— Отпустите меня немедленно или пожалеете!
— Я никогда ни о чём не жалею! — возразил Грязный Гарри и толкнул меня спиной на диван. Я уже падала, когда сильная мужская рука поймала край моей одежды. Платье затрещало по швам, и нежная ткань лопнула, оголяя мою грудь.
Гарри прыгнул на меня сверху, придавив к дивану своим тяжёлым телом.
Его руки уже рвали мои трусики, когда случилось непредвиденное для насильника и очень желательное для меня. Обрывки моей одежды удлинились и обмотались вокруг запястий и шеи короля, а потом быстро зафиксировали брыкающееся тело на спинке и подлокотниках дивана.
«Мой дракон опять меня спас!» — пронеслась в голове быстрая мысль, от которой я переполнилась радостью. — «Меня не бросили! Меня по-прежнему любят и ревнуют!»
Глава 31
— Так-так-так… — скопировала я интонацию Малефисенты из диснеевского фильма. — Кто-то предложил пари — очень интересное пари, надо сказать. А интереснее всего будет то, что роли уже поменялись. Теперь играть с тобой буду я…
Гарри грязно выругался, но лоскуток моего платья превратился в кляп — теперь плохой мальчик мог лишь мычать, захлёбываясь невысказанными вслух оскорблениями.
Король попытался упереться ногами в пол и освободиться.
Напрасная трата сил!
Лоскуточки быстренько спеленали его икры и крепко примотали к ножкам дивана.
— Отличный вид! — издевательски похвалила я, подёргав за крепкие путы. — Не знала, что короли обожают играть в связывание. Вы меня простите, пожалуйста, такая вот я неосведомлённая была. Но сейчас мы быстренько исправим это упущение…
Я села на колени Гарри и немного поёрзала.
— Кто-то предлагал ставить на неконтролируемое возбуждение? И проигравшего предлагалось наказать, отняв у него какую-нибудь ценную штучку.
Я томно выгнулась и опять вжалась в горячее, вздрагивающее подо мной мужское тело.
— Ой, кажется, я что-то почувствовала… — картинно «испугалась» я. — Какое-то томление вот тут… — и я слегка прикоснулась к выпирающему из мужских штанов бугру.
Гарри что-то прохрипел в ответ — явно нелицеприятное для моего слуха.
— Ты считаешь?! Да, согласна, я, несомненно, выиграла. Один-ноль! — констатировала я, соскользнула с колен и направилась в дальний конец комнаты.
В отличие от первого мрачного зала в замке Гарри, где я очутилась впервые, в этом помещении никаких ужасов не было. Вместо коллекции доспехов поверженных врагов вдоль стены располагался длинный подиум, на котором располагались чудесные вещицы. Тут были хрустальные кубки, оправленные в золото и украшенные самоцветами, восточные сосуды с необыкновенной эмалевой росписью, рельефные блюда из золота и платины, античные амфоры. А на самом видном месте лежала корона, по сравнению с которой Шапка Мономаха смотрелась бы не дороже вязаной шапочки лыжника.
— Так-так-так… Даже глаза разбегаются от выбора… Чтобы мне тут присмотреть? — протянула я в крайней задумчивости. Потом схватила большую амфору и столкнула её на пол — во все стороны полетели осколки, и брызнуло красное вино. Запах пошёл просто сказочный. А я картинно ужаснулась:
— Ой, какая же я неловкая! Вазочку расколошматила. Но ты ведь мальчик богатый, тебе ведь не жалко какой-то черепушки для хорошей девочки?!
В момент падения амфоры Гарри дёрнулся так, что путы на нём натянулись, а тело вокруг страшно побелело, лишившись притока крови. Глаза короля могли испепелить любого своей ненавистью. Гарри даже кляп во рту попытался сжевать и проглотить, но заколдованная материя лишь сильнее намоталась, закрыв не только губы, но и весь подбородок.
Я вернулась к связанному королю, держа в одной руке хрустальный кубок, а в другой корону и продолжила экзекуцию.
С огромным «сочувствием» я погладила Гарри по голове и прошептала на ушко:
— Тебе ведь не жалко для меня своей вазочки? Вазочка была старая, вазочка была плохая. Она хранила алкоголь. А в нашем мире все придерживаются здорового образа жизни.
Потом я села к королю на колени и заглянула в его сверкающие злобой глаза.
— Ой, я ведь забыла совсем! Ты ведь, поди, хотел продать красотульку в счёт уплаты своего долга? Извини, я такая забывчивая. Но ведь игра — есть игра! И не всегда выходит побеждать.
Изо всех сил я позвала Эдвина — мысленно, лишь своей душой. Но меня услышали — я это поняла каким-то новым для меня чувством.
— Пусть магические новости покажут мой триумф! — тихо попросила я.
И пространство комнаты осветилось вспышками камер. Тех, кто наблюдал и снимал, я не видела, но твёрдо знала, что они рядом и что они ловят каждое моё движение и каждое слово.
Я надела корону, приняла красивую позу, взобравшись на диван, к которому был привязан Грязный Гарри, поставила на его грудь свою ногу и взмахнула кубком на манер королевского скипетра.
— Здесь и сейчас я одержала победу над тем, кто меня оскорбил, кто унизил перед всеми зрителями. Теперь он лежит поверженный у моих ног и даже не может молить о пощаде. И правильно, пощады не будет! Тот, кто не задумываясь, лишает нас самого дорогого — нашей чести и достоинства, будет строго наказан.
