уководство страны полагало, что по традиции можно будет обойтись без проблемного национального контингента, требовавшего дополнительных усилий для адаптации к военной службе.
Складывалась парадоксальная ситуация: десятки тысяч молодых людей не допускались в строевые части по признаку этнической принадлежности, хотя никаких конкретных претензий к ним не было. Штабом округа особо подчеркивалось, что «национальный контингент [направляется] только в рабочие колонны (выделено мной. – Авт.); в запасных частях использовать их не можем. Как крайняя мера: если не будет места в рабочих колоннах, можно передавать [их] в запас»[1194]. Между тем по крайней мере часть новобранцев местных национальностей обладала хорошим образованием в 7–8 классов, прошла длительную допризывную военную и спортивную подготовку, сдала нормы ГТО, обучалась русской грамоте и разговорному русскому языку. Многие войсковые начальники, пребывая в затруднении, запрашивали у штаба САВО разъяснения. Осознавая необоснованность спущенного сверху требования, окружной штаб фактически предоставил право решать самим начальникам: «В отношении призывников [местных национальностей] решите сами: наиболее ценный для вас контингент можете отобрать, остальных вернуть в военкоматы»[1195]. Еще в одном распоряжении заместителя начальника штаба САВО полковника Коничева[1196] содержалось положение о том, что представители национальностей, предназначенных к отсеву, служившие ранее в Красной армии, должны были оставаться в составе частей. Это же касалось и лиц, выписывавшихся из госпиталей[1197].
В ноябре 1941 г., когда на государственном уровне было принято решение о формировании десятков национальных соединений, часть задержавшихся в запасных частях военнообязанных среднеазиатских национальностей, не успевших пополнить рабочие колонны, была обращена на их укомплектование.
11 апреля 1942 г. постановлением ГКО № 1575сс наиболее качественный контингент призывников среднеазиатских национальностей 1922 и 1923 гг. рождения, а также военнообязанных не старше 30 лет в количестве 150 тыс. человек (50 тыс. казахов и 100 тыс. узбеков) все-таки был призван на военную службу[1198]. Во исполнение решения ГКО командующий войсками округа приказал военным комиссарам Казахской и Узбекской ССР подбирать прежде всего граждан, ранее служивших в армии или прошедших подготовку в системе Всевобуча, обеспечив партийно-комсомольскую прослойку среди них не менее 20 %. В начале августа 1942 г. в САВО также были призваны граждане 1924 г. рождения без ограничения по национальному признаку («полностью все граждане»)[1199]. Таким образом, молодежь местных национальностей Среднеазиатского региона, имевшая в своей массе более высокий образовательный ценз по сравнению с военнообязанными старших возрастов, все-таки в основном была призвана в армию.
Дальнейшее формирование рабочих колонн и передача их гражданским наркоматам была прекращена еще в начале весны 1942 г. в связи с кампанией по изысканию дополнительных людских ресурсов для комплектования действующей армии[1200]. Однако многие уже сформированные и переданные гражданским наркоматам рабочие колонны просуществовали почти всю войну. Во второй половине 1944 г. они были расформированы, но их военнослужащие остались закреплены за теми предприятиями, на которых работали[1201]. Всего за годы войны в САВО на работы было мобилизовано 628,9 тыс. военнообязанных, трудившихся на 681 предприятии[1202].
Коренной перелом в Великой Отечественной войне, обозначенный грандиозными победами советских войск в начале 1943 г. под Сталинградом, а летом 1943 г. – на Курской дуге, серьезно отразился на структуре комплектования Красной армии людскими ресурсами. Быстрое продвижение советских войск на запад в 1943 г. способствовало значительному притоку в войска славянских контингентов с освобожденных территорий России и Украины.
