[1312]. По сравнению с аналогичными показателями пятилетней давности (на начало 1934 г. они составляли 3,5 % и 2,2 % соответственно[1313]) этот дисбаланс фактически удвоился.
В дальнейшем диспропорция между составами военнослужащих лишь усугублялась. Во многих западных военных округах к 1940 г. она стала очень значительной. Например, в Прибалтийском особом военном округе на 35 922 красноармейца с Кавказа и из Средней Азии насчитывалось лишь 18 командиров казахской национальности, 1 киргиз, 4 таджика, 13 узбеков, 26 азербайджанцев, 109 грузин и 153 армянина. В Ленинградском военном округе на 41 717 уроженцев Кавказа и Средней Азии имелось 2 командира-казаха, 3 узбека, 3 азербайджанца, 11 грузин, 41 армянин. Аналогичная ситуация складывалась и в других приграничных западных военных округах (Западном особом, Киевском особом, Одесском)[1314].
Не менее острой была проблема с укомплектованием подразделений младшими командирами из числа представителей национальностей Средней Азии, Северного Кавказа и Закавказья. Их удельный вес в массе военнослужащих-националов был крайне низок и к началу 1941 г. составлял лишь 13,3 тыс. человек или 5,7 %. Это критически сужало возможности для быстрого и качественного обучения бойца и адаптации его к военной службе.
Однако никаких специальных организационных мер в связи с возникшим дисбалансом национальностей в предвоенный период не предпринималось. Ведь сосредоточение красноармейцев одной национальности в одной воинской части и подбор им командиров той же национальности означали бы не что иное, как возврат к национальным формированиям, совсем недавно реорганизованным и считавшимся изжившими себя. Единственным шагом в этом направлении, предпринятом в самом низовом звене, можно считать то, что с объявлением очередного осеннего призыва 1940 г. наркомом обороны Маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко была определена квота в 3–4 % в полковых школах для нерусских военнослужащих с целью подготовки младших командиров[1315]. Также предпринимались усилия для откомандирования младших командиров среднеазиатских национальностей в наиболее нуждавшиеся в них округа (прежде всего в КОВО). Однако эти возможности были крайне ограничены – таких специалистов везде не хватало. Например, в Калининском военном округе, которому было приказано откомандировать в КОВО младших командиров по национальности узбеков, таджиков и казахов, таковых нашлось лишь 34 человека. Часть из них оказалась танкистами, и заменить их было некем[1316].
В целом нами не выявлено никаких специальных мероприятий по перераспределению командиров и политработников-националов в воинские части с большим количеством нерусских красноармейцев. Также в предвоенный период не было предпринято попытки оценить количество и качество комначсостава, владеющего языками народов СССР. Об этом можно судить по тому, что, когда на рубеже 1940-1941 гг. во всех военных округах прошел полный переучет комначсостава запаса (приказ НКО № 0325 от 19 ноября 1940 г.), среди задач этого мероприятия выяснения национальных и языковых характеристик контингента не предусматривалось, в том числе в военных округах, полностью или частично дислоцировавшихся на территории союзных республик (САВО, ЗакВО, ПриВО)[1317]. Планировавшиеся на лагерный период 1941 г. (лето – осень) учебные 45–90-дневные сборы комначсостава и приписного состава 108 стрелковых дивизий и других частей и учреждений (всего должно было быть привлечено 975,9 тыс. человек) также не предусматривали учета национально-языковых особенностей запасных контингентов при комплектовании частей и организации военной подготовки[1318]. Таким образом, на рубеже 1930–1940-х гг., с расформированием национальных частей, прекращением специальной подготовки национальных кадров, переходом на экстерриториальное комплектование войск при одновременном многократном увеличении призыва в национальных регионах СССР, возник острый дисбаланс между рядовым и командно-начальствующим составом нерусской национальности.
Исследование показало, что в межвоенный период подготовка национальных кадров командно-начальствующего состава была непосредственно увязана с программой национальных воинских формирований и являлась необходимым условием реализации этой программы. Национальные кадры комначсостава готовились именно для укомплектования нацчастей. В то же время представители подавляющего большинства этносов, населявших СССР, могли беспрепятственно поступать в любое военно-учебное заведение и овладеть любой военной специальностью. В этом случае этнокультурные и языковые особенности командира нерусской национальности не принимались в расчет и он проходил обучение, а затем военную службу на общих основаниях.
