– Я всегда брался за самые масштабные проекты. Даже миллиардеры рядом со мной пигмеи. Забудь о дозе. Играй!
И Санат исполнял через день токкаты и вальсы первой ступени, сонаты второй. Оберегая свою психику, музыкант использовал беруши, невидимые под капюшоном. Марк, тоже находившийся в соборе, цеплял хомут с наушниками, подключал их к плееру и слушал звуки природы.
Только БАС ничего не боялся. Его неуемные амбиции подавляли любой страх и даже чувство самосохранения. Он постоянно находился во взвинченном состоянии, а его мозг фонтанировал идеями, как ядерный реактор мегаваттами.
– Наш реальный мегамозг! – нахваливали Сосновского соратники.
И поражались насколько беспредельные риски в бизнесе и политике Борис Абрамович без колебаний брал на себя. Звезда Сосновского на небосклоне российской политики сияла с безумной храбростью.
К его успехам ревниво присматривались конкурирующие кланы: в первую очередь новая номенклатура во главе с мэром Москвы и региональные султанаты во главе с лидером из Казани. Постоянные ночные визиты Сосновского в неприметную баптистскую церковь не ускользнули от их внимания.
Быстро выяснилось, что православного еврея в баптистской церкви интересует отнюдь не религиозные обряды, а редкий по своим возможностям музыкальный инструмент. Казанцы организовали слежку за церковью и выяснили личность органиста – Санат Шуман. Не кто иной, как немецкий напарник Королевского настройщика Фоглера! Живет в гостинице «Интурист» на охраняемом этаже.
«Шуман теперь два в одном!» – решили казанцы.
«Музыкант справляется без настройщика», – сделали вывод в московских кабинетах.
На сына-подростка и те и другие не обратили внимание и стали действовать привычным для себя образом. Москвичи искать способ подкупа. Казанцы планировать захват.
Памятуя о предыдущем провале, чуть не закончившийся арестом, главарь казанских Трактор проявил осторожность.
– Стволы не брать! – приказал Трактор братве, собравшейся на двух джипах около отеля «Интурист».
– Шуман в номере на девятнадцатом. Коридор перекрыт, у лифта охрана. – сообщил Бес, выследивший музыканта. – Без стволов нас мордой в пол уложат.
– Я всё продумал. Бес, со мной! Остальным ждать команды.
Двое казанцев прошли в отель и поднялись в номер, заранее снятый Трактором.
– Переодевайся! – указал главарь на спецовки. – Пройдем под видом сантехников. И уговорим музыканта на гастроли в Казани.
– Добрым словом? – скривился в ухмылке Бес.
– И вот этим. – Трактор раскрыл кейс с инструментами и клацнул большими кусачками. – Что для музыканта главное? Пальчики!
Охранники на девятнадцатом этаже пропустили двух сантехников, прибывших устранять засор. Трактор постучал в номер Шумана.
– Открывайте! Авария! Толчком не пользоваться, дерьмо попрет!
Санат открыл дверь и впустил сантехников.
Один из охранников среагировал на наглый голос работяги и с опозданием опознал главаря казанских:
– Так это же…
Другой сразу позвонил директору отеля. Это был особый пункт в их должностной инструкции. Виктор Мурашев, прикормленный БАСом и мэрией, сообщил о визите казанских в обе инстанции.
Первым отреагировал глава милиции Уткин, ранее униженный Трактором. Генерал отдал распоряжение о показательной нейтрализации казанских. В отель направились трое оперативников с особыми полномочиями.
А в номере продолжались переговоры. Добрые увещевания на музыканта не подействовали, Шуман не хотел ехать в Казань, ссылался на контракт. Трактору надоели уговоры, и он кивнул Бесу. Подельник припечатал ладони Шумана к столу, а осклабившийся Трактор картинно клацнул кусачками.
– Что выбираешь, музыкант? Едешь с нами в Казань. Или мы откусим тебе пальцы!
Единственное, чем Санат мог сопротивляться бандитам – убийственный голос, переходящий в инфразвук. Он набрал воздух в легкие и распахнул рот для поражающего вопля. Бес тут же оглушил Шумана ударом в висок.
Санат очнулся лежа на полу не в силах произнести ни звука. Пока туманное зрение обретало ясность, он нащупал языком мокрую тряпку. Хотелось плюнуть, но не получалось. Его рот был заткнут полотенцем.
Сильные руки вздернули тело Саната и усадили на стул. Руки вновь были припечатаны к столу. Появившиеся невесть откуда кусачки демонстративно перекусили карандаш. Зрение тут же прояснилось. Санат услышал голос Трактора:
– Ну что, музыкант? Раз по-хорошему ты не понимаешь… Приступим!
Трактор обхватил кусачками большой палец на правой руке и надавил. Стальные зубцы прокусили кожу, выступила кровь. Санат затряс головой – нет! Пока не сообразил, что отрицание лишь распаляет злость бандитов. Он судорожно закивал – да!
– Не передумаешь? – переспросил Трактор и надавил сильнее.
Острая боль от пальца до плеча пронзила Саната. Он судорожно застучал левой ладонью – сдаюсь! Кусачки разжались. Санат с ужасом изучал раненный палец, а за спиной происходила борьба. В номер ворвались трое оперативников и скрутили бандитов.
