.
Хотя этнокультурный фактор, и более узко этнолингвистический, не играл еще в первой четверти XV в. определяющей роли в развитии национального самосознания в отличие от факторов политического (монархического в том числе) и религиозного, но без него невозможно говорить и о самом процессе рождения нации. Во время Столетней войны французский язык все более приобретал качество языка национального, объединяющего всех подданных французского королевства.
УДК 94(44) «1337/1453»
КУЗЬМИНА МАРГАРИТА ВЛАДИМИРОВНА. К. и. н., старший научный сотрудник, Институт всеобщей истории РАН, Москва.
KUZMINA MAGARITA. PhD, senior research fellow, Institute of World History of the The Russian Academy of Sciences, Moscow.
E-mail: kuzmmargarita(2)yandex.ru
ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО САМОСОЗНАНИЯ (ИДЕНТИЧНОСТИ) ВО ФРАНЦИИ В ПЕРИОД СТОЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ (1415–1422 ГГ.)
Формирование образа «врага» (компонент оппозиции «свой» – «чужой»), как правило, не является спонтанным процессом, но имеет под собой в качестве основы исторически сложившиеся причины.
Противопоставление «своих» и «чужих» – совершенно естественно и оправданно и эволюционно, и исторически. Эта оппозиция относится к наиболее архаичным пластам ментальных установок. Тесно связанным с ней является вопрос о самоидентификации отдельного человека, являющегося частью любой исторической общности. При этом границы между «своими» и «чужими» не являются раз и навсегда данными, непреодолимыми, поскольку также зависят и от конкретно-исторических условий, в том числе и от сиюминутной конъюнктуры(особенно это касается позиции отдельно взятого человека).
«Привычные» формы ментальных представлений неизбежно трансформируются в условиях войны, особенно такой как Столетняя война, захватившей несколько поколений. Мы рассмотрим мутацию форм восприятия англичан французами (преимущественно жителей Парижа) конца XIV–XV вв. на примере некоторых источников, имеющих хорошо идентифицируемую личную позицию их авторов, которая формировалась и изменялась под влиянием определенных факторов, таких как географический, политический, религиозный, корпоративный, информационный.
Ключевые слова: свои; чужие; оппозиция; мутация; трансформация; факторы; война.
THE FACTORS OF THE FORMATION OF NATIONAL CONSCIOUSNESS (IDENTITY) IN FRANCE DURING THE HUNDRED YEARS WAR (1415–1422)
The formation of the image of the enemy (a component of the opposition between ‘us’ and ‘them’) is not usually a spontaneous process, but based on historically established causes.
The contrast between ‘us’ and ‘them’ is absolutely natural and justified evolutionarily and historically. This opposition refers to the most archaic levels of mental attitudes. It is closely connected with the issue of self-identification of the individual as part of any historical community. But the borders between ‘us’ and ‘them’ are not impenetrable because they also depend on specific historical conditions including momentary environment (it is relevant to especially the position of the individual).
Conventional forms of mental attitudes are inevitably transformed in the conditions of war, especially during The Hundred Years War which took several generations. The author considers the mutation of French perceptions (mainly Parisians’s ones) of the
Englishmen at the end of the XIV–XV centuries on the material of some French sources.
These documents have identifiable positions of the authors which were formed and changed under the influence of specific factors, such as geographical, political, religious, corporate and information factors.
Keywords: ‘us’; ‘them’; opposition; mutation; transformation; factors; war.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Иванцова Е. В. О термине «языковая личность»: истоки, проблемы, перспективы использования // Вестник Томского Государственного Университета. Филология. 2010, № 4 (12). C. 24–32.
2. Словарь основных исторических понятий. Избранные статьи. В 2 т./ пер. с немецкого К. Левинсон. М.: Новое литературное обозрение, 2014. Т. 2. 752 с.
3. Цатурова С.К. Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века. М.: Логос, 2002. 382 c.
4. Beaune Colette. La notion de la nation en France au Moyen Age // Communications. 1987. Vol. 45. N. 45. P. 101–116.
5. Journal de Clément de Fauquembergue greffier du Parlement de Paris (1417–1435)/ publié par Alexandre Tuetey avec la collaboration de Henry Lacaille. Paris: H. Laurens, 1903. In 3 T. T. 1. 410 p.
6. Journal de Clément de Fauquembergue greffier du Parlement de Paris (1417–1435)/ publié par Alexandre Tuetey avec la collaboration de Henry Lacaille. Paris: H. Laurens, 1903. In 3 T. T. 2. 372 p.
7. Journal de Clément de Fauquembergue greffier du Parlement de Paris (1417–1435)/ publié par Alexandre Tuetey avec la collaboration de Henry Lacaille. Paris: H. Laurens, 1903. In 3 T. T. 3. 298 p.
8. Journal de Nicolas de Baye greffier du Parlement de Paris (1400–1417)/ publié par Alexandre Tuetey. Paris: Librairie Renouard, V. e. H. Laurens, successeur, 1885–1888. In 2 t. T.1. 368 p.
