Пинкертон прошелся несколько раз по комнате. Вдруг он остановился и произнес:
— Вот что, мистер Кроминг и мистер Мильман! У меня зародилось против этого Гоуленда определенное подозрение, и мне очень важно поскорее выяснить этот вопрос! Сегодня после обеда к вам в контору явится молодой человек, который будет ходатайствовать о предоставлении ему места покойного Голлиса!
— Понимаю! — отозвался Кроминг. — Вы сами хотите…
— Нет, не я, а один из моих помощников!
— Он немедленно будет принят! — заявил Кроминг.
— Он поступит на день, а может быть и на два! — продолжал Пинкертон. — Так вот слушайте же: вы должны быть особенно предупредительны с этим молодым человеком! Это будет, якобы, человек из хорошей семьи, которого отдали на работу для исправления! Он будто бы приехал сюда со своим отцом и должен проработать с полгода!
— Отлично, так и будем знать!
— А если он не будет знать, как обращаться с машинами, то за это не взыщите! Он ведь неопытен!
— Конечно! — заметил мастер. — Полагаю, мы с ним поладим!
— А если он будет болтать с рабочими, ну скажем, хотя бы с этим Гоулендом, то вы, мистер Мильман, не обращайте на это внимания! Но в конце концов все-таки сделайте ему замечание!
— Прекрасно! Вы останетесь довольны, мистер Пинкертон!
— Ну, вот пока и все! Надеюсь, что все устроится как следует! Где живет этот Гоуленд?
— На Ватер-стрит № 16!
— Не обратили ли вы внимания, что на нем сегодня совершенно новая синяя блуза?
— Это я видел, но почему я должен был обратить на это внимание?
— Да, пожалуй, вы правы! Так вот, господа, еще раз прошу вас никому ничего не говорить! Пока скажите в машинном помещении, что к вам явится молодой рабочий, который хотя сам по себе очень богат, но должен работать, так как до сих пор только бездельничал!
Мастер ушел.
Вслед за ним распростился и Пинкертон и отправился прямо на вокзал.
Спустя полчаса прибыл поезд из Нью-Йорка.
Боб Руланд, помощник Пинкертона, вышел из вагона и тщетно искал глазами своего начальника. Вдруг к нему подошел почтенного вида старик с седой бородой и золотыми очками, и шепнул ему:
— Я здесь, Боб! Иди за мной!
— Черт возьми! А я бы не узнал вас!
Они отправились в город и Пинкертон под именем Франка Тоста нанял на два дня нижний этаж маленькой виллы на лучшей улице Норвуда. Деньги за наем он уплатил вперед.
Затем он рассказал своему помощнику в чем дело и посвятил его в свой план.
Боб Руланд вполне одобрил этот план и немедленно переоделся и загримировался. Он надел светлые брюки, рубашку и жилет из грубой материи.
После этого оба сыщика вышли из дома и отправились на фабрику Эдварда Кроминга, в контору.
Кроминг был немало удивлен, когда увидел почтенного старца в сопровождении молодого рабочего.
— Позвольте представиться: я Франк Тост! — проговорил сыщик. — Я привел к вам моего сына Макса!
Кроминг в недоумении взглянул на старика, не понимая в чем дело.
Но тут сыщик сказал:
— Это я, мистер Кроминг! А это мой помощник Боб Руланд!
Лицо фабриканта прояснилось. Он высказал свое удивление по поводу удачного грима сыщиков, а потом прибавил:
— Я, конечно, дам работу вашему сыну, мистер Тост!
Он лично проводил их в то помещение, где произошло несчастье с Толлисом, и представил Боба мастеру Мильману, присовокупив просьбу, чтобы он с новичком обращался не слишком строго.
Нат Пинкертон отправился в нанятую им квартиру, а Боб остался в качестве нового рабочего на фабрике.
До обеда оставалось еще около двух часов.
Глава IIIРАССКАЗ БОБА
В машинном помещении молодого Франка Тоста приставили к одной из машин. Место ему отвели недалеко от Марка Гоуленда, который изредка поглядывал на новичка с насмешливой улыбкой.
В течение первого часа Боб молча старался исполнить возложенную на него обязанность, но делал это с весьма кислым выражением лица, позевывая и потягиваясь.
Когда мастер вышел на минуту, Гоуленд подошел к Бобу и насмешливым тоном спросил:
— Вижу, не нравится тебе работа?
— Конечно не нравится! Да я бы и не остался, если бы меня не заставили!
Боб проговорил это как-то презрительно и высокомерно посмотрел на Гоуленда.
— Заставили? — повторил тот. — Да кто же тебя заставляет? У нас тут Бог весть какие басни рассказывают о твоем богатстве!
— Стало быть, правду говорят! — гордо отозвался Боб.
— Ну и дурак! — заявил Гоуленд. — Зачем тебе работать, раз ты в этом не нуждаешься?
— Заставляют!
— Ерунда! Не верю! Тот старик, который заходил сюда с мистером Кромингом, разве твой отец?
— Да!
— По нему сразу видно, что у него много денег!
— Так оно и есть!
— А ты сюда поступаешь рабочим?
— Как видишь! Впрочем, тебя это совершенно не касается!
— А ты прикуси язык!
С этими словами Гоуленд схватил молодого рабочего за плечо с такой силой, что тот вскрикнул от боли.
