– Что это? – спросила Мазя, увидев в записке странные значки.
– Не знаю. Может, шифр?
– Больше похоже на следы птицы, которая зашла в грязь, а потом попрыгала на бумаге.
Нат ощутил слабое прикосновение. Это Корнелиус коснулся его руки, чтобы лучше рассмотреть записку.
– Я, кажется, знаю, что это. Дай посмотрю.
Нат опустил ему записку. Корнелиус изучил ее ярко-желтым глазом, подумал.
– Это огамическое письмо, – объявил он. – Древняя письменность. Ее использовали лесные жители. Филомена нам ее прочтет…
…раз ты не в состоянии. Додо не сказал этих слов, но Нат их все равно услышал.
Глава третья
Не обратив внимания на немой упрек Корнелиуса, Нат бросился за тетей Филой и столкнулся с ней на полдороге к дому.
– Эй-эй! Ты куда летишь?
– Письмо! – задыхаясь, выкрикнул Натаниэль. – Голубь принес письмо! Может, это новости об Овадии?
Больше всего на свете Нат желал найти этого человека, который, вероятно, что-то знает о его родителях. Мальчик отдал письмо тете Филе и танцевал от нетерпения, пока она его читала.
– К сожалению, это не про Овадия, – покачала головой тетя.
– Не про него? – спросил Нат, и весь его ажиотаж тут же вылетел, как воздух из лопнувшего шарика.
– Это пишет мистер Силвен, смотритель Броселиандского леса. Самка единорога захворала. По крайней мере очень странно себя ведет, и мистер Силвен боится за нее.
Мало того что в письме нет ни слова про Овадия, так еще из-за него тетя Фила совсем отложит поиски! Единорог – это, конечно, интересно, но родители намного важней!
– Очень жаль, что единорог заболел, но ведь все люди и животные когда-нибудь болеют. Ничего, он поправится.
– Вообще-то, Нат, единороги никогда не болеют. Они сами исцеляют кого угодно. Если единорог заболел – дело плохо.
– Значит, мы должны ехать в этот лес? – спросил Нат с упавшим сердцем.
– Да, Нат, должны. Если один из последних единорогов на этой земле болен, то вылечить его – наша задача, – с мягким упреком добавила тетя Фила.
– А может, это дело рук Овадия? – спросил Нат.
– Вряд ли, – сказала она, помолчав. – Смотритель леса сообщил бы о незнакомце.
– Дьюи тоже ничего не знал о незнакомце, когда вызвал вас к вивернам, – заметил Нат.
– Это правда, но мистер Силвен совсем не похож на Дьюи, и ты в этом сам скоро убедишься.
– А как же Овадий? – не выдержал Нат. – Мы совсем его не ищем! Тем больше у него шансов исчезнуть насовсем!
– Что я могу сделать, Натаниэль? Перед ним тысячи дорог. Куда он отправился? На кого начал охоту? Может быть, прямо сейчас, пока мы с тобой тут разговариваем, он в кого-то целится. Но если мы будем за ним гоняться, у нас все шансы пойти по ложному следу и оказаться в итоге от него еще дальше, чем мы есть сейчас.
Ната накрыло беспомощное отчаяние. Он изо всех сил пнул ближайший камень. Камень рикошетом отскочил от каменной стены и чуть не попал в Корнелиуса. Мазя захихикала, но Нат даже не обратил на это внимания.
– Летим в Броселианд, – сказала тетя Фила. – Гивра выпустим по пути. Озеро отменяется. Там, на границе, есть отличная река, ему понравится.
От окраины Парижа они быстро домчали к границе Броселианда. Практически сразу под самолетом возник темный лес, окруженный зелеными лугами. Тетя Фила начала снижение и направила самолет прямо на деревья. Нат уже решил, что она хочет на самолете пролететь по лесу, но они с грохотом приземлились на луг, и самолет, подпрыгивая, покатился по земле и остановился в нескольких дюймах от чащи.
– Предлагаю выпустить нашего гивра прямо здесь! – крикнула тетя Фила.
Нат схватил рюкзак и, не глядя на Корнелиуса, который уставился на него желтыми глазами, вылез из кабины. Пусть тетя Фила сама о нем заботится, если ей так нравится, чтобы дронт ехал с ними. Нат спрыгнул на мягкую траву и помог Мазе выбраться следом.
– Нат, достань Корнелиуса, а я – в грузовой отсек, – крикнула тетя Фила.
Нат раздраженно фыркнул и вернулся к самолету. Как же он ненавидит такие задания. Мальчик забрался в кабину и поставил рюкзак на сиденье, чтобы Корнелиус смог вскарабкаться повыше, как на стремянке.
– Я сейчас подпрыгну, а ты меня подтолкни, – сказал дронт.
Нат положил руки на твердую спину птицы и толкнул ее, но перелететь через борт дронт не смог.
– Пожалуйста, посильней и не помни мои перья на хвосте, – кинул дронт через плечо.
Корнелиус оказался на удивление плотной и тяжелой птицей. На этот раз Нат толкнул его посильнее, но перестарался. От силы толчка и под инерцией полета дронт перекувыркнулся через борт и грохнулся на землю, как раз на проплешину, где не росла трава. Он неуклюже поднялся на ноги и заворчал.
– На здоровьичко, – тихо сказал Нат и отправился к тете Филе. Лучше уж скользкий и верткий дракон, чем это тупое пернатое. Гивр хотя бы не считает Ната никчемным существом.
