[755]. Приведенный перечень говорит об укорененности и осмысленности антисоветских настроений среди военнослужащих. А тот факт, что командование и органы контрразведки изъяли более 500 человек из рядов дивизии и готовились изъять еще около 400 человек[756], свидетельствует о том, что такими настроениями была охвачена значительная часть личного состава дивизии. Опыт изучения источников позволяет нам со всей ответственностью утверждать, что инциденты антигосударственного характера (дезертирство, измена Родине, распространение слухов) масштабом даже на порядок ниже воспринимались гражданской властью, органами военного управления и контр разведкой как чрезвычайное происшествие и влекли за собой серьезные организационные и дисциплинарные меры, вплоть до расформирования воинской части. Но, очевидно, поскольку решение о формировании эстонских частей принимал лично И.В. Сталин, 249-я дивизия продолжила боевую подготовку. Тем более что общая боеготовность соединения считалась удовлетворительной, по крайней мере, «не хуже уже направленных на фронт дивизий»[757].
В новых соединениях был достигнут высокий уровень представительства военнослужащих титульных национальностей. В частности, в 7-й эстонской дивизии числился 8651 эстонец (85,8 %), а в 249-й эстонской – 9422 эстонца (91,2 %). Чуть более 2 тыс. человек на две дивизии являлись участниками боев[758].
Вслед за прибалтийскими соединениями в конце 1941 г. развернулось широкое строительство нацчастей в других регионах СССР. Основная их масса была сформирована в короткий период с ноября 1941 по февраль 1942 г. Их создание было санкционировано несколькими постановлениями Государственного Комитета Обороны и приказами наркома обороны.
В постановлении ГКО от 13 ноября 1941 г. № 894сс «О национальных войсковых соединениях» было объявлено о сформировании в СКВО, САВО, УрВО, ЗакВО сразу 20 национальных кавалерийских дивизий (со штатной численностью 4403 человека) и 15 отдельных стрелковых бригад (со штатной численностью 4333 человека) из представителей народов Средней Азии, Северного Кавказа и Приуралья. Были сформированы: 96, 105, 106-я казахские; 97-я и 98-я туркменские; 99, 100, 101, 102, 103-я узбекские; 104-я таджикская; 107, 108, 109-я киргизские; 110-я и 111-я калмыцкие; 112-я и 113-я башкирские; 114-я чечено-ингушская; 115-я кабардино-балкарская кавалерийские дивизии; 87-я и 88-я отдельные туркменские; 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97-я отдельные узбекские; 98-я и 99-я отдельные таджикские; 100-я и 101-я отдельные казахские стрелковые бригады.
В постановлении были сформулированы общие требования к национальным соединениям:
– укомплектовать здоровым и крепким личным составом местных национальностей возрастом не старше 40 лет, причем за счет внеплановых призывов;
– командно-начальствующий состав обеспечить по возможности также из местных национальностей, а недостающих пополнить русскими;
– обмундирование, людское и конское снаряжение, седла, продфуражное довольствие, конский состав, холодное и частично огнестрельное оружие обеспечить за счет ресурсов союзных и автономных республик;
– обязать военные советы военных округов провести формирование, обучение и сколачивание кавалерийских дивизий и отдельных стрелковых бригад, создаваемых на территории этих округов;
– приемку соединений для доформирования и обеспечения недостающим вооружением и снаряжением проводить только после проверки специальными комиссиями округов[759].
На этом создание новых национальных соединений не остановилось. В начале 1942 г. к формированию приступили Закавказский военный округ и Крымский фронт, образованные 28 января 1942 г. в результате разделения войск Кавказского фронта. На этот раз формирование национальных соединений было санкционировано не постановлением Государственного Комитета Обороны, а приказом наркома обороны от 3 февраля 1942 г.[760] Предписывалось путем перегруппировки личного состава переформировать уже готовые дивизии Закавказского военного округа следующим образом: 392-ю и 406-ю стрелковые дивизии – в грузинские; 408-ю и 409-ю – в армянские; 402-ю и 223-ю – в азербайджанские. Одновременно по инициативе Военного совета Крымского фронта переформировывались три дивизии, прибывшие незадолго до этого из Закавказья: 224-я – в грузинскую; 388-я – в армянскую; 396-я – в азербайджанскую. Наконец, по национальному признаку укомплектовывались вновь создаваемые в ЗакВО стрелковые дивизии: 414-я и 418-я – как грузинские; 89-я и 419-я – как армянские и 416-я – как азербайджанская. Новые соединения были охарактеризованы как «национальные по содержанию и интернациональные по духу»[761].
