[932]. Родственники осужденных за уклонение или дезертирство призывников объявляли кровником каждого, кто в суде давал свидетельские показания против призывника[933]. Советские и партийные работники на местах, в свою очередь, нередко потворствовали этим настроениям, «боясь обидеть» односельчан, часто приходившихся им родственниками[934]. В последующие годы эти негативные явления, сопровождавшие проведение призыва в национальных регионах, в основном были изжиты.
Непосредственно призывные мероприятия делились на три этапа: подготовительный период; сосредоточение призывников в сборных пунктах и отправка их в воинские части. Призывную кампанию 1928 г. в целом по СССР прошло 1 379 362 гражданина 1906 г. рождения[935]. Из числа не призывавшихся прежде этносов мероприятия охватили казахов, туркмен, узбеков, таджиков и горские народы Северного Кавказа – всего 46 524 человека из числа этих народов, или 3,4 % от всего призывного контингента[936]. Большинство призванных было направлено для прохождения службы в свои национальные части. В то же время некоторая часть призывников, хорошо владевшая русским языком, как правило, по добровольному согласию отправлялась служить в номерные или европейские воинские части Красной армии. Мотивом для них служили карьерные соображения и желание «просто попасть в хорошие города»[937]. Однако в целом в воинские части была зачислена лишь незначительная часть националов, прошедших процедуру призыва – 2740 человек, или 0,58 % от всех призванных по стране. Это было связано прежде всего с малой штатной емкостью национальных частей, многие из которых еще находились на стадии формирования.
Призыв 1928 г. уникален не только тем, что стал первым обязательным призывом, но и тем, что он подвергся всестороннему статистическому исследованию специалистов Статистического отдела Главного управления РККА. Перекрестному анализу социально-демографических характеристик призывных контингентов различных национальностей в секретном обзоре ГУ РККА было уделено важное место. Очевидно, столь пристальным вниманием к себе советские этносы были обязаны тем, что на них все более расчитывали как на источник комплектования Красной армии. Результаты зачисления в войска новобранцев по итогам первых пяти призывов молодежи 1902–1906 гг. рождения, состоявшихся в 1924–1928 гг., сведены в таблице 17.
Обращают на себя внимание показатели нижней части таблицы за 1927 и 1928 гг. Они отражают результаты первых, еще очень ограниченных пробных призывов среди горцев Северного Кавказа и народов Средней Азии.
В качестве важного комментария к таблице 17 следует отметить, что призванные на военную службу граждане далеко не всегда зачислялись в войска. То есть призыв не тождествен действительной военной службе. Дело в том, что число годных к службе контингентов в 1920-х гг. значительно превышало штатную потребность войск. Так, в 1924 г. было призвано граждан 1902 г. рождения 1 003 611 человек, в 1925 г. граждан 1903 г. рождения – 1 211 573, в 1926-м граждан 1904 г. рождения – 1 265 877, в 1927-м граждан 1905 г. рождения – 1 252 160, в 1928-м граждан 1906 г. рождения – 1 379 362 человека[938]. При этом штатная норма численности срочнослужащих Красной армии в эти годы была значительно ниже. В 1924 г. она составляла 416 тыс. человек[939]. На 1925 г. потребность кадровых частей, территориальных войск, частей конвойной стражи, флота и войск ОГПУ в срочнослужащих составляла 470 тыс. человек. Однако возможности бюджета долго не позволяли полностью покрывать даже эту потребность. Кроме того, из-за недофинансирования, нехватки обмундирования, пайков многие новобранцы не попадали в воинские части, а те, в свою очередь, пребывали в состоянии хронического некомплекта. Так, осенью 1926 г. удалось направить в войска лишь около 200 тыс. новобранцев (45 % от необходимого количества)[940]. Осенью 1927 г. по той же причине намечалось направить в войска 240 тыс. человек из необходимых 343 тыс. человек[941], а в 1928 г. – 258 тыс. человек[942] и т. д.
Таблица 17. Результаты военных призывов 1924-1928 гг. по национальности (зачисленные в войска, чел.)
Составлено по: РГВА. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 7. Л. 9 об. – 11; 29 об. – 31, 50 об. – 52, 108 об. – 110, 141 об. – 142 об.
