюгова с комиссаром пограничным.
– Пётр Петрович. Вы пройдите до сопки Безымянная, там чуть дальше, мы очистили от супостатов кусочек нашей территории. Они там начали уже обустраиваться. Шалаш недоделанный увидите. Винтовки с патронами обязательно заберите и перевооружите своих бойцов. Ну, или вторую винтовку каждому дайте. Патроны к Арисакам и у японцев позаимствовать можно, и у нас есть. Не всё ещё, – видя, что пограничный комиссар хочет влезть со своим умным советом, рукой остановил его Брехт. – Там дальше в лесу на нас при проведении разведки напали японцы. Мы их перебили. Винтовки и патроны тоже заберите. И дальше, – опять остановил комиссара. Хоть бы представился, – Ещё метрах в трёхстах на юго-восток есть японский лагерь. Там мы ликвидировали офицера и постовых. Вот изъятые документы. Вам нужней. Поищите в домиках. Может еще, что интересное найдёте. Слушаю вас, товарищ… – повернулся к опять раскрывшему рот комиссару.
– Комиссар заставы Топорков. Кто вам дал право убивать японцев на их территории!? – не кричал, как-то тускло и буднично спросил.
– Давайте по порядку. Это не японская территория. Это территория Маньчжоу-го. Ни одного китайца мы не убили. Второе. Шалаш и окопы с пушками и пулемётами находятся на территории СССР. Мы освобождали свою землю. Или вы против, и хотите отдать японцам часть советской территории? Вы точно комиссар? – и глаза картинно выпучил на Устюгова. Мол, товарищ начальник заставы, что же это у вас творится?
– Кхм, – совсем медленно заговорил Топорков, – а японский лагерь? Там что?
– Ну, это разведывательная операция. Нужно было взять языка. Вот, привели вам девушку. Это жена или наложница японского майора. Должна много чего интересного знать. Кроме того у меня есть приказ товарища Мерецкого – начальника штаба ОКДВА, выбить японцев с нашей территории. И пресечь дальнейшие провокации. Вы в курсе, что неделю назад тут обстреляли командиров ОКДВА и ваших пограничников? Хорошо, что