Реже миграция рассматривается как некий ресурс, который может быть использован во благо страны и ее граждан: подчеркиваются экономические выгоды от миграции (удовлетворяемая с помощью мигрантов потребность в трудовых ресурсах; связанные с миграцией рост экономики, увеличение налоговых поступлений и ВВП) – 32 % текстов; возможность решить с помощью миграции демографические проблемы – 24 % текстов. В 3 % текстов встречается упоминание о миграции как о ресурсе, который может быть использован в политических целях, связанных с расширением влияния России на постсоветском пространстве.
На представлении о миграции как о явлении, создающем в большей степени препятствия для развития страны и благополучия ее граждан, чем предоставляющем возможности, которые могут быть использованы во благо, основывается понимание сущности, назначения и причин необходимости интеграции мигрантов. Последняя рассматривается как средство нейтрализации угрозы, исходящей от мигрантов и миграции как таковой (40 % текстов). Лишь в редких случаях (24 % текстов) она предстает как способ реализации потенциала, связанного с миграцией и мигрантами.
На страницах РГ также сформулировано представление о причинах фактического социального исключения мигрантов, а также о характере существующих для их интеграции препятствий. В 45 % случаев в этом качестве рассматриваются культурная дистанция и языковой барьер. В 23 % текстов в качестве фактора, препятствующего интеграции мигрантов, называется негативное отношение к ним со стороны принимающего сообщества (в том числе являющееся результатом манипуляций политических предпринимателей). Лишь в 13 % текстов рассматриваются политико-правовые аспекты социального исключения мигрантов, а препятствия для их интеграции видятся в несовершенстве миграционного законодательства и сложности процедур легализации на территории РФ. Наконец, социально-структурные факторы, препятствующие интеграции мигрантов (тяжелые социально-экономические обстоятельства., в которых оказываются мигранты, нарушения в области правоприменительной практики, дискриминация при трудоустройстве и найме жилья, коррумпированность чиновников и работников правоохранительных органов) упоминаются в 5 % текстов.
В соответствии с пониманием причин социального исключения мигрантов выделяются и предполагаемые инструменты их интеграции. Базисным инструментом выступает обучение языку и культуре принимающего сообщества, а также преподавание основ законодательства РФ (45 % текстов). Изменение отношения принимающего сообщества к мигрантам в качестве фактора, способствующего их интеграции, упоминается в 17 % текстов. Легализация мигрантов (как с помощью либерализации самого миграционного законодательства, так и через оказание содействия мигрантам в соблюдении норм и требований, действующих в настоящий момент) называется средством их интеграции в 15 % текстов. Наконец, социальная защита мигрантов (предоставление приемлемых жилищных условий и возможностей для профессиональной подготовки и переподготовки, гарантированное медицинское обслуживание, защита от злоупотреблений со стороны работодателей) рассматривается в качестве способа их интеграции лишь в 8 % случаев.
Среди субъектов высказывания предсказуемо лидируют журналисты – 68 % текстов, следующие за ними – чиновники (50 % текстов) и эксперты (45 % текстов). Встречаются высказывания политиков (14 % текстов), деятелей науки, искусства, общественных деятелей (13 %). Наименее часто субъектами высказываний становятся представители общественных организаций и землячеств мигрантов (5 % текстов) и «обычные россияне» (4 % текстов). Высказывание «рядового мигранта» за рассматриваемый период встретилось нам в 1 тексте.
На страницах РГ мигранты предстают как неразделимое множество. Среди них слабо выделяются (или не выделяются вовсе) граждане разных стран, представители разных конфессиональных, гендерных, профессиональных, возрастных групп. В крайне редких случаях проводится дифференциация мигрантов, «подлежащих» интеграции, по стране исхода, возрасту, уровню квалификации. Формируемый в РГ образ мигранта максимально де-индивидуализирован: он складывается на основе самых обобщенных характеристик. Мигранты здесь некие «они», отделенные как от тех, кто высказывается о них на страницах РГ, так и от читателей газеты. В свою очередь и высказывающиеся, и читатели воспринимаются как «мы», слитые в единое существо, коллективную личность. При этом как для описания «их» и «нас», так и для установления границы между «ними» и «нами» культурные индикаторы (владение языком, знакомство с историей и традициями, принятие ценностей) используются чаще, а значит, и маркируются как более значимые, чем социальные (образование, семейное положение, сфера занятости и уровень квалификации).
Такая абсолютизация культуры приводит к тому, что проблемы, связанные с миграцией, (прежде всего – проблемы взаимоотношений между мигрантами и принимающим сообществом) описываются в терминах культуры. В этих же терминах интерпретируются и любого рода сложности – социальные, экономические, коммуникативные, бытовые – возникающие у человека в связи с переменой места жительства. Поскольку структурные факторы – как социального исключения мигрантов, так и их интеграции оказываются забытыми в пользу культурных, а миграция воспринимается как досадное и временное явление, естественным становится отказ от попыток решения институциональных проблем, препятствующих интеграции мигрантов. Интеграция мигрантов понимается как освоение последними культуры принимающего сообщества.
