В течение 1930-х гг. украинские и белорусские соединения, формально упраздненные и уже не проходившие по линии учета нацформирований, тем не менее продолжали существовать «по фактической насыщенности», то есть продолжали комплектоваться преимущественно местным этническим элементом. Например, новое пополнение осени 1933 г. для 14 стрелковых и кавалерийских дивизий, 9 вузов и других частей УВО на 49,1 % состояло из украинцев[657]. Об этом же свидетельствует тот факт, что в начале марта 1938 г., когда было принято решение о переформировании национальных соединений в так называемые «общесоюзные» с экстерриториальным комплектованием, дивизии, дислоцированные на Украине (7, 15, 58, 100-я) и в Белоруссии (33-я), также готовились к перераспределению личного состава, хотя давно носили статус номерных, а не национальных. В них насчитывалось от 51,7 до 75,6 % военнослужащих украинской или белорусской национальности[658]. Здесь можно говорить о процессе денационализации, обратном тому, что был описан выше, когда сформированные в порядке концентрации части признавались сначала национальными «по фактической насыщенности», а затем получали формальный статус национальных.
К середине 1930-х гг. большинство национальных формирований, в том числе среднеазиатских, в целом встали в один ряд со всеми соединениями Красной армии. В Политуправлении РККА полагали, что «успех достигнут» и следует «полностью сохранить и в дальнейшем укреплять» нацформирования[659]. По итогам учений национальные части оценивались удовлетворительно. Например, о среднеазиатских частях на заседании Военного совета при народном комиссаре обороны СССР в октябре 1936 г. говорилось: «Национальные кавдивизии подготовлены неплохо, хорошо маневрируют, лошади отлично втянуты, войска научены вести пеший и конный бой»[660]. Об успехах национальных формирований в 1930-х гг. свидетельствует и то, что целый ряд их был награжден орденами и получил право носить имена вождей Советского государства и Красной армии. Например, Армянская стрелковая дивизия в 1935 г. получила имя наркома обороны маршала СССР К.Е. Ворошилова, а в 1936 г. была награждена орденом Красного Знамени. 1-й и 2-й грузинским стрелковым дивизиям были присвоены имена И.В. Сталина и М.В. Фрунзе соответственно. Азербайджанская стрелковая дивизия в 1930 г. получила имя Серго Орджоникидзе, а в 1935 г. была награждена орденом Красного Знамени. 7-я таджикская горнокавалерийская дивизия в 1931 г. была награждена орденом Красного Знамени, а в 1935 г. – орденом Ленина. 6-я узбекская горнокавалерийская дивизия в 1936 г. также была награждена орденом Ленина.
С середины 1930-х гг. национальные соединения ЗакВО и САВО переводились на штаты горнострелковых и горнокавалерийских дивизий и принимали самое активное участие в горных и альпинистских походах, осваивали специализированную горную подготовку. В сентябре – октябре 1935 г., завершая учебный год, все национальные соединения ЗакВО совершили многодневные горные походы.
О сложности организации и осуществления таких походов могут свидетельствовать такие факты: во время марша, совершенного с 1 по 12 октября 1935 г. частями Азербайджанской стрелковой дивизии по маршруту с. Худат – Баку (всего 420 км), крутизна маршрута на перевале Мичиха (2675 м) доходила до 35–40 градусов; а только одну из горных рек пришлось преодолевать свыше 60 раз. Тогда же, в октябре 1935 г., сводный батальон 2-й грузинской стрелковой имени М.В. Фрунзе дивизии совершил восхождение на гору Казбек. В батальоне специально было сведено три обычные штатные стрелковые роты «с целью проверить выносливость, втянутость и готовность частей дивизии к трудным походам и действиям в высокогорных районах»[661]. Непосредственное восхождение на вершину (с высоты 4000 до высоты 5034 м) сопровождалось большими трудностями: крутизна скатов доходила до 50–60 градусов, случались камнепады[662].
Можно утверждать, что во второй половине 1930-х гг., после упразднения украинских и белорусских стрелковых дивизий, определилась специализация оставшихся национальных соединений как горных. 21 мая 1936 г. в целях упорядочения нумерации стрелковых и кавалерийских дивизий приказом наркома обороны № 072 всем национальным соединениям была присвоена новая нумерация: Армянской горнострелковой – № 76, 1-й грузинской стрелковой – № 47[663], 2-й грузинской стрелковой – № 63[664], Азербайджанской горнострелковой – № 77, 4-й туркменской горнокавалерийской дивизии – № 18, 6-й узбекской горнокавалерийской – № 19, 7-й таджикской горнокавалерийской – № 20. Также сквозную нумерацию получали неотдельные национальные кавалерийские полки в ЗакВО и САВО (всего – 9 полков)[665].
