енного к нам текста, наподобие «Письма И. П. Павлова к молодежи», но у нас есть наши воспоминания о беседах с Натальей Петровной, память о ее поступках как человека и ученого. Хочется верить, что со временем бесценные уроки общения с Натальей Петровной окажутся и нашим бесценным капиталом в науке и в жизни.
Первые встречи
Мы все появились у Натальи Петровны в разное время. У каждой из нас, так уж получилось, была своя знаменательная встреча с ней. Первой из нас в аспирантуру к Наталье Петровне в 1998 году приехала учиться из Екатеринбурга Мария Старченко.
«Приехав в Петербург, для того чтобы поступить в аспирантуру, я, к своему удивлению, попала на прием к Наталье Петровне. Она посмотрела на меня, и мне показалось, что она видит меня насквозь.
– Скажите что-нибудь, я хочу послушать, как вы говорите, – сказала мне она.
Я начала излагать то, чем хотела бы заниматься в аспирантуре, а Наталья Петровна, послушав меня буквально две минуты, сказала:
– У девочки будет трудная, но счастливая жизнь. Я беру вас, но вы будете заниматься творчеством.
Так состоялось мое очное знакомство с Натальей Петровной».
Двумя годами позже в аспирантуру к Наталье Петровне поступила Наталья Шемякина.
«Учась на пятом курсе биологического факультета РГПУ им. А. И. Герцена, я всерьез задумалась продолжить свое образование в аспирантуре. А дальше все было просто: я взяла справочник и позвонила в самый интересный, с моей точки зрения, институт – Институт мозга человека Российской академии наук. Вопросов, к кому и в какую лабораторию идти, чтобы продолжить образование, естественно, не возникло. Через несколько недель регулярных звонков в приемную Натальи Петровны секретарь-референт Раиса Васильевна Вольская сообщила, что меня приглашают приехать.
Когда я вошла в кабинет, прежде чем увидеть Наталью Петровну, я почувствовала запах ее духов – „Опиум”. Наталья Петровна протянула мне руку, и это было как-то непривычно. Жест показался мне мужским, ладонь была открыта ко мне, я аккуратно ее пожала, она была мягкая и теплая. Наталья Петровна тоже пожала мою руку, и я с удивлением поняла, что пожатие крепкое. А потом все было просто: я рассказала о себе, сразу „раскрыла карты” о своем желании исследовать творчество.
Я мало знала о том, как должны вести себя будущие аспиранты, поэтому, когда Наталья Петровна обозначила мне, что тема уже занята, я попыталась отстоять свое желание заниматься именно интересующей меня темой. К концу нашего разговора Наталья Петровна мне сказала:
– Я вас беру, сдавайте экзамены.
Написала на листочке свой домашний телефон и телефон дачи, попросила найти ее аспирантку Машу Старченко и расспросить о работе группы».
В то же время в 2001 году к академику Бехтеревой поступила Юлия Бойцова.
«Я познакомилась с Натальей Петровной в 2001 году. До этого до этого на базе Института мозга человека я делала магистерское исследование под руководством ведущего научного сотрудника Сергея Георгиевича Данько.
Перед первой встречей я была взволнована и очень смущена, поскольку даже не верила, что мне доведется познакомиться с таким великим человеком. Но теплое рукопожатие Натальи Петровны при встрече меня сразу успокоило. Наталья Петровна озорно посмотрела на меня и спросила:
– Вы хорошенькая. Вы действительно хотите заниматься наукой?
Я ответила, что, конечно же, да, ведь я уже здесь. Тогда Наталья Петровна спросила, а зачем я хочу этим заниматься. Я довольно сбивчиво изложила, что хотела бы исследовать то-то и то-то. Наталья Петровна слушала, наклонив голову, потом улыбнулась:
– Вам это действительно интересно?
– Да, – ответила я.
– Ну хорошо, посмотрим, что из этого выйдет.
Впоследствии я поступила в аспирантуру к Наталье Петровне, и наши встречи с ней как с научным руководителем стали регулярными».
В 2004 году из Красноярска специально, чтобы учиться у Натальи Петровны, приехала Жанна Нагорнова.
«Наталья Петровна сразу произвела на меня неизгладимое впечатление. Я помню, что поразило меня при первой нашей встрече, когда я приехала в Петербург на собеседование еще студенткой. Я очень робела перед встречей с человеком такого уровня, но Наталья Петровна при знакомстве повела себя очень просто и дружелюбно, сразу пожав мне руку. У нее это было так принято – рукопожатие сразу устанавливает между людьми более доверительные отношения и общение. Стоило ей только раз поговорить со мной тогда, как я поняла, что хочу работать под руководством только этого человека».
Уроки в науке и жизни
В определенный момент у нас образовался весьма молодой и по-настоящему мотивированный коллектив. Наталья Петровна была великим ученым и замечательным учителем, она могла так говорить о физиологии мозга человека, что именно это направление в науках о человеке, полное тайн и загадок, стало самым привлекательным, и, кроме того, важность нашей работы становилась явственно ощутимой и приносящей радость. Радость именно от пути познания (не забывая про результаты, конечно) – это еще одна черта, которой Наталья Петровна могла научить в полной мере.