– Ты вовремя, – сказала ему тетя Фила. – Помогай. Я беру голову, а ты хвост. Осторожней, чем мы ближе к реке, тем сильней гивр будет вырываться. Так что держись.
Тетя Фила забралась в грузовой отсек и осторожно подтянула к выходу спутанного гивра. Не снимая сетей, она взяла его за голову, а Нат не с первого раза, но все-таки крепко ухватил за хвост.
– И-и, начали! – скомандовала тетя Фила.
Нат и тетя Фила потащили чудовище к реке. Гивр успел ослабеть без воды и не так сильно сопротивлялся. Но и без того Нат весь взмок, пока они донесли его до воды. Увидев воду, гивр оживился и начал извиваться.
– Подожди ты, – смеялся Нат. – Еще чуть-чуть.
– На счет три, – приказала тетя Фила. – Раз, два, ТРИ!
Слегка качнув гивра, они отправили его прямо в реку, и он тут же с фонтаном брызг штопором ушел на дно. Нат улыбнулся вслед игривому созданию. Он и представить себе не мог, что гивры могут быть такими безобидными. И вдруг гивр вынырнул обратно и выпустил в них струю чистой холодной воды. Ната окатило с головы до ног, и он отпрыгнул от неожиданности, а тетя Фила, смеясь, крикнула гивру вслед:
– Всегда пожалуйста!
Глава четвертая
– Отличная работа, молодец, – сказала Натаниэлю тетя Фила, положив мальчику руку на плечо. – А теперь идем к мистеру Силвену. Надо узнать, что стряслось с единорогом.
И вдруг Нат услышал чей-то тихий шепот на ухо:
– Спроси ее сейчас.
– О чем?
– Можно ли меня с тобой оставить. Пока она в хорошем настроении от того, что вы спасли этого громадного червяка.
Нат с беспокойством глянул на тетю Филу. Мазя права. Тетя правда в очень хорошем настроении. Он собрал всю свою смелость и подстроился под ее шаг.
– Вы сказали, что мы поговорим насчет Мази, как только разберемся с вивернами.
– Ой, Нат, столько дел еще надо обдумать. Гивр, Овадий, единорог… Давай потом, а?
Опять потом. «Всегда потом», – со вздохом подумал Нат. Помолчав немного, он не выдержал:
– Далеко ли он сейчас, как вы думаете?
– Она. Наш единорог – девочка.
– Я про Овадия. Куда он мог поехать?
– Не знаю, – сказала тетя Фила и раздраженно дернула плечом.
Нат знал, что надо молчать, но не мог сдержаться. Это все равно что не чесать там, где чешется.
– Но если только на секундочку себе представить…
– Откуда мне знать, что у него на уме, – сказала тетя Фила. – Я и понятия не имею, что он будет делать дальше.
Нат помолчал.
– А вдруг мы его больше не найдем? А вдруг он бы все рассказал о моих родителях? – Нат не хотел задавать последний вопрос, но не сдержался.
Тетя Фила остановилась и положила ему руки на плечи.
– Нат, если я хотя бы на секунду считала твоих родителей живыми, я бы немедленно отправилась на Шпицберген их искать. Но они погибли. Я знаю это потому, что твой отец до последнего вздоха не расстался бы с Географикой.
– Если Географика у Овадия, зачем он обыскивал ваш дом? И мой? Что еще ему было надо?
– Не знаю, – ответила тетя Фила. – Я вообще не знаю, что задумал этот человек. Я прошу тебя, забудь о том, что твои родители живы. Твоим догадкам нет никаких подтверждений, а ты только мучаешься.
Она абсолютно убеждена, что их нет в живых! Как же Нату хотелось ее переубедить и заорать: «Они живы!» – но, что бы он сейчас ни сделал, она не передумает. Нат прикусил губу, надеясь, что физическая боль отвлечет от целого вороха злых мыслей. Почувствовав отчаяние мальчика, Мазя погладила его по руке.
– Не беспокойся, – сказала тетя Фила, похлопав его по спине. – Этот человек долго прятаться не сможет. Его же сразу видно. Он точно скоро объявится. Давай-ка лучше я тебе про единорогов расскажу.
Про единорогов говорить не хотелось, но выбора не было: тему Овадия тетя Фила закончила. И Нат, чтобы не выдать себя голосом, молча кивнул.
– Единороги – самые редкие создания на земле. Их поголовье сильно упало за последние двести лет, особенно среди Unicornis Europus, единорога европейского.
– А они разные, эти единороги? – спросил Нат, чувствуя, как помимо воли его захватывает интерес.
– Точное число видов пока не установлено, эксперты до сих пор спорят. Единорог европейский – как раз тот единорог, о котором ты читал в сказках и видел на картинах. Встречается в Европе. Размером он с небольшую лошадь или крупного оленя, копыта у него раздвоены, длинный мягкий хвост, а на лбу растет рог. Но есть и другие единороги. К примеру, однорог. Очень агрессивен. Больше известен как носорог. Обитает в Африке.
– Разве носороги – это тоже единороги?
– Да. По крайней мере, родственники. О носорогах Марко Поло писал в своих заметках во время путешествия в Азию. И хотя никто не называет их единорогами, за их рогом продолжают охотиться.
– А зачем людям этот рог?
Корнелиус фыркнул.
– Нет, ну право слово. Этот парень безнадежен. «Зачем людям их рог?» И правда, зачем?
– Так, тихо! – цыкнула тетя Фила на неугомонного дронта.
– Смотрите! – крикнула Мазя, показывая в небо. – Птица летит! Сразу видно, не дронт!