И раз на горизонте показалась более сильная фигура, судьба беспощадно наложила свою тяжелую руку на знаменитого сыщика, который и погиб.
Но вернемся назад и проследим за Пинкертоном.
— Мистер Нат Пинкертон, мистер Пинкертон, — с распростертыми объятьями кинулся к подошедшему сыщику инспектор, увлекая за собой все еще рыдавшую девушку. — Наконец-то вы снова посетили наш город, где совершилось такое… гм… гм… как бы это сказать… таинственное происшествие. — Представьте себе… — и инспектор начал подробно рассказывать все то, что было давно уже известно Пинкертону.
Слушая пустую болтовню полицейского, Пинкертон только морщился, не желая выдавать своего нетерпения.
— Виноват… — наконец проговорил сыщик, не видя конца красноречию инспектора. — Вы забываете инспектор, что мы здесь не одни; на нас уже начинают обращать внимание, а мне бы этого не хотелось, поэтому я попросил бы вас отправиться сейчас в дом покойного Рейдена, а по дороге вы меня познакомите с деталями этого дела, которым я так заинтересовался… Но что это за дама? — спросил сыщик, заметив еще при своем приближении плакавшую девушку.
— Ах, простите, я и забыл совершенно о глубоко несчастной Бетси Рейден, — виновато спохватился словоохотливый инспектор. — Это единственная дочь покойного, которая лично хотела встретить вас здесь, а я и позабыл познакомить… Простите, — еще раз извинился он.
Нат Пинкертон с видом элегантного кавалера снял широкополую шляпу и вежливо поклонился.
Убитая горем Бетси Рейден видимо пробудила в сыщике сожаление.
— Господа, я еще раз и серьезно прошу вас скрыть мое настоящее имя и выдать меня за дальнего родственника умершего Рейдена, приехавшего утешить его единственную дочь.
Разумеется, как тот, так и другая дали слово молчать и постараться провести свои роли по отношению к сыщику насколько хватит их способностей.
— А теперь, если вам не трудно, я попросил бы вас, леди Рейден, посвятить меня в то, что вам известно лично, — с участием попросил Нат Пинкертон.
Несколько успокоенная девушка устремила заплаканные глаза на сыщика и начала свой рассказ, изредка прерываемый порывами рыданий.
— Незадолго до несчастья я стала замечать, что мой родитель был чем-то озабочен. Несколько ночей он не ложился в свою постель и усиленно занимался. Я догадывалась, что он был со мной не искренен и что-то скрывал. Накануне своей смерти он попросил меня взять с собой служанку и прокатиться к тетке. Я пыталась вызвать его на объяснения, но он так и не сказал, зачем ему это нужно, и категорически подтвердил свое желание, пообещав рассказать все после. Любя отца, я не осмелилась делать ему неприятное, и, быстро собравшись, поехала в путь. Но предчувствуя что-то недоброе, я в тот же день направилась обратно домой и, представьте, мистер Пинкертон: на обратном пути случилось с нами несчастье, чуть не стоившее жизни моей старой служанке. Когда мы проезжали ночью, — наша карета упала в овраг; сломанный экипаж пришлось оставить на попечение кучера и мы, потеряв целые сутки, явились домой, когда было уже поздно.
Что произошло с моим бедным отцом в ту ужасную ночь — я не знаю, а остальное, что знаю — знаете и вы, мистер Нат Пинкертон. Помогите мне. Вы великий человек… — и девушка снова зарыдала…
Успокоив леди Рейден, Пинкертон спросил инспектора, где находится тело покойного.
— Оно на том же месте, — был ответ. — Лишь несколько изменена поза, благодаря старанию доктора, который так и не мог определить причину смерти.
Пинкертон лишь нахмурил брови…
Через несколько минут сыщик поднимался по широкой, устланной дорогими коврами лестнице в гнездо умершего богача, где и принялся за свои расследования.
Прошло добрых полчаса.
Он так увлекся своими наблюдениями, что не заметил тихо вошедшего в кабинет молодого человека, который стоял и, видимо, восхищался работой знаменитого сыщика.
— Если не ошибаюсь, вы мистер Нат Пинкертон? — с приятной улыбкой обратился к сыщику вошедший.
Не отвечая на заданный вопрос, сыщик пытливо осмотрел пришельца.
Молодой человек, как бы угадывая мысли Пинкертона, подал карточку:
«Полицейский агент Робертсон». — И добавил, что явился за указаниями по делу о похищении документов покойного Рейдена.
Тогда Пинкертон подал руку и оба сыщика, после обычных приветствий, принялись за исследование трупа.
— Я уверен, что здесь имело место преступление с целью похищения бумаг, но на теле нет никаких признаков борьбы и насилия. Даже врачи отказались дать какие-либо точные определения и ограничиваются лишь одними смутными предположениями. Какое ваше мнение, дорогой коллега? — не без иронии спросил Пинкертон, втайне любуясь красивым лицом и могучим телом своего нового помощника.
Робертсон долго и пристально осматривал труп.
— Он убит самым обыкновенным способом, — спокойно обращаясь к патрону, ответил молодой сыщик.
Вся фигура Пинкертона приняла выражение крайнего удивления. Так и видно было, что струнка самолюбия сыщика готова была порваться.
— Из чего же вы это заключаете? — тревожно спросил Пинкертон.
Робертсон, откинув длинные волосы Рейдена, указал на чуть заметное пятно на шее.
