В. Х.), работая с последним в полном согласии».[898]
Для подкрепления этих заявлений была создана «Подготовительная комиссия по разработке вопросов о Всероссийском представительном собрании учредительного характера и областных представительных учреждениях» во главе с маститым либеральным журналистом и деятелем Национального центра, редактором солидной екатеринбургской (ранее – уфимской) газеты «Отечественные ведомости» А. С. Белоруссовым-Белецким. Положение о комиссии было утверждено 29 апреля 1919 г. В числе прочих, в нее вошли видные кадеты и профессора-юристы Томского университета, сенаторы С. П. Мокринский и В. А. Рязановский.[899] После скоропостижной кончины А. С. Белоруссова-Белецкого от инфаркта в августе 1919 г. комиссию возглавил С. П. Мокринский.
По сути, создание этой комиссии было возобновлением и развитием постановления Сибирского правительства от 3 ноября 1918 г. «Об учреждении комиссии по выработке Положения о выборах во Всесибирский представительный орган»,[900] но уже применительно ко всей России. Созыв Национального учредительного собрания планировался после взятия Москвы. Правда, поначалу Совет министров предполагал довести до конца начинание Сибирского правительства и в марте 1919 г. рассматривал новый проект о создании комиссии с широким смешанным составом.[901] Но адмирал не утвердил его: было признано, что более насущным является дело подготовки всероссийского Национального собрания, поскольку победа над большевиками весной 1919 г. казалась уже близкой. Более узким и профессиональным стал и состав комиссии.
По ряду вопросов в комиссии развернулись дебаты, содержание которых позволяют проследить архивные документы. Председатель А. С. Белоруссов-Белецкий представлял ее правый фланг, близкий к правому крылу кадетской партии и Восточному отделу ее ЦК. Он ратовал за прямые выборы в городах и 2-степенные выборы в сельской местности, мотивируя это тем, что «городское население интеллигентно и достигло некоторой степени политического развития», а в деревне 2-степенная система «обеспечивает больший порядок выборов, исключает митингование и необходимость агитации среди политически неразвитого населения»,[902] «легко доступного при прямых выборах влияниям демагогических элементов».[903] Также Белоруссов выступал против участия женщин в выборах, аргументируя их пассивностью и несамостоятельностью: «Русская женщина в массе своей не предъявляет требования политических прав, давать же эти права, когда на них нет спроса, или умножать вотум избирателей в силу каких-либо абстрактных соображений, исходя, например, из принципа равноправия женщин, не представляется целесообразным. Опыт же предшествующих выборов в Учредительное собрание свидетельствует, что женщины далеко не были самостоятельны в осуществлении своих избирательных прав, что в большинстве случаев свои голоса они подавали под влиянием близких им мужчин». Наконец, он предлагал повысить возрастной ценз до 30 лет,[904] мотивируя тем, что «молодежь наименее государственна», но одновременно – отказаться от ценза оседлости, поскольку «Россия под влиянием войны и беженства обратилась в бродячую Русь, и ценз оседлости лишил бы избирательных прав наиболее преданную порядку часть населения».[905]
За прямые выборы на всех уровнях, как наиболее демократичные, в комиссии выступали кадеты-центристы В. А. Рязановский и С. П. Мокринский и областник Н. Н. Козьмин. Мокринский выступал также за избирательные права для женщин, а Рязановский шел еще дальше, ратуя за предоставление их военным, вопреки постулату «армия вне политики». Но последнее предложение не нашло отклика практически ни у кого – слишком жива была память о разложении русской армии в результате подобного опыта в 1917 г. Белоруссов-Белецкий категорически заявил, что об этом «не может быть и речи». Наконец, возрастной ценз Мокринский предлагал ограничить 25 годами.[906]
Больше единодушия было по вопросу о замене пропорциональной системы выборов мажоритарной, когда для избрания необходимо набрать свыше 50 % голосов, а если ни один кандидат столько не набирает, то проводится второй тур между двумя ведущими кандидатами. Опытный правовед С. П. Мокринский указывал, что нет универсальной избирательной системы, «всякая система… хороша или дурна в зависимости от того, подходит она или нет к общим политическим условиям страны и культурному уровню развития населения». Применительно к тогдашним условиям он полагал предпочтительной мажоритарную систему, поскольку «политические партии вялы, действуют только партийные комитеты, и пропорциональная система при аморфности населения теряет всякий смысл». С ним согласился А. С. Белоруссов-Белецкий. Наиболее демократичный В. А. Рязановский выступал за мажоритарный принцип при прямых выборах и пропорциональный при двух-трехстепенных.[907]
