Раздались новые крики, похожие на победные. В тумане было больше людей в доспехах как у него, поэтому он предположил, что они победили. Стройные эльфы и люди в окровавленных и грязных фиолетовых одеяниях убегали с поля боя.
Именно в этот момент напали гоблины.
И снова Джодах сначала не отдавал себе отчета в происходящем, когда крики триумфа сменились паническими воплями. Вдалеке гремели барабаны и огромные литавры, которые не используются в армиях людей. Эльфы и алсоорцы больше не убегали от них. Теперь они бежали к ним и мимо них. Из тумана за убегающими войсками возникли новые тени, настолько плотно прижимавшиеся друг к другу, что они казались одним существом, и протянулись справа налево по всему полю зрения Джодаха.
Из тумана появились гоблины, одетые в изодранные доспехи, подобранные при набегах на другие лагеря людей или на покинутых полях сражений. У большинства была зеленая кожа как у тех, с которыми сражался Воска, но встречались и обладатели снежно-белой кожи. Эти существа словно безумцы бились, крепко сжимая в каждой руке по мечу и не обращая внимания на ранения. Некоторые были мускулистыми и худыми, словно являясь пародией на эльфов, которых они убивали усаженными шипами дубинами. За линией гоблинов в тумане вырисовывались фигуры огромного размера, которые Джодах не мог как следует распознать.
Гоблины вломились в войска людей и отбросили их, подобно океанской волне набегает на замок из песка. Джодах чувствовал себя так, словно его физически оттащили назад, не давая убегать по своей воле. Он набросился на нескольких гоблинов, и они пропали, чтобы смениться новыми. Лошадь с попоной командира гедской армии пронеслась сквозь ряды гоблинов, на ее крупе виднелись многочисленные порезы, а глаза расширились от ужаса.
Две воюющие армии людей объединились против врагов, образовав островки людей среди нахлынувшей волны гоблинов. Джодах обнаружил, что стоит на небольшом холмике, с одной стороны от него был эльф, с другой – алсоорец. Половина лица эльфа была залита кровью, часть уха исчезла.
Мальчик-стражник Тивадар, наверное, обрадовался бы, горько подумал Джодах. Все объединились, чтобы сразиться с гоблинами.
Слева, неподалеку от них, произошел взрыв огня, красноватая вспышка в тумане, принесшая свет и крики. Джодах сразу же подумал о магии и задумался, нет ли у гоблинов своих магов. Для подобных размышлений было очень мало времени, так как на них накатила очередная волна гоблинов. Их отбросили с холмика, и эльф исчез под мечами нападавших. Что-то укусило его за бедро, Джодах автоматически лягнул его в ответ, расколов нечто кричащее на нечеловеческом языке, и наступила тишина.
Они медленно отступали вверх по склону долины. Затем начали отступать. Потом обратились в бегство, бросая оружие и доспехи в слабой надежде обогнать гоблинов. Джодах помнил, что во время спуска склон холма казался меньше. Теперь же он выглядел крутым обрывом, покрытым мокрой, грязной травой, мешавшей нормальному бегству и угрожавшей сбросить Джодаха и остальных в руки преследовавших их гоблинов.
Вместе с Джодахом бежали остальные, ослепленные паникой и не думавшие о том, что лежит впереди, раз этого уже нет сзади.
Земля под ногами стала ровной, затем начала понижаться. Он наполовину бежал, наполовину катился по склону, у него за спиной затихали крики гоблинов, людей и эльфов. Вместе с остальными он взбежал на следующий холм и спустился с него, пока в конце концов его не остановили изнеможение и текшая из раны на ноге кровь, и он упал на мокрую траву. Мир завертелся вокруг него и померк, когда он потерял сознание.
Юноша не знал, сколько проспал, лишь понял, что пробыл без сознания довольно долго. Левая нога словно жарилась на огне, мир вокруг был подернут туманом и был мягок, как хлопок. Шума не было, и Джодах не представлял, где находится.
По общей яркости неба он приблизительно определил, где находится юг, и захромал на север, слегка забирая на запад, в надежде добраться до брода и найти остальных солдат из его отряда или просто других людей или эльфов.
Он не встретил ни одного выжившего в том сражении, не нашел даже тел, оставшихся после нападения. Медленный подъем длился вечность, и он ощущал себя брошенным в маленькой собственной вселенной, ограниченной лишь полем его зрения в тумане. Этим и растущей болью в ноге.
Позже в тот день он набрел на город.
Вожак гоблинов хлопнул своего спутника, едва не сбросив его в пруд фонтана.
– Чо делаешь, дурак? – прорычал он.
Другой гоблин огрызнулся в ответ. – Чо значит, дурак?
– Низя оттеда пить! – сказал вожак.
– Пачму? Эта просто вада, – сказал гоблин.
– Вада грязна, – сказал вожак.
– И?
– Пасатри на грязь, растения и дерьмо. Она грязная.
– И?
– Пасатри на голубей, – сказал вожак, выходя из себя.
– А чо голуби? – спросил другой.
– То, чо голуби гадят в воду, – сказал вожак. – Ты эта хочишь пить?