Потом я пристально посмотрела в воображаемую камеру и, обращаясь к мужчинам с той стороны магического экрана, заявила:
— А если ты думаешь, что тебя это не коснётся, и что ты можешь по-прежнему мотать нервы своим подругам, жёнам, матерям и сёстрам, берегись — скоро я приду и к тебе!
Мой триумф немного подпортил мой вредный внутренний голос, который заявил совершенно некстати: «Ты — ходячая реклама стирального порошка!»
Глава 32
В серебристое сияние я вошла триумфаторшей, но оставшись одна без зрителей, снова загрустила. Сияние портального перехода напомнило мне густой туман, в котором плутала моя любимая героиня — Скарлетт О’Хара. Всюду непроницаемая мгла и неизвестно, куда идти, где, в какой стороне находится твоё счастье.
Я постаралась выкинуть тяжёлые мысли из головы и настроилась на встречу с Эдвином. Но серебристый туман меня не отпускал. Вокруг начали проноситься видения. Ко мне тянул руки влюблённый Ричард, падал на колени и осыпал мои руки поцелуями. Потом он превратился в эфемерного Волунтаса, напоминавшего по консистенции джина из лампы. Маг струился дымом по ногам, обволакивал меня со всех сторон и нашёптывал, что только с ним я буду счастлива.
Из этого дыма выросли Яков и Ганс. Они начали кружиться вокруг всё быстрее. Разобрать, где из них кто, стало совершенно невозможно. Этот вихрь страсти временами накатывал на меня, осыпая поцелуями и порождая восторги, а потом отступал. Я тянула к близнецам руки, чтобы удержать и не быть одной в этом туманном кошмаре. Но братья ускользали, приговаривая:
— Сначала выбери одного из нас.
— Выбери меня — я лучший!
— Нет, я! И более опытный…
Одежда близнецов начала распадаться сгустками дыма. Обнажённые мужчины позировали передо мной, принимая соблазнительные позы, как атлеты на подиуме. А потом это шоу переросло в эротическое. Братья начали танцевать для меня, наглаживая свои сильные мускулы.
Стриптизёры приблизились, постепенно сжимая круг. Сначала я ощутила жар их разгорячённых тел, а потом и прикосновение к гладкой упругой коже.
— Я не хочу этого! — закричала я. — Прекрати меня испытывать, дракон! Мне нужен только ты!
Один из блондинчиков сдёрнул со своего лица туманную маску. Теперь на меня смотрел Грязный Гарри. Наглец поинтересовался с мерзкой улыбкой:
— И кто же тебе нужен? Признай, наконец, что это я! Ты же пришла ко мне — сбежала от Эдвина. Ты любишь меня. Ты хочешь меня! Это правда!
Туман потемнел и стал удушающим. Я почти задыхалась от смрада и ужаса.
Но как Скарлетт я неожиданно увидела свет и поняла, что он идёт от единственного источника в окружающей тьме — моего Эдвина. Ревность — это ничего! Ревность можно победить, если показать свои чувства, свою любовь и преданность. Главное не молчать, не мириться с обидами, которых никогда не было. Даже звери способны объяснить, чего хотят друг от друга! А у людей есть множество языков: жестов, взглядов, прерывистого дыхания… Даже если не хотят слушать слова, можно всё равно поведать о своих чувствах.
Я обхватила голову руками и простонала с мольбой:
— Пожалуйста, Эдвин, прекрати меня испытывать! Мне никто не нужен, кроме тебя…
А потом я увидела себя со стороны, как хохотала над драконом на пляже. Действия той Насти были как в замедленной съёмке. И звуки её смеха были протяжными, словно кто-то переключил воспроизведение на самую малую скорость. Но развязка приближалась даже в этом вязком кошмаре. Эдвин начал медленно разворачиваться, чтобы прыгнуть в море, а другая Настя продолжала смеяться от щекотки.
— Краб, надо прогнать краба! — догадалась я и кинулась к ссорящейся парочке. Я схватила вредное членистоногое за одну клешню, но краб вцепился другой в ногу мёртвой хваткой.
Я тянула — краб упирался — другая Настя продолжала смеяться — а Эдвин уже изогнулся для прыжка.
Я дёрнула изо всех сил, не удержалась и упала на песок. Краб оторвался от ноги и плюхнулся передо мной, опрокинувшись на спину. Быстро перевернулся и с неприязнью уставился на меня своими глазками-бусинками.
А потом его голова начала расти и превращаться в человеческую. Через мгновение на меня смотрел Волунтас. Точнее его жуткая модификация — голова на крохотном теле и с крабьими ножками.
— Ты?! — выдохнула я с ненавистью.
— Я, — подтвердил чародей. — Не думай, что сможешь сбежать от меня, Настенька. Я заполучу тебя любой ценой, и твой ревнивец ничего с этим не сможет сделать.
— Я не боюсь тебя, маг! — крикнула я решительно.
— Напрасно, дорогая. Теперь я знаю, где ты живёшь. Скоро, очень скоро остров дракона будет уничтожен, а сам он убит. Сладких снов, будущая вдовушка!
И Ворлунтас засеменил к воде. Я попыталась его догнать и прибить, но чародей успел перекинуться в чайку. Она взмыла в небо прямо перед моим носом.