Поэтому численность призываемых из года в год росла, но службу в строевых частях проходила лишь незначительная часть годной к строевой службе молодежи. Излишек новобранцев зачислялся во вневойсковики. При осуществлении вынужденного отсева представители нерусских национальностей, естественно, оказывались в первых рядах. Это иллюстрирует таблица 18. Полужирным шрифтом выделены девять этносов, среди которых доля зачисленных в войска была выше среднего значения – 31,85 %. Удельные значения приема на действительную службу у этих девяти этносов приближались к среднему показателю приема новобранцев в Русскую императорскую армию в годы, предшествовавшие Первой мировой вой не: в 1906–1911 гг. этот показатель колебался между 34,8 % и 37,3 % и составлял в среднем 35,7 %[943]. Три из них – это восточнославянские народы, дававшие армии основную массу пополнений. Следует отметить также, что доля зачисленных у целого ряда закавказских и среднеазиатских народов была достаточно значительной (армяне, грузины, таджики, туркмены). В этом случае можно предположить, что к призыву изначально привлекался не весь годовой контингент, а только его часть, уже прошедшая предварительный отбор.
Лишь в отдельных регионах, где раньше всего были сформированы крупные национальные воинские соединения, среди призывников преобладали представители местных национальностей. Например, в 1926 г. в Закавказье до 82 % призывного контингента составляли грузины, армяне и тюрки (азербайджанцы)[944]. Отмеченная тенденция является отражением активно реализуемой в середине 1920-х гг. программы развития национальных формирований, однако в этот период являлась скорее исключением из правила.
Таблица 18.Призываемые и зачисленные в РККА новобранцы 1928 г. по национальностям
Составлено по: РГВА. Ф. 39415. Оп. 1. Д. 7. Л. 141 об. – 142 об.; Характеристика контингента призыва 1928 года (1906 г. рождения). М., 1930. С. 76 (РГВА. Ф. 54. Оп. 4. Д. 62. Л. 38 об.).
Приведенные в таблице 18 данные свидетельствуют о том, что в середине и во второй половине 1920-х гг. молодое пополнение Красной армии обеспечивалось главным образом за счет восточных славян, чей удельный вес среди призывников колебался с очень незначительной амплитудой – от 89,53 % до 90,52 %.
Проведенный анализ источников показал, что с первых лет существования советской власти значительная часть советских этносов так или иначе была вовлечена в процесс несения военной службы. На 1920-е гг. пришелся начальный этап деятельности государственных органов власти и органов военного управления, нацеленной на привлечение населения национальных окраин к делу обороны молодого Советского государства и связанное с решением этой задачи последовательное расширение мобилизационного ресурса государства за счет представителей народов, не призывавшихся прежде в ряды Русской императорской армии. Этот процесс коррелировал с развитием призывного законодательства и реализацией программы национальных формирований.
Несмотря на смену государственного строя, принципы и подходы к комплектованию вооруженных сил не могли быть изменены одномоментно, поскольку для этого требовался комплекс подготовительных мероприятий в области организации воинского учета и призыва, определения форм прохождения военной службы различными этносами в соответствии с их национально-культурными особенностями. Поэтому нормативная база в области военного призыва в 1920-х гг. отличалась большой гибкостью; и далеко не всегда политико-идеологические мотивы стояли на первом месте. Для этносов, имевших дореволюционную традицию несения военной службы в Русской императорской армии, действовали общие нормы обязательного призыва, в то время как не имевшим такого опыта предлагался набор возможностей – от полного освобождения от строевой службы с заменой ее вневойсковой службой до добровольной вербовки в ряды Красной армии. И призванные граждане, и добровольцы направлялись для прохождения службы преимущественно в национальные части.
Рассмотренный опыт всесоюзного призыва в вооруженные силы 1928 г. можно считать революционным, поскольку он впервые в истории был распространен на территории всей страны, в том числе и в тех регионах (Средняя Азия, Северный Кавказ и ряд других), где не проводился никогда ранее. Призыв 1928 г. сломил многовековую традицию отказа в приеме в армию десятков окраинных народов нашего государства.
6.2. Особенности комплектования Красной армии в 1930-х – начале 1940-х гг. и переход к массовому призыву представителей народов СССР
В 1930-х гг. в советском военном строительстве произошли кардинальные перемены, вызванные изменениями международной обстановки, внешней и внутренней политики СССР. В условиях нарастания угрозы новой европейской войны правительство Советского Союза взяло курс на ускоренную модернизацию РККА и наращивание численности войск.
Толчком к переменам послужили частичная денонсация Германией Версальского договора и ее форсированная милитаризация. «Воззвание германского правительства к немецкому народу о введении обязательной военной службы» от 16 марта 1935 г. объявило принятый в тот же день закон о создании вооруженных сил Германии из 12 корпусов и 36 дивизий и всеобщей воинской повинности