Он притворился униженным и оскорбленным, и произнес много скромнее:
— Я не хотел тебя обидеть! Не для чего было злиться!
— У меня с такими нахалами короткая расправа! — ответил Марк Гоуленд. — Ты стоишь не выше моего, и если ты еще раз осмелишься обходиться со мной так презрительно, то я тебе покажу, где раки зимуют, и тебе придется собирать свои косточки!
— Мало заманчивого! — отозвался Боб. — Мне гораздо приятнее было бы жить с тобой в мире, пока я буду находиться здесь!
— Это вполне от тебя зависит, милейший! — ответил Гоуленд много мягче.
Ему казалось, что ему удалось напугать новичка, и он намеревался использовать это положение.
— Ты, говорят, побудешь здесь три месяца? — продолжал он. — Разве ты больше не хочешь работать?
— Ни за что на свете!
— Почему?
— Слушай, я не буду стесняться с тобой! Вижу, что тебе уж больно хочется узнать, в чем дело, но ведь ты никому ничего не скажешь?
— Зачем мне болтать? Пускай другие тебя сами спросят, если им это интересно!
— Совершенно верно! Так вот, видишь ли, в чем дело: я до сих пор, собственно, только и делал, что прожигал жизнь. Это стоило мне довольно много денег. Отец не давал и я залез в долги! Старик несколько раз платил эти долги, но недавно собралась такая сумма, что старик отказался платить дальше! Он, правда, уплатил еще раз, но заявил мне, что мне остается выбрать: либо навсегда уйти из дома и лишиться наследства, либо доказать ему, что я тоже умею работать! Я, конечно, предпочел последнее, так как не хотел, чтобы он меня прогнал, как собаку! А отец придумал коварный план. Он задумал отдать меня не в контору, как я предполагал, а на фабрику в качестве простого рабочего! Таким путем отец надеялся меня исправить!
— Что ж, старик прав! — заметил Марк Гоуленд.
— Отец мой, — продолжал Боб, — давнишний знакомый Кроминга; он к нему и обратился. А так как тут вчера произошло несчастье, то он взял меня с собой сюда, чтобы я поработал на освободившемся месте месяца три! Отец нанял нижний этаж одной из вилл на лучшей улице и там живет. Он богат, у него постоянно в бумажнике не менее тридцати тысяч долларов! Их-то он и хочет подарить мне, если я проработаю успешно три месяца и кроме того он обещает сделать меня тогда своим единственным наследником! Понятно, что при таких обстоятельствах мне только остается работать, иначе я лишусь не только тридцати тысяч долларов, но и всего состояния!
— Да, ты прав! Приятная перспектива получить через три месяца такую сумму! Я бы тоже не отказался от этого! Неужели твой отец постоянно носит при себе такие деньги?
— Конечно! Он мне показывает их каждый день!
— И вы оба живете на улице Принца?
— Да, на вилле № 27! Не правда ли, ведь редко бывает, что простой рабочий живет на роскошной вилле?
— Да, это прямо завидно!
— Как тебе сказать! Неужели ты думаешь, что мне приятно стоять здесь и работать? Отец наложил на меня уж очень строгое наказание!
— Но оно пойдет тебе впрок, в этом я уверен!
— Но мне работа не по вкусу!
— Смотри только не попади в машину! Вчера уже один таким образом погиб здесь!
— Слыхал! — отозвался Боб. — Но я буду осторожен!
Тут подошел мастер Мильман и с оттенком упрека сказал:
— Должен вас просить, мистер Тост, взяться за работу, а не болтать зря! Раз вы находитесь здесь, то и должны работать! Ваш отец дал мне поручение следить за тем, чтобы вы исполняли ваш долг и не бездельничали!
Боб проворчал что-то, но начал возиться у одной из машин, злобно взглянув на Мильмана, который прочитал нотацию и Гоуленду.
Тот тоже злился, но ничего не ответил; а когда ушел Мильман, он крикнул Бобу:
— Не обращай на него внимания! Этот Мильман — дурак, а мы с тобой все-таки будем делать то, что нам нравится!
Боб кивнул головой и с недовольным видом повозился у машины.
Он вздохнул с облегчением, когда, наконец, послышался обеденный гудок.
— Слава Богу, перерыв! — шепнул он Гоуленду. — Вот полдня уже и прошло!
Надев шерстяную куртку, он вышел из фабрики вместе с другими рабочими.
К нему присоединился Марк Гоуленд.
— Нам с тобой по пути! — обратился он к Бобу. — Моя дорога ведет через улицу Принца!
Это не соответствовало истине, так как улица, на которой жил Гоуленд, находилась совершенно в другой части города. Но Боб не подал виду, что знает это.
По дороге они болтали о разных пустяках, а когда они завернули на улицу Принца, Боб сказал:
— А вон отец ожидает меня у дверей! Он с нетерпением ждет моего возвращения и первым делом спросит, как мне все понравилось! Придется притворяться и говорить, что я в восторге от работы!
И, действительно, у калитки виллы № 27 стоял почтенный старец, которого изображал Нат Пинкертон. Завидев Боба, он пошел ему навстречу.
— Вот и ты, Макс! — воскликнул он. — Ну, как дела?
— Недурно, отец! Работа доставляет мне удовольствие и я думаю, что я с ней справлюсь!