Между тем к началу 1943 г. в союзных республиках Закавказья и Средней Азии годные к строевой службе людские ресурсы, удовлетворяющие требованиям строевой службы по физическому развитию, уровню образования, знания русского языка, значительно сократились. Например, по Закавказскому фронту к исходу 1943 г. в Красную армию было призвано 1 290 658 призывников 1922–1925 гг. рождения и военнообязанных, в том числе по Грузии – 538 025, Азербайджану – 424 772, Армении – 205 861 человек[1203]. Запас военнообязанных до 50 лет и призывников 1926 г. рождения по Закавказью составлял на 1 декабря 1943 г. лишь 255 тыс. человек[1204]. Особенно тяжелая демографическая ситуация сложилась в Армении. На 15 октября 1943 г. на общем учете Армянского РВК оставалось немногим более 18 тыс. мужчин в возрасте от 18 до 50 лет и еще 12,5 тыс. человек состояли на спецучете (то есть были забронированы за народным хозяйством)[1205]. Молодые возрасты (до 35 лет) военнообязанных были исчерпаны практически полностью. На комплектование войск поступал некачественный контингент. Вот типичная жалоба того периода от одного из строевых командиров: «Для покрытия некомплекта наших частей Упраформ Закфронта необходимого контингента пополнения не дает, предлагая людей необученных, старых возрастов, местных национальностей и не владеющих русским языком»[1206].
Между тем требования к профессионализму бойцов Красной армии в последний период войны значительно возросли. Усложнялись программы обучения личного состава воинским специальностям. Вводились новые боевые уставы и наставления. Появилось большое количество сложных видов техники и вооружения. Уже с середины 1943 г. было запрещено направлять в действующие части красноармейцев, прошедших курс подготовки в запасных частях сроком менее шести месяцев[1207] (ранее минимальным сроком были три месяца подготовки). С 1944 г. в части направлялись только годные к строевой службе, то есть физически здоровые военнослужащие.
Все сказанное приводит к мысли о том, что именно эти обстоятельства послужили причиной того, что перед очередным призывом молодежи 1926 г. рождения, 9 октября 1943 г., директивой замнаркома обороны и начальника Главупраформа генерал-полковника Е.А. Щаденко № М/1/1493 был «до особых распоряжений» приостановлен призыв молодежи «местных национальностей»: Узбекской, Таджикской, Туркменской, Казахской, Киргизской, Грузинской, Армянской и Азербайджанской ССР. Этой директивой также продлевалась приостановка призыва из автономных республик и областей РСФСР: Дагестанской, Чечено-Ингушской, Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской АССР, Адыгейской, Карачаевской и Черкесской АО[1208]. Положения этой директивы получили развитие в специальном постановлении ГКО № 4322сс от 13 октября 1943 г. (в котором в отношении перечисленных этносов использовался более категоричный императив: «призыву не подлежат»)[1209] и в директиве Главупраформа № М/1/1498 от 16 октября 1943 г. Фронтам были разосланы частные разъяснения этих документов. Например, штабу Закавказского фронта было указано, что на укомплектование соединений и частей фронта надлежит призывать лиц 1926 г. рождения «только русской, украинской, белорусской и других некавказских национальностей»[1210].
По всему Советскому Союзу к осени 1943 г. на учете состояло 1115 тыс. призывников 1926 г. рождения всех национальностей. В связи с тем что часть из состоявших на общем учете не подлежала призыву (забронированные за промышленностью, негодные по состоянию здоровья), по расчету Главупраформа можно было призвать около 745 тыс. человек[1211]. В ходе призывных мероприятий явилось на призыв 824,5 тыс. человек, из которых было признано годными к строевой службе 692,2 тыс. человек, а отправлено в войска – 599 тыс. человек. Освобождению по национальному признаку подлежало 146 452 призывника из числа коренных национальностей Закавказья, Средней Азии и автономных республик и областей РСФСР[1212]. Еще 4883 человека не были призваны с формулировкой «по национальному признаку», то есть как представители «иностранных» этносов[1213]. В совокупности удельный вес освобожденных по национальному признаку призывников достигал 21,9 % к общему числу молодежи, признанной годной к строевой службе, и 25,3 % к числу отправленных в войска.
Молодежь 1926 г. рождения национальностей Закавказья и Средней Азии получила годичную отсрочку на прохождение обязательной общеобразовательной подготовки (в том числе русскому языку) и лечения. Этот контингент был призван следующей осенью, в 1944 г., вместе с общесоюзным призывом граждан 1927 г. рождения. Их число по САВО составило 65,9 тыс. человек, по Закфронту – 57,9 тыс. человек[1214]. Результаты призыва показали, что отсрочка пошла на пользу: большинство призывников успели пройти необходимые учебные и оздоровительные мероприятия[1215].