Услышав это, старуха чуть не лишилась чувств.
Сыщики с трудом доставили ее в Мидльтон, где она вместе со своим сообщником Якобом Моррингом была немедленно посажена в тюрьму.
Следствие обнаружило ужасные дела.
Барбара Свандерс оказалась профессиональной детоубийцей. Ее сообщники, Якоб Морринг и Бен Грассам, который через несколько дней тоже был арестован в Нью-Йорке, приводили к ней несчастных женщин, имевших незаконных детей. Матери этих детей не подозревали, что их малютки идут навстречу неминуемой смерти.
Барбара клала несчастных детей в котел с какой-то едкой жидкостью, совершенно растворявшей тела жертв. Таким образом они бесследно исчезали, а Барбара извещала матерей, что ребенок умер от той или иной болезни.
Таким образом к Барбаре попала и артистка Элиза Легри.
Барбара Свандерс была приговорена к смертной казни, ее сообщники — к многолетнему тюремному заключению.
Джордж Галей навсегда расстался с Элизой Легри, которая была уличена письмом, найденным Пинкертоном у Якоба Морринга.
Несчастная, узнав об ужасной участи своего ребенка, сошла с ума и была помещена в дом умалишенных.
Ирена, царица змейIrene, das Schlangertweib
Ирена, царица змей
Irene, das Schlangertweib
Глава IВ ОТДЕЛЬНОМ КАБИНЕТЕ
К подъезду аристократической гостиницы «Вальдорф Астория» в Нью-Йорке — огромному зданию, в котором имеется около 1500 комнат, масса роскошных залов и летний ресторан на крыше дома — подкатил автомобиль.
По-видимому, он прибыл с вокзала, так как на месте для багажа лежал изящный ручной чемодан, желтой русской кожи.
Выбежавшие навстречу слуги гостиницы увидели стройного господина в светлом изящном костюме, помогающего выйти из автомобиля красивой даме в сером дорожном плаще с густой вуалью на лице.
Господин и дама вошли в вестибюль гостиницы, за ними следовал лакей с багажом.
Им навстречу поспешно вышел управляющий отеля.
— Вам угодно комнату?
— Да!
— На каком этаже прикажете?
— На пятом или шестом, если возможно. Управляющий справился по книге и ответил:
— Есть. Комната № 234!
— Оставьте ее за нами!
Незнакомец записался в книгу приезжих под фамилией Гарри, Гуггинс с супругой.
Управляющий заметил при этом драгоценные бриллиантовые кольца на руках незнакомца.
Один из слуг гостиницы поспешил проводить прибывших в заказанное ими помещение. Они поднялись по лифту на шестой этаж и вошли в уютно и удобно обставленную комнату.
— Где мы будем обедать, здесь или внизу? — спросил Гуг-гинс, когда слуга вышел.
— По-моему, лучше здесь! — ответила дама звонким и приятным голосом, все еще не откидывая густой вуали.
Гуггинс позвонил и заказал официанту изысканный обед и бутылку шампанского. Пока он говорил с официантом, жена его, не снимая серого дорожного плаща, стояла у окна и смотрела на улицу, где уже сгущались сумерки.
Когда официант вышел, Гуггинс подошел к ней и обнял ее за талию.
— Не снимешь ли ты наконец пальто и вуаль, Эвелина? Она покачала головой.
— Нет еще! Когда обед будет подан и мы останемся одни, тогда я сниму!
— Почему же?
— Я уже говорила тебе, что у меня в Нью-Йорке много знакомых и я не хочу рисковать, чтобы меня узнали! Если официант увидит мое лицо и скажет кому-нибудь внизу обо мне, то легко может случиться, что кто-нибудь услышит его слова и догадается, что я нахожусь здесь!
Гарри Гуггинс улыбнулся. Эта предосторожность казалась ему излишней.
— Как хочешь, моя дорогая! Я не дождусь минуты, когда мы с тобой в этой уютной комнате останемся, наконец, одни!
Она, по-прежнему, не отходила от окна, а когда, спустя несколько минут, явился официант со своим помощником, чтобы накрыть стол, она, по-видимому, с напряженным вниманием продолжала смотреть на улицу. Гарри Гуггинс, с папироской в зубах, нетерпеливо продолжал ходить взад и вперед по комнате.
Официанты, наконец, вышли, и Гарри снова подошел к ней.
— Все готово, Эвелина! Можно начать!
Она обернулась.
На столе сверкала серебряная посуда с изысканными блюдами, из холодильника выглядывало золотое горлышко шампанского.
Теперь она, наконец, сняла дорожное пальто. На ней было роскошное, вышитое блестками, зеленое платье.
Он в немом восторге смотрел на нее. Наконец, он обнял ее и покрыл ее лицо, шею и руки поцелуями.
— Ты моя радость, мое божество! — шептал он. — Я никогда еще не видел более красивой женщины! — И, действительно, она была очаровательна.
Одним ловким движением руки она распустила густые черные волосы, которые густыми волнами покрыли ее мраморные плечи. Прелестное лицо со сверкающими глазами под черной дугой бровей, производило чарующее впечатление.
— Ты вся сверкаешь, как блестящая змея! — проговорил он.
Она как-то странно улыбнулась.