Наступила долгая пауза, затем гоблин сказал: – Думую нет.
– Инада ты такой дурак, – сказал вожак гоблинов.
С дальней стороны площади послышались крики. Вожак проревел: – Чо виишь?
В ответ раздался новый гортанный вопль. – Чо-та движица!
– Чо это?
– Ни знаю, – раздался ответ. – Иди пасатри!
– Давай двигать, – сказал вожак.
– Я ище пить хачу, – сказал второй гоблин.
– Патом надем ручей, – ответил предводитель. – Пашли!
Они убрались, забрав с собой остальных гоблинов. На мгновение фонтан остался без охраны, был слышен лишь грохот падавшей из пасти льва воды.
Давясь и отплевываясь, Джодах выбрался на поверхность. Он оставался под водой до тех пор, пока его легкие едва не разорвались, и вдохнул большое количество воды. Сейчас он фыркал и откашливался, понимая, что любой гоблин, если окажется в десяти футах от него, убьет его как котенка.
Джодах снова глубоко вдохнул и снова зашелся в кашле, но вокруг не было слышно ни одного гоблина. Он стер с лица грязь и водоросли и осмотрелся по сторонам. Он снова был один на центральной площади.
Он медленно выбрался из ледяной воды. Ему надо найти убежище, а потом покинуть город. Нет, сначала выбраться из центра города, затем развести костер и высушиться. По крайней мере его волшебство подходило для этого.
Он продрог до костей, пока, шатаясь, покинул площадь в том направлении, откуда сначала пришли гоблины. Только потом, когда он уже развел костер в одном из домов на отшибе и обсох, то сообразил, что его нога больше не болит, а рана полностью закрылась.
Глава 5 Сима
Почти все исторические труды о Тьме изображают Церковь Тала как монолитную, управляемую верой, не испытывающую сомнений, часто боровшуюся с добрым десятком непокорных городов-государств. Правда состоит в том, что хотя церковь к своему немалому преимуществу была более единой и организованной, нежели города-государства, она не была цельной монолитной структурой. Из записей того времени видно, что это был приводящий в замешательство гобелен из маленьких верований в святых, преобразованных местных религий и культов святых личностей. Добавьте к этому большое разнообразие противоречивых догм и откровенной ереси в рядах церкви Тала, и станет ясно, почему была организована инквизиция, а затем и крестовые походы. Конечно, в равной степени очевидно, что инквизиция и крестовые походы были заражены теми же самыми диспутами о догмах, культами личности и явной ересью, как и остальная церковная иерархия.
Джодах нашел дорогу назад к реке Аламар и отправился вдоль нее на юг к Большому Мосту. Он обдумывал, не отправиться ли на север, прочь от безумия воюющих городов-государств, особенно из-за того, что его раненой ноге стало лучше, но ему необходимо было найти Воску.
Все утро и весь день он тихо двигался на юг, оставляя медленное течение реки по правую руку, укрываясь в тени от жары. Свое заклинание света он использовал только чтобы вечером зажечь огонь и, один раз, чтобы оглушить речную крысу на время, необходимое для того, чтобы поймать ее на ужин. Он обнаружил, что обрел бóльшую силу и контроль над светом, повторяя процесс произнесения заклинания. Правда его достижения буду значить мало, если он не доберется до Алсоора.
Ему мешал тот факт, что он не знал, кто одержал победу в войне, если кто-то вообще победил. На берегу реки он не встретил ни одного человека, зато нашел большое количество брошенного снаряжения, достаточного чтобы облачиться в алсоорскую одежду, а остатки гедских доспехов сунуть в ранец. Среди разбросанных вещей он обнаружил редкую хрустальную бутылку с ромом. Вне зависимости от того, кто контролирует мост, юноша подготовился хорошо.
В итоге все это оказалось невостребованным. Когда пасмурным серым утром он добрался до моста, алсоорские войска контролировали северную сторону Большого Моста, а гедские – южную. Ни одну из сторон не радовало присутствие противника, но обнаженных мечей видно не было, и грузы без проблем перевозили с одной стороны моста на другую. На дальнем конце моста с гедской стороны разбил лагерь большой караван.
Джодах остановил конюха, ведшего свежих лошадей, и спросил о том, что произошло за время его отсутствия.
– Война закончилась, ответил конюх. – Церковь добилась мирного договора между воюющими сторонами после битвы при Западне. Отставшие вроде тебя подходят уже неделю. Ты там был?
– Боюсь, что да, – ответил Джодах.
Конюх причмокнул и сказал: – Я слышал, там было плохо.
– Весьма хреново, – сказал Джодах. – В Алсоор теперь можно попасть?
– Можно, – сказал конюх, – но не нужно, если тебя не устраивает жизнь в лагере у городских стен.
Джодах устало поднял бровь.
– Над Алсоором реет чумной флаг, – сказал конюх, – как раньше над Гедом. На этот раз холодный грипп или что-то в этом роде. Насколько я понял, желудок превращается в холодный ком, и ты умираешь, пытаясь избавиться от него. – Старик с мудрым видом покачал головой в сторону лагеря на дальней стороне реки. – Вот почему эти люди направляются на юг, в Гед. Я их не виню.