— Понятно… — недовольно буркнула я. — Конец свободе и независимости! — и тут же воодушевилась: — А давай мы освободительное движение против Эдвина организуем? Лозунги на простынях напишем: «Долой тиранов!», «Свободу домовым и гоблинам!» Ну, или что-то в том же духе…
— Нет, не надо. Простыни мне потом стирать придётся, а ещё хозяин сильно разозлится. Что, если он и вами пообедает?! — испугалась Джесси.
— Он может! — поддакнули мальчишки из-за двери. — Магии в нём немеряно и силища небывалая. Раньше его все чародеи боялись.
— Но я-то не чародей! — заартачилась я. Но, посмотрев в перепуганные глаза горничной, смирилась с неизбежным: — Ладно, тащи свои платья.
Наряды в самом деле были исключительные. Одно платье было как у Золушки в последнем фильме — голубое, пышное с застывшими бабочками по лифу и на рукавах. К нему полагались сапфиры в белом золоте. Оправа камней в ожерелье имитировала звёзды, а серёжки формой были похожи на две Луны. Даже диадема была и тоже с сапфирами. Не простыми — звёздчатыми! В центре каждого камня сияла звезда из преломлённых лучей. Я даже остолбенела, когда увидела такое великолепие. Но юбка платья портила всё. Она была просто необъятной. В таком наряде только улицы мести, а если приблизиться к столу, половину блюд на нём опрокинешь. Для завтрака это точно не подходило.
Второе платье было чересчур броское. Золотая парча разных оттенков, золотые кружева и длинный алый шлейф с золотой отделкой по краю. «Буду выглядеть в нём, как ходячий самородок!» — ужаснулась я и даже не взглянула на подобранные к наряду драгоценности.
Третье платье мне понравилось больше всего. Строгое, облегающее, снежно-белое. Оно было украшено кремовой вышивкой в виде геометрического орнамента. Я поспешила его надеть и лишь потом увидела комплект украшений.
— Бисер и жемчуг! — вскрикнула я радостно. А когда увидела себя в зеркале, вообще засмеялась от счастья. Плевать на какого-то там хозяина и на то, понравится ему или нет. Сейчас я нравилась самой себе!
Джесси всё же не сдержалась и выдала:
— Слишком простое. Я бы золотое выбрала — тогда бы хозяину точно понравилось…
А я лишь показала воображаемому противнику указательный палец в неприличном жесте.
— Мы побежали! Эдвин нас зовёт, — загалдели мальчишки внезапно.
— Погодите, кто зовёт? Я ничего не слышала, — не поверила я.
— Вы и не услышите, — ответил Ласло. — Хозяин может мысленно разговаривать только с теми, с кем пожелает.
— Телепат, что ли? — догадалась я.
— Мы не знаем, кто такой телепат, — ответил Джо. — Если это тот, кто мысли читает, то да — телепат.
Мне резко поплохело. Идти к тому, кто будет тебя читать, как рекламный буклет — увольте! И потом, почему тогда этот гад в день моего появления не почувствовал, что я голодная? Чуть язву себе не заработала, пока не догадалась громко попросить меня покормить. Или тоже издевался?!
Я не по-доброму усмехнулась и прошептала:
— Любишь играть — смотри не проиграй!
Глава 25
Джесси ушла, приведя мои волосы в образцовый порядок, и я сразу же начала действовать.
Нашла самую яркую кроваво-красную помаду и обвела не только губы, но и сантиметра два вокруг них. Той же помадой нарисовала пронзённое стрелой сердце на щеке, старательно сымитировала потёки туши от «заплаканных» глаз.
Для полноты картины отломала каблук у одной туфельки. И вот так, хромая на каждом шагу, шмыгая носом и растирая ещё дальше тушь по щекам, я спустилась в столовую.
Ласло и Джо суетились вокруг сидящего рослого мужчины, что сидел ко мне спиной и лица которого я пока не видела. Мальчишки-мажордомы тоже сначала не обратили на меня никакого внимания. Зато Джесси стояла ко мне лицом, она сдавленно простонала и уронила поднос с едой, который держала в руках.
Вторым в замешательство пришёл Ласло. Паренёк как раз наполнял господину хрустальный бокал. Мальчишку повело в сторону, и струя красного вина полилась прямо на грудь Эдвина.
Надо отдать должное выдержке мужчины. Он даже не отодвинулся, лишь недоумённо воскликнул:
— Ласло, ты промахнулся.
Но и этот возглас был некстати. Парнишка вздрогнул, и вино выплеснулось в лицо господина.
К сожалению, мне это плохо было видно. Но моё богатое воображение мигом дорисовало недостающую картину: стекающие по подбородку капли, расползающееся пятно, которое невозможно ничем отстирать, на белоснежном воротничке.
Эстафету членовредительства принял Джо, который тоже меня заметил. Мальчик совершенно не вовремя решил открыть бутылку шампанского. Пробка вылетела прямо в лоб Эдвина. Я услышала громкий звук, который бывает при ударе по полому предмету.
Я доковыляла до стола, устало поздоровалась и шмякнулась на стул. Движение это было отточено идеально! «Совершенно не нарочно» я зацепила рукой скатерть и потянула на себя. Все тарелки, соусники, чашечки, ложечки и даже ваза с цветами посыпались на пол вместе со скатертью.
Теперь навязанный мне завтрак приказал долго жить — есть было совершенно нечего!