Непосредственно вопросами формирования занимались специально создаваемые республиканские, областные, районные и городские комиссии в составе секретарей, заведующих отделами пропаганды и агитации, заведующих военными отделами, председателей исполкомов советов различных уровней и военные комиссары. Все они работали по плану и под контролем штабов округов.
Анализ документов позволяет сделать вывод о том, что, кроме 201-й латышской дивизии, сформированной первой, в августе 1941 г., и второй латышской дивизии – 308-й, сформированной последней, в июне 1944 г., все остальные национальные соединения (53 стрелковые и кавалерийские дивизии и стрелковые бригады) были сформированы в узком временном коридоре – с 13 ноября 1941 г. по 10 февраля 1942 г. Это позволяет сделать вывод о вполне определенной государственной политике в области использования контингентов военнослужащих нерусской национальности, направленной на сосредоточение представителей одного этноса в рамках отдельных соединений. За пределами этого временного диапазона до самого конца войны лишь одно соединение Красной армии (308-я стрелковая дивизия) официально получило статус национального, хотя де-факто немало формировавшихся в союзных республиках СССР соединений были укомплектованы в значительной мере представителями одного этноса и местным руководством идентифицировались как национальные.
К началу весны 1942 г., когда формирование новых национальных соединений достигло пика, в 12 союзных республиках (РСФСР, Латвийской, Литовской, Эстонской, Армянской, Азербайджанской, Грузинской, Казахской, Узбекской, Киргизской, Таджикской, Туркменской) и четырех автономных республиках РСФСР (Чечено-Ингушской, Кабардино-Балкарской, Калмыцкой, Башкирской) формировалось 18 национальных стрелковых дивизий, 20 национальных кавалерийских дивизий и 15 национальных стрелковых бригад – всего 53 соединения. Общая штатная численность формируемых национальных соединений по действующим на тот период времени штатам[762] составляла 357,4 тыс. человек. Наибольшую нагрузку нес Закавказский фронт[763], формировавший 14 национальных стрелковых дивизий штатной численностью 156,7 тыс. человек[764]. Для сравнения можно отметить, что по состоянию на 1 марта 1942 г. в составе действующих войск Красной армии насчитывалось 283 стрелковые дивизии, 90 стрелковых бригад и 43 кавалерийские дивизии[765]. Таким образом, формируемые национальные соединения по отношению к действующей армии составили: 6,7 % – по стрелковым дивизиям, 16,7 % – по стрелковым бригадам и 34,9 % – по кавалерийским дивизиям.
Однако далеко не все национальные соединения оказались на фронтах и приняли участие в вооруженной борьбе с врагом. В процессе укомплектования личным составом, боевой учебы и сколачивания подразделений выявился ряд специфических проблем. Зачастую изначально принимались завышенные планы формирований, не обеспеченные людскими, конскими и материальными ресурсами, неосуществимые в установленные сроки. Выяснилось, например, что в САВО две трети контингентов военнообязанных запаса не были обучены военному делу[766]. Особенно сложной была ситуация с изысканием потребного числа национального командного состава. Воинские части без особых проблем укомплектовывались рядовым и политическим составом (последний подбирался в гражданских партийных организациях), однако имели большой некомплект младшего, среднего и старшего командно-начальствующего состава из числа местных национальностей. Некомплект покрывался за счет командиров-славян. Аналогичная ситуация наблюдалась в ЗакВО и СКВО. Подразделения, в которых рядовой и командный состав были разных национальностей, неизбежно отставали в боевой учебе из-за возникавшего языкового барьера. Квалификация командного состава из числа местных национальностей также была невысока, поскольку большинство командиров призывалось из запаса. В свою очередь, рядовой состав в своей массе не владел русским языком и имел крайне низкий образовательный ценз. Например, в 94-й узбекской стрелковой бригаде на 4476 человек личного состава 791 человек (17,5 %), в том числе 65 младших командиров, были совсем неграмотными, а 1201 человек (26,5 %), в том числе 215 младших командиров, – малограмотными[767]. При таком качестве личного состава трудно было рассчитывать на быстрое освоение бойцами тактики современного боя и сложных типов вооружения.
В результате сроки боевого слаживания подразделений в национальных дивизиях и бригадах значительно затягивались по сравнению с преимущественно славянскими по составу формированиями. Как свидетельствовал в своем дневнике начальник штаба 115-й кабардино-балкарской кавалерийской дивизии подполковник М.С. Эхохин, «период формирования дивизии длился около пяти месяцев, так как около 90 % рядового состава призванные в дивизию не служили ранее в армии. Кроме того, значительная часть командного состава из коренного населения не служила в коннице. Все это требовало времени на подготовку личного состава дивизии. Отсутствие командиров-кавалеристов, а также частая смена командиров дивизии и неукомплектованность штабов – все это задерживало ход боевой подготовки»