Подготовленный в августе законопроект «Положения о выборах в Национальное учредительное собрание»[908] был компромиссным, но внешне довольно демократичным. Сохранялось провозглашенное Временным правительством 1917 г. всеобщее и равное избирательное право: по словам А. С. Белоруссова-Белецкого, без него парламент не имел бы «должного морально-политического авторитета».[909] В интервью для прессы председатель комиссии заверял, что Национальное собрание будет «не чем иным, как полномочным Учредительным собранием с неограниченными компетенциями по вопросам политическим и социально-экономическим» и «будет призвано установить государственный и социальный порядок новой России».[910] Сам Белоруссов-Белецкий был сторонником президентской республики американского типа.[911]
По содержанию законопроект комиссии существенно отличался от закона, по которому было избрано Учредительное собрание 1917 г. Прямые выборы предполагались лишь в крупных городах с населением свыше 250 тыс. жителей, в остальных местностях – 2-степенные (через выборщиков), когда каждый избирательный округ численностью 250–300 тыс. жителей делился на множество участков по 2 тыс. чел., от которых избирались по одному делегату-выборщику (из жителей данного участка) на окружные выборы (чаще всего избирательным округом был уезд). При этом один кандидат мог баллотироваться максимум от 2 округов – городского и уездного, и если побеждал в обоих, то считался избранным по городскому округу, а в уездном назначались новые выборы. Отменялись выборы по партийным спискам, депутатами могли избираться только «одномандатники» (по 1 на каждый округ). Пропорциональные выборы (как депутатов, так и выборщиков в участках) заменялись мажоритарными. По сравнению с законом Временного правительства, возрастной ценз для участия в выборах повышался до 25 лет, как это было до революции. Избирательного права лишались военнослужащие (это не распространялось на ополченцев и состоящих в запасе) и милиционеры. Правда, в обстановке Гражданской войны это смотрелось парадоксом, поскольку именно военные стояли во главе Белого движения. И наоборот, из-за наплыва беженцев из Европейской России, среди которых были представители культурных слоев общества, был отменен ценз оседлости. При этом не делалось различия между активным и пассивным избирательным правом, они распространялись на одни и те же категории населения.[912]
Отдельные положения законопроекта подверглись критике со стороны руководящего ядра омских кадетов. Одобряя такие изменения, как повышение возрастного ценза избирателей, отмену партийных списков и пропорциональных выборов, введение 2-степенной системы в малонаселенных округах, они критиковали некоторые технические частности. «Сибирская речь» предлагала изменить право одновременной баллотировки в одном городском и одном уездном округах баллотировкой либо в 2–3 городских, либо в 2–3 уездных округах, мотивируя это тем, что «одни лица популярны только в городах, другие только в селах и деревнях», иначе, по ее мнению, новым людям из глубинки будет затруднен доступ к депутатским мандатам по сравнению с уже известными, крупными деятелями. Также предлагалось причислять депутата, избранного от 2 округов одновременно, не к городскому округу, а к тому, в котором он проживает. Наконец, указывалось на слишком мелкие избирательные участки в уездных округах.[913] Но в целом кадеты одобрили основные положения законопроекта. В. Н. Пепеляев назвал его «блестящим».[914]
С деятельностью комиссии Белоруссова-Белецкого, а точнее – с именем его заместителя Н. Н. Козьмина связана и последняя по времени попытка реанимации областничества. Областники, в целом лояльные к диктатуре, выступали за учреждение Сибирского управления в помощь центральному правительству для решения текущих местных вопросов.[915] От их имени Н. Н. Козьмин подготовил соответствующий проект. Он сводился к областной автономии Сибири (в которую территориально включался и Дальний Восток до Тихого океана) с назначенным верховной властью генерал-губернатором и выборным Всесибирским представительным собранием.[916] Для разработки положения о нем Козьмин предлагал созвать совещание выборных представителей общественных и национальных организаций. На заседании 21 июня 1919 г. комиссия утвердила численный состав совещания.[917] Также предлагалось воссоздать Сибирскую областную думу и Областной совет для разделения исполнительной власти с генерал-губернатором (по проекту, члены Сибоблдумы избирались населением из уроженцев Сибири или проживающих в ней не менее 5 лет, а члены Облсовета на 2/3 делегировались земствами, казачьими войсками и объединениями нацменьшинств, а на 1/3 назначались генерал-губернатором). Кадеты решительно отвергли этот проект, заявляя: «Опыт первой Сибирской областной думы показал и убедил всех и каждого, что ни в области управления, ни в области законодательной она не принесла пользы. Не принесет ее она и теперь. Мы полагаем, что созыв ее решительно ничем не вызывается».