По состоянию на начало 1938 г. в составе РККА числилось: 4 горнострелковые дивизии (две грузинские, азербайджанская, армянская), 3 горнокавалерийские дивизии (узбекская, туркменская, таджикская), 2 отдельные кавалерийские бригады (горских национальностей Северного Кавказа и бурят-монгольская) и 5 кавалерийских неотдельных полков в составе других соединений (грузинский, армянский, казахский, хорезмский, киргизский). В Закавказье до 1938 г. национальные грузинские, армянские и азербайджанские дивизии, а также соединения, не имевшие статуса национальных, но укомплектованные в значительной степени местными национальностями (17-я кавалерийская, 20, 47, 63, 76 и 77-я горнострелковые), составляли ядро войск Закавказского военного округа. То же можно сказать и о Среднеазиатском военном округе.
Итоги развития национальных формирований РККА по программе национальных формирований в межвоенный период сведены в таблицу 12.
Таблица 12.Итоги развития национальных формирований в 1924–1938 гг.
Составлено по: РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 568. Л. 5–5 об.; Д. 610. Л. 87; Ф. 54. Оп. 4. Д. 73. Л. 77–78; Ф. 4. Оп. 3. Д. 3301. Л. 36–36 об.
Горная специализация национальных соединений велась на фоне набиравшей темп в 1930-х гг. технизации и перестройки Вооруженных Сил СССР на современный лад, которые уже стали причиной замедления развития национальных формирований на рубеже 1920-1930-х гг. Главной задачей военного строительства была техническая реконструкция РККА и РККФ и достижение превосходства над армиями капиталистических стран. Становление советского военно-промышленного комплекса к середине 1930-х гг. обеспечило массовое поступление в войска сложной военной техники новейших образцов – танков, самолетов, артиллерийских систем, стрелкового оружия. По отдельным видам вооружений рост был поистине громадным. Например, численность пулеметов возросла в 5,5 раза, самолетов – в 6,5, артиллерии – в 7, танков – в 43 раза, мелкокалиберной противотанковой артиллерии – в 70 раз![666] Резко возросшая техническая оснащенность вооруженных сил оказала значительное влияние на их структуру, перечень и соотношение военных специальностей. Быстро развивались новые рода войск. Значительная масса молодого пополнения направлялась для прохождения службы в артиллерию, мотомеханизированные и танковые войска, авиацию. Например, численность военно-воздушных сил и артиллерии по штатам военного времени по мобилизационным планам с 1930 по 1938 г. выросла в 2,7 раза, ПВО – в 3,3, железнодорожных войск и органов ВОСО – в 7,3, бронетанковых войск – в 16 раз[667]. Быстро росла и общая численность армии. 31 августа 1939 г. нарком обороны Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов публично заявил, что за девять лет она выросла троекратно[668]. Если на 1 января 1930 г. списочный состав РККА насчитывал 607,6 тыс. человек, то на 1 января 1940 г. – 2032,8 тыс. человек[669].
Одновременно кардинально менялась система комплектования РККА. С 1935 г. быстро сокращалось число территориальных дивизий в пользу кадровых формирований, поскольку освоение на краткосрочных сборах военнослужащими переменного состава сложных видов военной техники и вооружений в рамках территориальной организации военной службы оказалось невозможным. К 1938 г. этот процесс был завершен. Переход к полностью кадровой организации войск сопровождался в 1938–1939 гг. переводом войск на экстерриториальную систему комплектования, при которой граждане проходили военную службу вне регионов своего проживания. Этот принцип позволял пополнять воинские части личным составом и создавать группировки войск вне зависимости от плотности населения в той или иной местности, а также сглаживал проблемы, связанные с огромной территорией страны и слаборазвитой транспортной сетью. Для призывников из национальных регионов это означало длительный непрерывный срок службы на казарменном положении (вместо прежних периодических лагерных сборов) вне своей республики. Тем самым они быстрее адаптировались в русскоязычном воинском коллективе и, по точному определению командующего войсками Закавказского военного округа комкора И.В. Тюленева, приобщались «к общей культуре единого многонационального народа»[670].
Историю национальных частей в этот период нельзя рассматривать вне контекста описанных реформ. Технизация объективно встала на пути дальнейшей возможности экстенсивного расширения национальных формирований, потому что «технические войска (воздушные, химические, танковые и др.) пока невозможно формировать по национальному признаку», – отмечалось в отчетном докладе наркомвоенмора в Политбюро ЦК ВКП(б) еще в июне 1929 г.