Ему пришлось покориться.
В конце кондов, он злобно прошипел сквозь зубы:
— Погоди, Пинкертон, еще пожалеешь! Когда-нибудь я еще поймаю тебя!
— А пока отсидишь несколько лет! За это время, быть может, передумаешь! Теперь ты останешься здесь, а через некоторое время за тобой придет полиция и отведет тебя в более надежное место. Лет пять-шесть тебе придется отсидеть на казенном иждивении в благодарность за твои любезные намерения, которые ты высказывал по отношению ко мне!
Затем Пинкертон еще раз удостоверился в прочности веревок, которыми преступник был связан. Сыщик вложил ему еще платок в рот, чтобы он не мог криком призвать кого-нибудь из соседей, которые, конечно, не преминули бы освободить его.
Затем Пинкертон сказал:
— А теперь попрошу вас пожаловать за мной, мистрис Вилькок. Здесь вам не место. Необходимо успокоиться и отдохнуть после пережитого волнения!
Он вместе с ней вышел из комнаты и, заперев двери на засов, спустился вниз по лестнице.
Когда они вместе пошли по Буш-стрит, по направлению к Миртовой улице, Пинкертон спросил свою спутницу, каким образом она попала в этот дом.
— Ко мне на квартиру явился какой-то молодой человек! — пояснила она. — Он сказал, что у вас имеются важные сведения относительно моего мужа и что вы просите меня прийти в тот дом. Я, недолго думая, решила пойти, так как мне хотелось как можно скорее получить сведения об участи, постигшей моего мужа! Я пошла вслед за этим молодым человеком, который и проводил меня до дома № 70 на Буш-стрит. При виде этого мрачного дома я содрогнулась, так как опасалась, что мой муж находится здесь. Я быстро поднялась по лестнице и вошла в ту пустую комнату. Там меня с насмешливым хохотом встретил тот рыжий детина и заявил мне, что послал за мной только для того, чтобы заманить сюда и вас! А молодой человек, который проводил меня сюда, опять ушел к моему дому, чтобы узнать, когда вы явитесь туда!
— Значит, преступники заранее рассчитали все! Они ожидали, что я в течение дня явлюсь к вам. Мне сказала ваша горничная, что вы ушли, якобы по моему приглашению, явиться на Буш-стрит. Все это было придумано недурно! Я, впрочем, видел того молодого человека, который наблюдал за вашим домом! Надеюсь, мне удастся еще поймать и его! Ну, а дальше что было с вами?
— Рыжий остался со мной в комнате и не позволял мне кричать о помощи, угрожая револьвером. Вдруг на лестнице раздались шаги, кто-то постучал в дверь и раздался голос того молодого человека, который привел меня сюда. Он шепнул: «Идет!» Тогда рыжий вышел из комнаты, запер ее снаружи и я осталась одна! Сначала я в смертельном ужасе не знала, что и делать! Но я увидела окно. Я подбежала к нему, распахнула его и стала кричать о помощи. Когда я увидела вас внизу на улице, мне сразу легче стало! Я поняла, что теперь я буду спасена! Увидев вас связанного, я опять страшно испугалась и считала бесповоротно погибшим, но тут вы про-явили такую решимость, такое хладнокровие, что я никогда не забуду вашего подвига!
— Мне было бы слишком стыдно, если бы этот негодяй восторжествовал надо мной! — отозвался Пинкертон.
Он подозвал полисмена и приказал ему вместе с несколькими другими отправиться на Буш-стрит и, взяв оттуда со второго этажа дома № 70 связанного Чарльза Темпи, доставить его в тюрьму.
Затем он снова присоединился к мистрис Вилькок, которая тем временем уже успела оправиться от испуга.
— Достигли ли вы чего-нибудь в вашем расследовании? — спросила она. — Ведь вы, вероятно, уже принимали какие-нибудь меры?
— Конечно! И я остался очень доволен достигнутыми результатами. Прежде всего могу вам сказать, что тот человек, который был арестован в трактире во Франкистоне, не виновен в убийстве вашего мужа!
— Я поняла это уже тогда, когда вы заявили тому рыжему преступнику, что он действует по поручению какого-то врача!
— Да, в этом я твердо убежден! А теперь будьте любезны сказать мне, какие доктора консультировали вашего супруга во время его болезни?
— Прежде всего его лучший друг, доктор Гленнис, о котором я вам уже говорила. Затем доктор Густон, который живет на Кроль-стрит, и доктор Майсон на 16-ой улице!
— Вы лично знакомы с этими господами?
— Знакома!
— И ни один из них не производил на вас впечатления, что он способен…
— О нет, нет! Боже упаси!
— Скажите, доктор Гленнис был лучший друг вашего супруга?
— Да, они были неразлучные друзья! Они вместе окончили университет и с того времени всегда были друзьями!
— Женат ли доктор Гленнис?
— Женат! Но он не живет с женой!
— Почему?
— Они не сходятся характерами! Гленнис человек очень нервный и бывает, что по целым дням с ним совершенно невозможно разговаривать!
— Возможно, что две недели тому назад ваш супруг явился к нему именно в такой день!
Мистрис Вилькок взглянула на сыщика.
— Что вы этим хотите сказать? Неужели вы думаете, что… но нет, об этом и речи быть не может!