Анализ показал, что изыскание национальных кадров для укомплектования национальных частей, особенно в первые годы реализации программы национальных формирований, осуществлялось несколькими способами: перевод в национальную часть из других частей, призыв из запаса, мобилизация военспецов и др. Однако, безусловно, наиболее предпочтительно для советской власти с самого начала было воспитание собственных кадров в военно-учебных заведениях. Это стало причиной развертывания широкой сети национальных военных школ, число которых и штатная емкость постепенно были синхронизированы с развитием нацформирований. Наибольшего развития национальное военное образование достигло во второй половине 1920-х гг. Во второй половине 1930-х гг. быстрый численный рост Красной армии, переход к массовому призыву и экстерриториальному комплектованию войск сделали национальные военные училища, как и национальные воинские формирования, излишними. В то же время в предвоенный период были воспитаны тысячи национальных командно-начальствующих кадров, проявивших себя затем в годы Великой Отечественной войны.
7.2. Национальные военные кадры в период Великой Отечественной войны
В воспоминаниях советского писателя К.М. Симонова есть запись его беседы с Адмиралом Флота Советского Союза И.С. Исаковым. Немотря на грубоватость слога, рассказанный Исаковым эпизод весьма точно передает суть проблемы укомплектования войск национальными кадрами, поэтому заслуживает стать своеобразным эпиграфом нижеследующему параграфу.
В начале 1942 г. И.С. Исаков присутствовал при докладе Е.А. Щаденко И.В. Сталину в его кабинете в Кремле: «Щаденко докладывал о сложности пополнения частей обученными кадрами. Сложности эти, уже обнаружившиеся к тому времени, были связаны с тем, что во многих национальных республиках почти не было обученных национальных кадров, прошедших действительную военную службу. В связи с этим, – по воспоминаниям Исакова, – Сталин сказал буквально следующее: „Вы говорите, что некоторые национальные кадры плохо воюют. А что вы хотите?! Те народы, которые десятилетиями откупались от воинской повинности и у которых никогда не было своей военной интеллигенции, все равно не будут хорошо воевать, не могут хорошо воевать при том положении, которое исторически сложилось“»[1319].
В период Великой Отечественной войны движение командно-начальствующего (с 1943 г. – офицерского) состава Красной армии приняло колоссальные масштабы. Согласно обобщающей справке Учетно-статистического управления Главного управления кадров НКО, на 22 июня 1941 г., общая списочная численность кадров комначсостава (без учета политсостава и ВВС) составляла 435 915 человек. За годы войны офицерского состава прибыло: 2 224 884 человека, а убыло – 1 047 676 человек, и к концу войны состояло в рядах Красной армии – 1 382 115 человек[1320].
Основными источниками пополнения войск командно-начальствующим составом в период Великой Отечественной войны стали: призыв комначсостава запаса (674,2 тыс. человек), подготовка в военных училищах и приравненных к ним заведениям (702,6 тыс. человек), а также на окружных, фронтовых, армейских курсах младших лейтенантов (414,8 тыс. человек), выдвижение из рядового и младшего командно-начальствующего состава (257,4 тыс. человек[1321]), перевод на командную работу из политсостава (137,8 тыс. человек), перевод из ВМФ, НКВД, ВВС (21,5 тыс. человек[1322]).
Перечисленные источники использовались в годы войны неравномерно. Комначсостав запаса в основном был исчерпан уже в первые ее месяцы. Только на мобилизационное развертывание Красной армии потребовалось 652,3 тыс. человек[1323]. В последующие периоды войны три четверти потребности в пополнении средним командно-начальствующим составом, в том числе нерусской национальности, покрывали выпуски из военных училищ и курсов младших лейтенантов. Наибольшего размаха подготовка средних командиров в училищах и на кратковременных курсах достигла в 1942 г. К этому времени сеть военно-учебных заведений была расширена и перестроена под массовую подготовку кадров. Сроки обучения были предельно сокращены, а учебные программы оптимизированы до необходимого минимума профессиональных знаний. Подготовка курсантов и слушателей шла под девизом: «Учить только тому, что потребуется на войне»[1324].
Из-за прогрессирующей нехватки физически здоровой, хорошо образованной молодежи требования к кандидатам, особенно к фронтовикам, в первый период войны были существенно снижены. Как отмечалось в одном из докладов об особенностях подготовки командного состава, «наиболее ценным контингентом для подготовки командиров в военное время являются курсанты из фронтовиков рядового и младшего командного состава, даже при недостаточно полном их общем образовании»