Закономерно и то, что правом голоса в обсуждении проблемы интеграции мигрантов обладают лишь члены принимающего сообщества. Мигрант же, лишенный этого права, предстает как объект «интегрирующего воздействия». Он является единственным, кто должен осуществлять усилие, направленное на интеграцию; от членов принимающего сообщества такого усилия не ожидается. Независимо от того, интерпретируется ли интеграция мигрантов как средство нейтрализации исходящей от них угрозы или как способ реализации связанных с ними возможностей, как первые, так и вторые рассматриваются из перспективы принимающего сообщества. Мигрант же здесь – нечто почти неодушевленное: в худшем случае – требующая решения проблема, в лучшем готовый к использованию ресурс.
Итак, на страницах РГ сложился дискурс интеграции мигрантов, который, с одной стороны, является частью более широкого дискурса миграции и существует на стыке с дискурсом межэтнических отношений, а с другой – содержит основные черты дискурса современного расизма. Этот дискурс поддерживается на протяжении четырнадцати лет, с 2000 по 2014 год, и не претерпел сколько-нибудь значительных изменений, в том числе в связи с либерализацией миграционной политики последнего времени. Мигранты здесь предстают как дистанцированные от принимающего сообщества, отделенные от него языковым и культурным барьерами, подчиненные ему.
УДК070.15(47) «20»
КЛИМЕНКО ЕКАТЕРИНА ВЛАДИМИРОВНА. Кандидат культурологии, старший преподаватель, Санкт-Петербургский государственный институт культуры, Санкт-Петербург.
EKATERINA KLIMENKO. PhD, Senior Lecturer, Saint Petersburg State University of Culture and Arts, Saint Petersburg.
E-mail: ekavlaklimenko(o)gmail.com
ИЗОБРЕТЕНИЕ ЧУЖОГО И КОНСТРУИРОВАНИЕ ГРАНИЦ: «ИНТЕГРАЦИЯ МИГРАНТОВ» В РОССИЙСКОЙ ПРЕССЕ
Что такое интеграция? Что значит «быть интегрированным»? Каковы критерии «интегрированности»? Порой кажется, что существуют однозначные ответы на эти вопросы. Очевидным зачастую представляется и то, что эти ответы должно формулировать принимающее сообщество. Обсуждение проблемы интеграции ведется на языке «хозяев», их голос в этом обсуждении становится не только самым громким, но и единственно слышным. Именно «хозяева» определяют претендующий на общезначимость смысл понятия «интеграция», критерии и показатели «интегрированности», степень «наказания» для «недостаточно интегрированных» «гостей».
В рамках данного исследования нас интересует, как именно проблема интеграции мигрантов репрезентируется в российских СМИ и каким образом общественная дискуссия вокруг этой проблемы формирует образ мигранта как такового. Исследование построено на контент-анализе публикаций в печатных СМИ, посвященных проблеме интеграции мигрантов. При этом особое внимание уделяется обсуждению новейших нормативных документов, затрагивающих вопросы, связанные с интеграцией мигрантов.
Результаты исследования позволяют сделать вывод о том, что обсуждение проблемы интеграции мигрантов в российских СМИ основано на нескольких допущениях: существуют некие неиндивидуализированные «они», представляющие собой неразделяемое множество; симметрично этому существуют и «мы» – также слитые в единое существо, коллективную личность; все «мы» являемся носителями некой «нашей» культуры, которая представляет собой субстанцию, воспринимаемую как однородная, неизменяемая ни во времени, ни в пространстве; равно однородна и неизменна «их» культура, носителем которой является каждый из «них»; между этими двумя культурами существует объективно наблюдаемая и фиксируемая дистанция: мало того, что культуры принципиально различны, так и культура «чужих» представляет собой угрозу для «нашей»; «чужие» должны освоить «нашу» культуру, научиться жить по «нашим» правилам, поскольку на «нашей» территории они находятся в заведомо подчиненном положении по отношению к «нам». Закономерной в рамках такой логики является и интерпретация любого рода сложностей – социальных, экономических, коммуникативных, бытовых – возникающих у человека в связи с переменой места жительства, в терминах культуры и, как следствие, отказ от попыток решения институциональных проблем, связанных с дезинтеграцией мигрантов.
Ключевые слова: интеграция мигрантов; миграционный дискурс; культурный расизм.
INVENTING THE OTHER AND CONSTRUCTING BOUNDARIES: THE INTEGRATION OF MIGRANTS IN RUSSIAN MEDIA DISCOURSE
What constitutes the “integration” process? What does it mean to be “integrated”? What are the criteria of “integratedness”? It sometimes seems that precise and unequivocal answers to these questions do exist. It also seems obvious that it is the members of the host society who are entitled to formulate these answers: to define the meaning of the term “integration”, indicators and criteria of the necessary “level of integration” and the “extent of punishment” for those who are not willing to “become integrated”.