Тем временем они дошли до дома мистрис Вилькок.
— Я возобновлю расследование! — сказал Пинкертон. — И как только уличу убийцу, не премину вас о том уведомить!
Затем сыщик отправился в полицейское управление, где немедленно был принят инспектором.
— Ну что? — спросил Вельман. — Как дела?
— Теперь, — ответил Пинкертон, — я вполне убежден в невиновности Петра Томкинса! Надеюсь, мне удастся привести к вам убийцу еще сегодня!
Не сказав больше ни слова, сыщик подошел к телефону в другой комнате. Он вызвал одну из самых крупных аптек и спросил владельца:
— Простите, что позволяю себе беспокоить вас одной просьбой. Вам, конечно, известны все химические лаборатории в городе? Мне хотелось бы знать точную фирму лаборатории, название которой начинается тремя буквами «Рид».
— А, это, наверно, Ридж и Сыновья в Нью-Джерси! Это средней величины лаборатория, которая поставляет свои товары преимущественно врачам, а не аптекам!
— Другой лаборатории с фирмой, начинающейся теми же буквами, нет?
— Насколько мне известно, нет!
— Благодарю вас!
Пинкертон дал отбой, повесил трубку и вышел из здания полиции. Затем он, взяв автомобиль, поехал через висячий мост в Нью-Йорк и направился до берега реки Гудзон. Оттуда он на одном из пароходов переправился в Нью-Джерси и, спустя короткое время, уже очутился перед фабричным зданием средней величины, принадлежавшим фирме Ридж и Сыновья.
Он зашел в контору и застал там одного из владельцев, который немало удивился, услышав имя своего посетителя.
— Вы, мистер Пинкертон, явились ко мне? — воскликнул он. — В чем же я провинился?
Сыщик с улыбкой сел на предложенный ему стул.
— Я хотел навести у вас маленькую справочку! Скажите, вы поставляете товар вашей фабрики кому-нибудь из врачей в Бруклине?
— Да, многим!
— В таком случае я напишу вам на бумажке фамилии некоторых врачей и попрошу вас сказать мне, поставляете ли вы им товар!
Пинкертон написал на записке фамилии трех докторов: Гленниса, Густона и Майсона, с указанием их адресов.
— Будьте любезны дать мне просимую справку об этих трех докторах!
Владелец фирмы встал.
— Прошу вас подождать немного, мистер Пинкертон! Я справлюсь в конторе по книгам и скоро вернусь!
Спустя минут десять он вернулся.
— С доктором Майсоном мы никогда никаких дел не имели! — заявил он. — Доктор Густон несколько раз получал от нас образцы и предложения и около года тому назад выписал у нас незначительное количество одного химического препарата. А с доктором Гленнисом мы делаем большие дела. Он берет от нас не только готовые лекарства, но и химические продукты. Он занимается составлением новых лечебных средств и уже изготовил несколько сортов мазей и пилюль, не лишенных значения при некоторых болезнях!
— Вот еще что! — спросил Пинкертон. — Вы рассылаете ваш товар в такой оберточной бумаге?
И он вынул из кармана лист бумаги, найденный в канаве близ Франкистона.
— Совершенно верно!
— Очень вам благодарен! Теперь я знаю все, что мне нужно!
Пинкертон распростился и уехал обратно, через Нью-Йорк, в Бруклин.
Глава IVПРИЗНАНИЕ
Нат Пинкертон отправился на Миртовую улицу, к маленькой, хорошенькой вилле принадлежавшей доктору Гленнису.
Около шести часов вечера он дошел до нее и позвонил. Отворил какой-то молодой лакей.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Могу я видеть доктора Гленниса?
— Вы пришли в качестве пациента?
— Да!
— Пожалуйте!
Лакей проводил сыщика в приемную.
Как только лакей вышел из приемной, Пинкертон перешел в следующую комнату; тут он открыл дверь в соседний рабочий кабинет врача. Отсюда сыщик сквозь щель в двери увидел следующую картину:
Доктор Гленнис, изящный мужчина с черной бородкой, сидел за письменным столом. Лакей стоял у двери.
Гленнис держал в руке какой-то маленький черный ящик с открытой крышкой. Сыщик увидел в этом ящике часы и несколько золотых вещей.
Доктор Гленнис с каким-то странным выражением смотрел на эти вещи.
Тут стоявший у двери лакей проговорил:
— Вы слышали меня, мистер Гленнис?
Доктор встрепенулся. Быстрым движением он захлопнул крышку ящика и спрятал его под груду бумаг на письменном столе.
— Чего тебе надо? — обратился он затем к лакею.
— Пришел пациент!
— Хорошо, я сейчас приду! Пусть подождет немного!
Лакей вышел, а Нат Пинкертон бесшумно вошел в комнату, где сидел доктор.
Доктор Гленнис тяжело вздохнул. Полагая, что никого кроме него в комнате нет, он вдруг ударил кулаком по бумаге, под которой стоял ящичек, и мрачно взглянул на стоявший на столе череп.
— Все в воду брошу! — простонал он. — Иначе я не успокоюсь!
Вдруг он расслышал за своей спиной легкий шорох.
Он слегка вскрикнул, обернувшись и увидев Ната Пинкертона.
Доктор Гленнис мертвенно побледнел. Лицо его перекосилось и в глазах выразился ужас.