— Быть может, я и в самом деле змея! — ответила она с каким-то особым ударением.
Он поцеловал ее в губы и подвел к столу. Шампанское искрилось в бокалах, и Гарри, забывая про еду, продолжал восхищаться красотой своей собеседницы.
Спустя час постучался официант и спросил, не будет ли каких-нибудь приказаний. Ему сказали, что услуги его более не нужны.
Заметив изумление официанта, она прибавила:
— Сойдемте вместе вниз, там я расплачусь за все!
Официант успокоился; он понял, что в данном случае никакого мошенничества нет, и последовал вместе с дамой в вестибюль.
Она уплатила по счету и швейцар позвал для нее карету.
Она не скупилась на чаевые, так что служащие гостиницы проводили ее с низкими поклонами.
Сев в карету, она приказала кучеру ехать на Большой Центральный вокзал.
Карета уехала. В вестибюле осталось несколько человек служащих гостиницы.
— На самом ли деле она его жена? — спросил один.
— Понятно! А то как же? Иначе она не стала бы платить за комнату и за обед!
— Положим, он мог дать ей деньги наверху!
— Пожалуй! Все-таки это какая-то странная история! Она, насколько можно было заметить сквозь густую вуаль, очень красива! Не понимаю, почему он ее отпустил одну на вокзал! Даже оставаясь в Нью-Йорке, он должен был бы ее проводить! Я бы не оставил ее одну!
Так толковали служащие, не подозревая, какого рода открытие им придется сделать на другое утро в комнате № 234.
В начале одиннадцатого часа утра дежурный официант шестого этажа зашел в контору управляющего гостиницей.
— Гость в № 234 на шестом этаже до сих пор еще никого не позвал и не выходит! Не разбудить ли его?
Управляющий открыл книгу для приезжающих.
— А, это мистер Гарри Гуггинс из Питтсбурга, жена которого уехала ночью, расплатившись по счету!
— Совершенно верно!
— Неужели он еще не звонил?
Управляющий внезапно вскочил.
— Не случилось ли с ним чего-нибудь? — проговорил он. — Я поднимусь вместе с вами!
Поднявшись наверх, официант нажал ручку двери. Она оказалась открытой.
Управляющий и официант вошли в комнату.
Комната была пуста; в маленьком отделении за портьерой, где стояли кровати, занавеси были спущены.
Управляющий откинул портьеру, заглянул в отделение и остановился.
Назвавший себя Гарри Гуггинсом господин лежал на постели совершенно одетый.
— Тише! — шепнул управляющий, когда подошел официант.
Но тот в ужасе крикнул:
— Ради Бога, мистер Крон! Разве вы не видите — ведь он мертв!
— Как мертв? Господи! Неужели здесь было совершено преступление?
Управляющий подошел поближе.
Действительно, нельзя было сомневаться в том, что Гуг-гинс был мертв. Руки его, судорожно сжатые, лежали на груди, широко открытые глаза недвижно смотрели в пространство. Бледное лицо было перекошено, ноги упирались в задний конец кровати.
Мистер Крон вместе с официантом вышел в коридор.
— Не поднимайте шума и держите язык за зубами! — проговорил он. — Вы знаете, что этот случай не должен дойти до сведения других гостей и вообще публики, иначе это принесет огромный вред нашей гостинице. Надо немедленно уведомить полицию, чтобы установить, произошло ли здесь убийство или самоубийство. Торопитесь.
Официант побежал исполнять приказание, а Крон тщательно запер дверь комнаты № 234 на ключ. Затем он тоже сошел вниз. Спустя полчаса прибыли полицейский инспектор Мак-Конелл, два полицейских чиновника и полицейский врач.
Они все вместе направились наверх.
Через десять минут по поручению Мак-Конелла был отправлен посыльный к знаменитому сыщику Нату Пинкертону с просьбой приехать немедленно в гостиницу, чтобы заняться этим довольно загадочным происшествием.
Глава IIНЕСЧАСТНАЯ ЖЕНА
Приехав в гостиницу и войдя в комнату № 234 на шестом этаже, Нат Пинкертон услышал, как инспектор говорил:
— Несчастный ограблен этой женщиной! У него не осталось ни одного кольца на пальцах и ни единого гроша в кармане. Но каким же способом совершено убийство?
Нат Пинкертон подошел ближе и спросил:
— Стало быть, речь идет об убийстве?
Все присутствующие почтительно приветствовали вошедшего.
Был сделан подробный доклад о том, когда и как накануне вечером прибыла молодая парочка и как после полуночи дама под вуалью, якобы жена убитого, уехала из гостиницы.
Пинкертон выслушал молча все это повествование, внимательно рассматривая труп, раздетый почти догола полицейским врачом, который тщетно доискивался причины, вызвавшей смерть.
Никто не мог дать подробного описания лица женщины.
— Я удивлялся, что она все время стояла у окна, не снимая пальто, шляпы и вуали, когда я подавал обед! — рассказывал официант. — Но я никогда бы не подумал, что она не показывает лица только потому, что задумала совершить преступление!
— Какой у нее вообще был наружный вид? — спросил Пинкертон.
— На ней было дорогое, длинное, широкое дорожное пальто серого цвета, на голове маленький капот, тоже серый, а лицо было закрыто густой вуалью!