9. Journal d’un bourgeois de Paris 1405–1449. Тexte original et integral présenté et commenté
REFERENCES
1. Beaune Colette. “La notion de la nation en France au Moyen Age”, Communications 45 (1987). P. 101–116.
2. Caturova Susanna. Oficery vlasti. Parizhskij Parlament v pervoj treti XV veka. Moscow: Logos Publ., 2002. 382 p. (in Russian).
3. Ivancova Ekaterina. “O termine «jazykovaja lichnost’»: istoki, problemy, perspektivy ispol’zovanija”, Vestnik Tomskogo Gosudarstvennogo Universiteta. Filologija 4 (2010). P. 24–32 (in Russian).
4. Journal de Clément de Fauquembergue greffier du Parlement de Paris (1417–1435), Publié par Alexandre Tuetey avec la collaboration de Henry Lacaille. Paris: H.Laurens, 1903. T. 1. 410 p.
5. Journal de Clément de Fauquembergue greffier du Parlement de Paris (1417–1435), Publié par Alexandre Tuetey avec la collaboration de Henry Lacaille. Paris: H. Laurens, 1903. T. 2. 372 p.
6. Journal de Clément de Fauquembergue greffier du Parlement de Paris (1417–1435), Publié par Alexandre Tuetey avec la collaboration de Henry Lacaille. Paris: H. Laurens, 1903. T. 3. 298 p.
7. Journal de Nicolas de Baye greffier du Parlement de Paris (1400–1417), Publié par Alexandre Tuetey. Paris: Librairie Renouard, V. e. H. Laurens, successeur, 1885–1888. T.1. 368 p.
8. Journal d’un bourgeois de Paris 1405–1449, Тexte original et integral présenté et commenté par Colette Beaune. Paris: Librairie générale française (Le Livre de poche), 1990. 544 p.
9. Slovar’ osnovnyh istoricheskih ponjatij. Izbrannye stat’I, transl. Kirill Levinson. Moscow: Novoje literaturnoje obozrenie Publ, 2014. Vol.2. 752 p. (in Russian).
«Свои» и «чужие» в имагологии: формирование образа «врага» в России и Англии в первой трети XVIII в.
Лабутина Т. Л.
Изучение межкультурных (инокультурных, кросс-культурных) коммуникаций в отечественной науке за последние годы заметно активизировалось. Появились теоретические статьи, а также монографические исследования по данной тематике. Обращаясь к различным проблемам, связанным с имагологией, мы задались целью выяснить, каким путем образ «чужого» превращается в образ «врага»? Анализ работ Н. А. Ерофеева, С. В. Чугрова, Л. 3. Копелева, С. В. Оболенской, А. В. Голубева, С. А. Лучицкой, Л. П. Репиной и других ученых[557] позволяет заключить, что образы «чужого» как представления о другом народе, укоренившиеся в сознании людей, последовательно трансформируются и перерастают в образы «врага», а также что от подобных предрассудков человечество страдает с самого начала своего существования. Какие предпосылки способствуют данному процессу? Как происходит подобная трансформация? Насколько продолжителен или кратковременен может быть указанный процесс? По каким критериям можно составить представление об изменении образов? Ответить на поставленные вопросы мы попытаемся на примере англо-русских отношений первой трети XVIII в.
Деление на «своих» и «чужих» в России сделалось заметным уже в правление Ивана Грозного, когда с Англией были установлены дипломатические и экономические отношения. Укрепление позиций английского торгового и промышленного капитала при одновременном ущемлении национальных интересов привело к зарождению ксенофобии в русском обществе. Жители Московского государства негодовали по поводу той близости, какую допускал государь в своем знакомстве с «варварами». Обратим внимание на тот факт, что русские смотрели на иноземцев как на «варваров». Аналогичными эпитетами иностранцы наделяли самих жителей России. Впервые образ «русского варварства», по признанию Е. В. Ермасова, сформировался в Западной Европе в XVI–XVII вв. во многом благодаря сочинениям немецких писателей С. Герберштейна, А. Олеария, М. Мейерберга, И. Корба. Этот образ включал в себя стереотипные представления иностранцев о русском народе, главными из которых были: «русская деспотия», опасная своей агрессией для Европы; православная религия, отличная от католической и протестантской конфессий; необразованность русского народа; обычаи и особенности национального характера (склонность к пьянству, воровству и т. д.). В целом русский народ рассматривался иностранцами как «варварский, достойный жить в рабстве»[558].
После визита в Англию в 1698 г. Петр I занялся реформированием патриархальной России, опираясь на западноевропейский, в первую очередь, британский опыт. Английский «след» наиболее ярко прослеживался в создании морского флота, регулярной армии, промышленных мануфактур, в делопроизводстве, церковной и образовательной реформах. Между тем, были в подобных заимствованиях и свои отрицательные стороны, сказавшиеся, прежде всего, в насильственном сломе морально-этических и религиозных норм и традиций русского общества. Естественно, что подобный процесс не мог пройти гладко и без издержек.