Припечатанный к полу Трактор с заломленными за спину руками, на которых защелкнули наручники, выворачивал шею с толстой золотой цепью и возмущался:
– Беспредел! Мы к музыканту по-дружески. Предложили работу в Казани.
– Он так громко обрадовался, что вы ему рот заткнули? – оперативник помог Санату вытащить полотенце.
– Музыкант, соглашайся, мы гонорар добавим, – перешел на ласковый тон Трактор.
– Ты себе срок добавил. Господин Шуман, дадите на них показания?
Санат обмотал поврежденную кисть полотенцем, белая ткань быстро пропитывалось кровью.
– Не могу двинуть пальцем. Мне надо к врачу, – попросил он.
– Отвези его в нашу поликлинику, – приказал старший опер напарнику и улыбнулся Шуману: – Мы вам жизнь спасли.
– Спасибо.
– Спасибо в карман не положишь. С вами сегодня встретятся и обговорят условия сотрудничества. Дружеский совет – не отказывайтесь. А то в следующий раз мы не будем спешить.
Шуман вышел в сопровождении оперативника. Двое других остались в номере. Один посмотрел в окно и доложил старшему:
– Внизу бригада тракториста. Будем выводить, козла, начнутся проблемы.
– Эй, ты сам козел! – возмутился бандит. – Забирайте мобилы, деньги, цепочки – и разойдемся ровно.
Младший опер вопросительно посмотрел на старшего. Старший мотнул головой и понизил голос:
– Приказ от самого генерала: немца спасти, а казанских в расход.
Младший задумчиво посмотрел на поверженных бандитов, перевел взгляд на окно.
– В апреле на двадцатом был взрыв.
– Ты к чему?
– А зачем выводить Трактора. Пусть летит к дружкам. Здесь в «Интуристе» чего только не случалось.
– Суицид?
– Расширенный. Один утянул другого.
– Эй, вы чего? – заволновался Трактор.
– Я не хочу! – задергался Бес.
Оперативники переглянулись. Синхронно подошли к бандитам и с силой стукнули рукоятками пистолетов по затылкам. Казанские отключились.
– Открывай окно, я сниму наручники, – засуетился старший. – Тащи! Сажаем на подоконник и обоих разом.
Он вздернул тело Трактора и усадил на подоконник. Другой водрузил рядом Беса.
– Готовь дырку для звездочки на погонах, – сказал старший.
– Лучше бы сумку для денег.
Они разом толкнули два тела и отпрянули от окна. Дождались звука падения.
– Мы только зашли, – предупредил старший, осматривая номер.
– Я хлопну дверью, – согласился младший.
Открыть дверь оперативник успел, а закрывали ее уже другие. В номер ворвались трое вооруженных бойцов в касках и бронежилетах. За ними вошли люди Сосновского: Воронин и Зайцев.
– Спецназ ФСБ! – предупредил Воронин, оценивая обстановку. – Кто вы и что происходит?
– Свои! Милиция, – быстро сориентировался старший оперативник. – Мы прибыли по вызову. Бандиты хотели перебраться в соседний номер и…
Воронин выглянул в окно, разглядел два тела на асфальте и обернулся. В его взгляде сквозило огромное сомнение к версии оперативников, но спросил он о другом:
– Что с Шуманом?
– Цел. Он у врача. С рукой что-то.
Младший опер тыкал пальцем в окно и убеждал сам себя:
– А эти идиоты сами. Они сами полезли.
– Посмотрим. – Воронин взял с тумбочки электронные часы. – И послушаем.
Старший забеспокоился:
– А что, там микрофон?
– И скрытая камера.
– Это запрещенные методы!
– А вы здесь строго по закону?
– Мужики, зачем дерьмо ворошить? Это же бандиты!
Воронин оставался невозмутимым.
– Хочу всё знать! Видел такой киножурнал? Мой любимый. – Он снял у часов заднюю крышку, продемонстрировал микрофон и объектив. – Проедем к нам, посмотрим, кто тут и как сам себя порешил.
– Мужики, нас генерал прикроет. Может, договоримся? – залебезил старший опер.
– Договоримся. На наших условиях!
– Что надо?
– Передайте вашему генералу, чтобы оставил семью Шумана в покое. Вы же здесь по его приказу? Так вот, чуть что не так – дадим делу ход. Вас посадят, генерала снимут.
– Согласен. Может, и часики туда? – ободрённый оперативник кивнул на раскрытое окно.
– Мент, не борзей! – отрезал Воронин.
– Как скажете, мужики. Ваш музыкант в нашей поликлинике.
– Звони, предупреди, что я заберу Шумана, – сказал Зайцев. – И забудьте о нем!
– Мы ему жизнь спасли, – заметил младший оперативник, пока старший звонил.
– А мы вам, – невозмутимо ответил Зайцев.
Воронин распорядился:
– Алекс, за Шуманом. А вы ксивы показывайте. Я фамилии перепишу.
Милиционеры раскрыли служебные удостоверения. Когда они покидали номер, Воронин окликнул:
– И еще! Шуман иностранец, вы будете сидеть в нашей тюрьме. Комфортно, но недолго.
ORT. Тогда, казалось, что произошло худшее. Но самое ужасное ждало впереди.
Глава 33
Из больницы Алекс Зайцев привез Шумана в особняк к Сосновскому. Склонившийся над бумагами Борис Абрамович приподнял голову, увидел перебинтованную правую кисть музыканта, нахмурился.