На меня с безудержной яростью смотрел Эдвин. Красивый, тут надо отдать ему должное, только бешеный какой-то! И чего, спрашивается, разбушевался?! Ну, неловкая я, что поделать! И о красоте у меня весьма специфические представления, судя по моему макияжу. «Но я же как лучше хотела…» — так, во всяком случае, было написано на моём лице.
Я даже прощения попросила растерянным голосом:
— Ой, извините, Хозяин (это слово я особенно выделила!). Я такая неуклюжая. По дороге сломала каблук и слёз сдержать не смогла. Шла и горевала: «Как я своему Хозяину на глаза покажусь?»
Я щебетала, искусно играя роль нескладёхи, а сама внимательно рассматривала Эдвина. Высокий, даже сидя выше меня на целую голову. Волосы чёрные, глаза чёрные, а ярость в них вообще как первобытная тьма! Лицо бледное, я бы даже сказала с какой-то нездоровой белизной. На щеках румянец горит. Опять же непонятно — то ли я его так разозлила, то ли сам по себе болезненный.
Руки изящные, явно аристократические, но сила в них немереная. Вон как вилку узлом от злости завязал. И чего разбушевался — нервные клетки же не восстанавливаются!
В принципе мужчина мне понравился, если бы Джесси и мажордомы не твердили постоянно всё утро: «Хозяин, да хозяин…»
Я девушка свободная. В кабалу записываться ни к кому не собираюсь. Ишь, чего удумал — чтобы меня в несусветную рань из постели вытащить и заставить великосветскую фифу перед ним изображать. Да я вообще по утрам никогда не ем — кусок в горло не лезет.
«Ага, теперь все эти куски на полу валяются» — встрял мой внутренний голос. — «Эх, что ты за человек — ни себе — ни людям!»
— Здравствуйте, Анастасия, — отчеканил слова мужчина стальным голосом. Ощущения были такие, словно дверь, за которой я спряталась, сейчас методично на щепки разбирают, чтобы через мгновение в моё горло вцепиться. — Сожалею, что вам так не везёт сегодня. Вчера неловкости за вами не наблюдалось…
Я насторожилась. О каком «вчера» мне сейчас заявили? Если про мою стрельбу по мишеням на полигоне, ещё ладно. Я и правда там весьма ловко управлялась. А если этот гад на мои сексуальные утехи намекнул — то я его своими руками придушу! Он что же — подсматривал за мной, вуайерист проклятый?!
Взглянула в его чёрные глаза и поняла — да, подглядывал и уже неоднократно.
В бешенстве тоже вилку подобрала и узлом завязать попыталась, чтобы пар выпустить. Не получилось! И вилка даже не погнулась, и пар весь при мне остался.
Я резко встала и заявила:
— Прошу меня простить, но я вынуждена вас покинуть. Есть тут очевидно больше нечего, да и приятной беседы не предвидится.
— Сядьте! — рявкнул Эдвин. Мужчина метнулся ко мне и схватил меня за руку, притянул к себе и прошипел мне в лицо: — Не вздумайте со мной играть, Анастасия, или пожалеете! Никто больше ваши прихоти выполнять не станет. Вы моя пленница, которую мне подарила королева Розалия. Знайте своё место!
Его глаза сверкали нестерпимым огнём. «Или ударит, или изнасилует!» — подумала я. Но Эдвин резко отстранился и ушёл, оставив меня в смятённых чувствах.
Какая-то часть меня хотела бежать за ним и просить прощения со всеми вытекающими событиями из страстного примирения… Но большая часть громко орала: «Ты сам скоро пожалеешь, придурок!»
Глава 26
Стычка с Эдвином меня страшно разозлила. Каков наглец?! Нашёл себе игрушку для забавы! А я тоже хороша. Мне подсунули каких-то фантомов, а я рада с ними в кровати кувыркаться на глазах у этого извращенца!
«Но ведь извращенец очень хорош!» — встрял мой внутренний голос. — «Глаза — точно угли тлеющие. Даже представить боюсь, что будет, когда они по-настоящему разгорятся… И фигура полный отпад! От его задницы оторваться невозможно было, когда дракоша из комнаты уходил. Попочка так аппетитно сжималась… А губки ты его видела?! Целуется наверняка сказочно! И это он ещё свой язычок горячий не демонстрировал…»
— Пусть он свой язык засунет себе… — буркнула я. В комнате я была одна, но мне страшно хотелось, чтобы Эдвин мои слова, а главное мысли, услышал.
Я мысленно пожелала ему самой страшной и болезненной смерти, а потом самой унизительной. В первый раз я представила, как его укокошит та баллистическая ракета, которой я пока не воспользовалась. А для второго — унизительного конца — я вообразила дракона, полностью покрытого голодными блохами. Исполинская ящерица пыталась утопить их в заливе, но я специально придумала кусачих земноводных насекомых, способных жить как на суше, так и в море.
Яркие картины поедания Эдвина живьём не на шутку раззадорили мой собственный аппетит. Я помчалась на кухню к Джесси, чтобы перекусить и заодно посплетничать о нашем тиране.
— Он вовсе не тиран, — возразила мне служанка. — Много лет подряд Эдвин защищает всех нас от нападений врагов. Хозяин мирный с теми, кто к нему по-хорошему относится. Я и про обращение себя в рыбу пошутила. Подумала, что так вы скорее соберётесь и спуститесь на завтрак.