— Ну, — промолвила я, обращаясь к Имону, — какие на сегодня планы?
— Я, по правде сказать, свободен. Подумывал вот о том, чтобы познакомиться с городом, — ответил он, продолжая глядеть на Сару из-под полуопущенных век. — Форт-Лодердейл мне не очень-то хорошо знаком. Как вы на это смотрите?
Предполагалось, что он приглашает и меня принять участие в этой экскурсии, но я прекрасно понимала, что буду им только мешать. А потому вежливо поклонилась.
— О, это было бы здорово. Беда в том, что у меня есть кое-какие дела. Но почему бы вам с Сарой не прогуляться вдвоем? Похоже, день обещает быть…
Я машинально потянулась проверить, как там насчет погоды… И у меня ничего не вышло.
Я остолбенела, застыла с поднесенной к губам чашкой кофе и сконцентрировалась, чувствуя себя ужасающе неуклюжей. Мне всегда была присуща тонкая чувствительность по отношению к атмосферным процессам, восприятие дыхания мира. Но сейчас все это ощущалось как-то… приглушенно. Неотчетливо.
— Джо? — промолвила Сара и оглянулась через плечо на стену, куда был устремлен мой взгляд.
Я заморгала и изобразила улыбку.
— … обещает быть погожим. Во всяком случае, так сказал Дивный Марвин, так что советовала бы вам побывать на пляже. По-моему, Сара вчера отхватила потрясающий купальник, верно?
Сара с довольной улыбкой снова повернулась к Имону, смотревшему на меня чуть нахмурив брови. Я всем своим видом постаралась дать ему понять, что со мной все в порядке. Сара как раз вовремя влезла с каким-то вопросом насчет Англии, и он ответил, и они вернулись в свой, предназначенный только для двоих мир.
Я закрыла глаза, сосредоточилась и потянулась в эфир. Обычно я воспаряла туда с легкостью, автоматически. Преодоление измерений, как и дыхание, не требовало сознательных усилий. Я, можно сказать, полжизни провела там, созерцая слои и уровни мироздания.
Но сегодня это было все равно что плыть в густом сиропе. А когда мне наконец удалось подняться, все цвета предстали передо мной тусклыми и размытыми, образы расплывчатыми, словно пятна грязи. Что-то со мной происходило, но я не могла понять что, потому что вовсе не чувствовала себя больной или ослабевшей. Я ощущала себя… разъединенной.
— Джо?
Сара что-то говорила, и я по ее тону поняла, что она говорит это уже не в первый раз. Открыв глаза, я взглянула на нее и увидела, что она нетерпеливо хмурится. Имон снова ко мне присматривался.
— Как самочувствие? — озабоченно осведомился он.
— Все в порядке, правда, — поспешила заверить я. — Так, голова чуточку заболела. Просто… да я просто устала, вот и все. Думаю, мне надо отправиться домой и прилечь на некоторое время, чтобы… потом заняться делами. Ну а вам двоим лучше прогуляться и отдохнуть.
Непохоже, чтобы это их огорчило, хотя Имон настоял на том, чтобы заплатить за завтрак и отвезти меня обратно к студии за моей машиной, после чего проехался за мной следом до дома и даже дошел до того, что поднялся со мной по лестнице и заглянул в квартиру (где я могла бы прибраться и лучше). Лишь убедившись, что я не рискую подвергнуться нападению безумного преследователя, коварно затаившегося в набитой всякой всячиной кладовке, они с Сарой наконец отбыли. Я помахала им рукой с балкона патио и постояла там несколько минут, провожая взглядом его автомобиль, снова выехавший на улицу и устремившийся навстречу солнцу и радостям жизни.
Белый фургон вывернул из-за угла, заехал на площадку и припарковался. Мне была видна тень на водительском сиденье.
— Надеюсь, тебе в кайф, — буркнула я и подняла глаза к небу. Оно быстро расчищалось. Влажность упала, свежий океанский бриз с шепотом обдувал мою кожу и шелестел внизу пальмовыми листьями.
Поскольку решительно ничего способного изменить ситуацию мне в голову не приходило, оставалось лишь ждать, делая вид, будто я чувствую себя вполне уютно неподалеку от продолжавшего свою кампанию по запугиванию детектива Родригеса.
Вернувшись в квартиру, я переоделась в бирюзовое бикини, подхватила полотенце и шезлонг, состряпала себе коктейль «Маргарита». Боль в руке еще напоминала о себе, но серьезных повреждений я, похоже, не получила, а темные синяки, проступавшие на запястьях, походили на те, что остались после имевших место ранним утром наших с Дэвидом любовных забав.
Натершись кремом для загара, я нацепила темные очки, устроилась в патио, нежась в лучах утреннего солнца, и отсалютовала детективу напитком.
Знаете главное правило для приема солнечных ванн? Правильно, не засыпать!
А вот я, увы, заснула. Я лежала на животе, прогреваемая солнышком, напряжение нелегкого утра постепенно отпускало, голова полнилась мыслями о Дэвиде. Я видела жаркую бронзу его глаз и золотистую кожу, испытывала сладкую боль, отчего мне хотелось вновь и вновь восклицать его имя. Короче говоря, провалилась в дивный сон. Сон-то был чудесный, но, проснувшись, я первым делом обнаружила, что обгорела так, будто побывала в духовке. Спина затекла и онемела, а пропотела я так, что и бикини и полотенце насквозь пропитались потом. Резко перейдя в сидячее положение, я схватила остатки своего, тоже основательно подогретого коктейля, влила в глотку и поспешно, со всеми причиндалами, ретировалась из патио в квартиру.