— Он был убит проколом продолговатого мозга иглой. Это самый верный способ злодеев хоронить концы в воду.
Первый раз в жизни Пинкертон почувствовал поражение в области своей криминологии. На короткий миг глаза его засветились недобрым огнем, но сыщик сумел скрыть это.
Он подошел к улыбающемуся молодому человеку, дружественно потрепал его по плечу и сказал:
— Из вас, мистер Робертсон, выйдет второй Пинкертон. Я рад, что в нашей Англии есть достойный меня заместитель.
Факт убийства таким образом был установлен. Впереди предстояла трудная задача — найти убийц и возвратить N-скому государству похищенные планы…
После продолжительной работы оба сыщика, по приглашению молодой хозяйки, направились в столовую, где их ждал вкусный обед и сама Бетси, одетая в глубокий траур. Несмотря на перенесенные ею нравственные страдания, она была так же поразительно хороша. Печаль и матовая бледность придавали ее лицу какое-то неземное величие. В этот момент она напоминала собой рафаэлевскую Мадонну. При встрече с Жераром на лице ее вспыхнул румянец; она не вынесла пронизывающего душу взгляда и опустила глаза.
Лишь когда молодой помощник Пинкертона при рукопожатии задержал ее руку в своей, она инстинктивно снова взглянула в черные глаза красавца, в которых светилась сильная, душу захватывающая страсть, сулившая ей много неги и счастья.
Эту мимолетную вспышку заметил Пинкертон, и когда хозяйка удалилась в свой будуар, — он добродушно улыбнулся.
Окончив обед и сообщив Жерару некоторые предположения, Пинкертон дал ему поручение выявить убийцу и сообщников, а сам взял на себя более трудную роль — найти государственного шпиона и вырвать из рук грабителей похищенные документы.
Условившись встретиться на другой день, сыщики оставили дом убитого и разошлись…
— Ну что, мистер Робертсон, напали ли вы на какой-либо след? Исполнили ли хоть часть моего поручения? — недоверчиво спросил Пинкертон у поспешно входившего к нему на другой день молодого коллеги. — Я выследил местопребывание международного шпиона по имени Оппенгейм, с которым мне приходилось встречаться раньше, и я крайне был удивлен, увидев этого субъекта на свободе. Впрочем, завтра, как я догадываюсь, у него намечена сделка с похитителями бумаг и тогда-то он не ускользнет из моих рук. А теперь мне интересно было бы знать о судьбе ваших расследований, — неожиданно прервал свое сообщение Нат Пинкертон.
Внимательно слушавший Робертсон поблагодарил собеседника за сообщение и, придвинувшись к сыщику, вперил в него свой бархатный всепокоряющий взгляд. Не отрывал от него своих глаз и Пинкертон. В этих встретившихся взглядах сыщика и преступника происходила душевная борьба. Каждый чувствовал на себе пронизывающий взгляд противника и напрягал всю силу душевной энергии.
— Я за целые сутки открыл то, — приятным голосом заговорил Жерар, — что вам, мистер Пинкертон, стало бы очевидным в течение нескольких часов. Но, будучи только еще начинающим новичком, я очень доволен и этому результату.
Следуя вашим мудрым указаниям, я сразу напал на верный след. Подозрение мое подтверждалось все новыми и новыми уликами и я нашел убийцу.
— Кто же он? — теряя терпение, спросил Пинкертон, взгляд которого начал уже уставать и потерял прежнюю ясность.
— Убийца — это Бетси Рейден, единственная дочь мистера Рейдена, действовавшая под руководством промотавшегося жениха, которому грозила долговая тюрьма, — продолжал мнимый Робертсон, не спуская лихорадочно напряженных глаз с патрона. — Сообщники их — старая служанка, сопровождавшая Бетси в поездке к тетке, и лакей, — видимо догадались о моих разоблачениях и вовремя скрылись неизвестно куда; арестовать их мне не удалось. Арестовать же Бетси можно в любое время, и с этим я не торопился. Улики против отцеубийства налицо: страшная авария в дороге, неизвестная отлучка в течение целых суток в поездке, окровавленная игла с засохшими на ней частями мозга, найденная мной в будуаре красавицы, случайно попавшие под руку отрывки письма ее жениха-картежника, и масса других улик, — все, положительно все говорит в пользу моих убеждений.
Пинкертон встал и устало протянул руку.
— Благодарю, благодарю вас. Вы сделали все, что от вас зависело. Мне остается только проверить все самому. Преступление раскрыто; вы вполне можете отправляться в Лондон, где такие люди нужны. С остальным я справлюсь сам, — и сыщик порывисто приложил руку ко лбу, как бы желая охладить его, и в раздумье отошел к окну. Пинкертон неприятно чувствовал на себе влияние бархатных темных глаз, верил им и не мог сбросить с себя тонкой паутины навеянных посторонних мыслей.
Выходя из дома Рейдена, он отправился на телеграф, откуда послал Лондонской полиции телеграмму:
«Работая с талантливым мистером Робертсоном по расследованию дела о похищении секретных планов и документов N-ского государства, я пришел к заключению, что Рейден убит посредством прокола продолговатого мозга. Убийца — его единственная дочь Бетси, которая, желая избавить своего жениха от тюрьмы, похитила у отца документы, обещанные негодяем известному шпиону за двести тысяч долларов. Бетси Рейден уверяет, что в момент убийства она находилась в дороге, где случилось с ней несчастье, но неумело замаскированная ложь — очевидна. Главный свидетель виновности от