Мы все в буквальном смысле летали на крыльях после встреч с Натальей Петровной, такие встречи всегда поднимали настроение. Общение с ней всегда было радостным, мы предвкушали каждый визит к ней, как официальный – в институте, так и неофициальный – домой. После разговоров с ней, даже самых коротких, ощущался прилив сил, желание работать, как будто она давала тебе энергию, вдохновляла тебя.
Вместе с тем иногда, не имея на руках свежих данных и что сказать или же когда в приемной и без нас толпился народ, мы не шли к Наталье Петровне. И в результате таких вот «невизитов» однажды она сказала нам следующее:
– Сейчас моя жизнь – это вы, и мое время – ваше время. Это были крайне значимые для нас слова и залог нашего близкого человеческого общения и взаимного доверия, ведь мы могли рассчитывать на внимание академика в любое время дня и ночи.
Наталья Петровна была замечательным руководителем. Имея огромное количество собственных идей и мало времени, о чем она не забывала, прекрасно понимая, что жизнь конечна, Наталья Петровна давала нам право на свободу выбора.
Так было с диссертационной темой Натальи Шемякиной. «Наталья Петровна предложила мне направление (влияние эмоций на творческий процесс) и использовать тест, уже апробированный на тот момент коллегой Марией Старченко.
По ряду причин я решила, что лучше придумать что-то свое и сказала об этом Наталье Петровне.
К моему удивлению, она не стала настаивать на своем предложении и, в общем-то, пожертвовала собственным интересом ради того, чтобы поддержать самостоятельность и независимость мышления ученика.
А дальше у меня был серьезный повод задуматься: действительно ли я на правильном пути. Однако теперь уже Наталья Петровна стояла на стороне моего первоначального решения. Она сказала мне – Наташенька, в данном случае, пока вы не доведете дело до конца, вы не узнаете, были вы правы или нет. Завершите начатое.
В этом исследовании я получила весьма интересные результаты, более того, они были воспроизводимы, а предложенный Натальей Петровной тест (где учитывалась эмоциональная составляющая при сочинении рассказа) мы с Марией сделали совместно чуть позже. Наталья Петровна, которая не напоминала нам об этом своем желании, была приятно удивлена».
Был и другой весьма похожий момент с Жанной Нагорновой. Она пришла в лабораторию, уже имея цель: заниматься исследованием невербальной творческой деятельности. Это направление органично вливалось в общую направленность исследований группы и пришлось по душе Наталье Петровне, тем более что было предложено самим будущим аспирантом. Вместе с тем то, что Жанна сама выбрала тему, все последующие годы Наталья Петровна не раз подчеркивала, хотя, вероятно, она и поручила бы Жанне разработку данной темы.
Эти эпизоды иллюстрируют, с какой особой чуткостью Наталья Петровна относилась к нашим идеям, мечтам, необходимости реализации, значимости развития творческого потенциала каждого из нас. Гораздо проще было бы потребовать от нас выполнить какое-то нужное исследование, чтобы проверить собственные гипотезы. Но тогда это была бы не Наталья Петровна.
Она старалась способствовать самостоятельному развитию молодых ученых, поощряя наши идеи, направляя, прежде всего, советом. Ключевым вопросом, который она задавала в самом начале планирования исследования, был: «Чего вы хотите?» После изложения желаний и интересов, еще не разработанных идей Наталья Петровна говорила, считает ли она сама эту тему интересной, важной и осуществимой. Свобода выбора темы, разработка теста от начала до конца самим аспирантом – это огромная ответственность, в первую очередь для руководителя. Ведь если что-то пойдет не так и будет потеряно время, то молодой ученый может потерять веру в себя. Задача же руководителя – не допустить этого и в любой ситуации тонко направлять своего ученика. Наталья Петровна владела этим искусством в совершенстве.
У нас всегда было много работы. Не вся она напрямую была связана с нашей областью исследования, но во всем, чем озадачивала нас Наталья Петровна, имело смысл искать подсказки и для себя в том числе. Наталья Петровна работала много и быстро – это был ее обычный стиль. Этого же она ждала и требовала от нас. Ее радовало, если ученик мог выполнять несколько разноплановых заданий одновременно. Это был своеобразный способ инициации нашей творческой активности, импульс к саморазвитию, ведь рядом с ней всегда «приходилось держать марку», причем не только в научном плане.
Нас всегда поражала широта взглядов Натальи Петровны. Она была очень осведомленным человеком и всегда знала, что происходит не только в мире науки. Иногда она устраивала проверки на общую грамотность: приведет какую-нибудь стихотворную цитату или цитату в прозе, или случай расскажет из чьей-нибудь биографии (музыканта, художника, философа или писателя) и ждет реакции. Обычно мы сразу включались в эту игру: если знаешь, откуда фраза, непременно дашь об этом знать, а если не знаешь – Наталья Петровна осуществляла «ликбез», ничего не говоря и не сетуя. Причем это не было и не казалось какой-то унижающей тебя проверкой знаний, экзаменом. И какая была внутренняя радость, когда ты мог правильно ответить на ее вопрос! А если не мог, то возникало желание восполнить тот пробел, который обнаружился, и непременно заняться самообразованием. Просто она умела делать то, что у многих профессиональных преподавателей и родителей обычно не получается.