Белый фургон никуда не делся: стоял, как и положено, на законно предназначенном для парковки месте. Родригеса на виду не было. Есть на водительском месте тень или нет, я разобрать не успела, потому что в этот момент меня посетила другая пугающая мысль. Бросив шезлонг и прочие манатки, я устремилась в ванную, к зеркалу. Спереди вид у меня был безупречный, но я закусила губу и, готовясь к худшему, начала очень медленно поворачиваться.
Загар… сильный загар… покраснение… краснота… Ужас!
Какой кошмар! Я оттянула краешек бикини и лишний раз убедилась в разительном контрасте между цветом попавшей и не попавшей под солнце кожи. Ничего хорошего ждать не приходилось.
Сбросив бикини, я забралась под душ, совершив тем самым еще одну ошибку. Онемение быстро прошло, уступив место мучительной боли, вспыхивавшей повсюду, куда я направляла струю из распылителя. Выбравшись из ванны, я очень осторожно вытерлась и, докуда смогла дотянуться, морщась от боли, смазала кожу кремом от ожогов.
Телефонный звонок застал меня в таком настроении, что любому, кто вздумал бы приставать ко мне с телефонным маркетингом, я готова была оторвать голову.
— Ну? — рявкнула я в трубку, стараясь одновременно приладить на обгоревшей спине полотенце, чтобы было не так больно.
— Черт возьми, подружка, да ты никак до сих пор злишься из-за костюма Солнышка? — Черис на том конце провода захихикала. — А зря, вид у тебя был классный, прямо залюбуешься.
— Черис, ну брось ты. Чем тут любоваться, в мои-то годы? Я с тобой решительно не согласна.
Я попыталась присесть, но задние половинки моих бедер выразили решительный протест. Вместо этого я прошлась к дверям патио, задернула занавески, бросила полотенце на Кучу-Вещей-Которые-Подберу-Потом и принялась расхаживать по комнате голой.
— Это была шуточка Марвина, верно? Из-за того, что я отшила его вчера?
— Типа того, — согласилась Черис. Я буквально увидела, как она проверяет свой маникюр.
— Слушай, тут такое дело: один малый тобой интересуется, вопросы задает. Высокий такой, с виду испанец, вежливый. Знаешь такого?
Если не считать вежливости, это описание как нельзя лучше подходило «Малому из Фургона».
— А что ему приспичило узнать?
— Ну, давно ли ты здесь, где была раньше, как долго мы тебя знаем… все в таком роде. Послушай, у тебя неприятности, да? Что-то серьезное?
Судя по голосу, она не испытывала беспокойства. Крайнее возбуждение, вот что она испытывала.
— Нет, и еще раз нет.
— Это тот тип, который за тобой таскается? Нет, такого рода ребята обычно не лезут с расспросами к друзьям. К тому же он выглядят пугающе, и вообще со странностями, это издалека видно. Слушай — может, он из ФБР?
— Не. Чер…
— Ты видела тарелку, пролетевшую над океаном прошлой ночью?
— Я… что?
— Тарелку. Ну, НЛО! — В голосе ее звучало торжество. — Уверена, они отслеживают каждого, кто их видел. В Сети про них куча интересного: мне это ребята за завтраком рассказали. Так что, если к тебя заявятся бритоголовые парни в черных костюмах, не открывай дверь.
— Черис!
— Позвони мне, если с Малдером не связаться. Да, к слову, не можешь оказать мне одну услугу? Я это… куда-то задевала номер телефона Классного Британца.
— У тебя никогда не было его номера.
— Ну, не было, так зато у твоей сестрицы был, и она собиралась дать его мне, только…
— Телефона Имона ты от меня не получишь.
— А, так его Имоном звать. Ладно, и на том спасибо. Ты мне, можно сказать, сердце разбиваешь — сначала не захотела поделиться тем красавцем, Дэвидом.
— Счастливо, Черис.
— Увидимся в три?
Нам предстояла рекламная съемка. Я взглянула на часы, проверить, сколько еще времени до начала.
— Я тебя подброшу.
— Договорились. Тогда и увидимся.
Я повесила трубку и продолжила расхаживать по комнате, включив на всю мощность кондиционер. Воздух приятно холодил обожженную спину, а я думала о том, что бы такое легонькое надеть. К моему нынешнему состоянию подходила разве что газовая блузка: надеть что-либо поплотнее было бы пыткой.
Но, прежде чем мне удалось подобрать что-то подходящее, телефон зазвонил снова. Это опять была Черис:
— Слушай, чуть не забыла: Марвин сказал, что ты должна будешь сниматься опять в костюме Солнышка. Но не беспокойся, я его уже забрала в машину. И доставлю к тебе.
С этими словами она торопливо отключилась.
Чтобы не слышать моего вопля.
— Вау! — воскликнула Черис, увидев меня в топе на бретелях, шортах и шлепанцах. — Просто класс: деловой повседневный образ.
Я одарила ее убийственным взглядом, попыталась наименее болезненно устроиться на пассажирском сиденье ее кабриолета и охнула, соприкоснувшись обгорелой спиной с кожаной спинкой. Черис вскрикнула, схватила меня за плечо и осмотрела повреждения.