[2023]. На Западной Украине ОУН сформировала разветвленную подпольную сеть: в 1946 г. советские органы выявили 14 окружных, 37 межрайонных и 120 районных отделений («проводов») этой организации[2024]. УПА действовала также в южной части Белоруссии (на территории Брестской и Пинской областей)[2025] и на прилегающей к Украине территории Польши[2026]. Советские власти выявили, что на Западной Украине «известная часть населения… поддерживала националистов»[2027], в том числе «продовольствием и информацией о передвижениях [советских] войск»[2028]. В деятельность ОУН и УПА было вовлечено до 7 % населения Западной Украины (около 500 тыс. чел. из 7 млн чел. населения). В то же время часть повстанцев состояла из насильно мобилизованных крестьян, не желавших воевать[2029]. На основной территории Украины ОУН и УПА не смогли найти сколько-нибудь значительного числа сторонников[2030]. Здесь ОУН за время оккупации смогла создать лишь небольшие подпольные группы, которые после освобождения были выявлены советскими органами[2031]. Деятельность УПА, ранее отмечавшаяся в районах Киева, Житомира и Винницы, к началу 1945 г. также ослабла[2032].
В результате достигнутых в заключительный период оккупации договоренностей германские власти и «польское подполье» на оккупированной территории СССР не предпринимали враждебных действий в отношении друг друга. Германские власти снабжали Армию крайову (АК) вооружением и способствовали ее деятельности против советских партизан и гражданского населения в Белоруссии и Виленской области[2033]. АК также препятствовала проведению советским партизанам «общей мобилизации молодежи в советские отряды»[2034]. Армия Крайова продолжила свою деятельность и на освобожденной территории СССР[2035], поставив «задачу борьбы с советской властью и Польским национальным комитетом освобождения[2036] с целью [вос]создания Польского государства в границах 1939 г.». К началу августа 1944 г. советские власти сумели разоружить 7934 польских повстанца, однако окончательно деятельность «польского подполья» была пресечена только акцией по «обмену населением» между СССР и Польшей, осуществленной в 1945–1946 гг. Хотя эта акция встретила сопротивление среди той части польского населения, которая верила, что Советский Союз под давлением западных союзников будет вынужден признать границу Польши по состоянию на 1 сентября 1939 г.[2037], к маю 1946 г. из УССР, БССР и Литовской ССР в Польшу выехало 1016 тыс. чел. и было записано на выезд еще 713 тыс. чел., а из Польши въехало 379 тыс. украинцев и 33 тыс. белорусов и было записано еще 30 тыс. чел.[2038]
Перед вступлением Красной армии в прибалтийские республики на их территории уже была подготовлена база для дальнейшего антисоветского сопротивления. В Латвии и Эстонии антисоветские подпольные группы были созданы при прямом участии германских властей, а в Литве – без их участия[2039].
В Латвии первые месяцы после освобождения основной части республики, по данным советских властей, «прошли сравнительно спокойно, и случаи открытых выступлений повстанцев были редкими. В этот период последние «связывались между собой» и «организационно оформлялись». К декабрю 1944 г. антисоветская повстанческая сеть в Латвии была сформирована в единую организацию. В середине января 1945 г. этот подпольный центр созвал совещание представителей повстанческих групп, на котором были назначены уездные руководители и было принято решение о расширении деятельности на местах. К февралю 1945 г. повстанцы распространили свою деятельность на территорию шести уездов республики, при этом имелись 3–4 крупных повстанческих центра (450–500 чел.). В конце 1944 – начале 1945 г. НКГБ Латвийской ССР раскрыл деятельность нескольких подпольных антисоветских организаций, в числе которых были «Стражи Латвии» и «Майский флаг»[2040]. К 1 апреля 1945 г. в республике было ликвидировано 56 бандповстанческих групп, арестовано и задержано около 8 тыс. «враждебно настроенных лиц», изъято три типографии и большое количество оружия. К 1 мая того же года около ста групп повстанцев действовали в Абренском и Мадонском уездах Латвии – обычно в их составе было от 3 до 15 чел. (редко – до 50 чел.). По советским данным, они были связаны с германской военной группировкой в Курляндии[2041].
Во втором квартале 1945 г. территориальный охват бандповстанческой активности расширился, охватив девять уездов Латвии. При этом произошла «политизация» повстанчества, и террор в отношении советского и партийного актива стал осуществляться без сопутствовавших ему ранее грабежей. Активизация повстанцев объяснялась советскими органами как наступлением летнего периода, так и тем, что после капитуляции германских войск в Курляндии в лесах скрылись «часть солдат и почти весь командный состав Латвийского легиона и власовских соединений». Питались надежды на скорую легализацию повстанцев, которые оказались в таких группах «случайно», тем более что для этого были основания: в первой половине 1945 г. из лесов добровольно вышли 1,5 тыс. чел.[2042]
В освобожденных районах Эстонской ССР по состоянию на сентябрь 1944 г. бандповстанческих проявлений не было. До весны 1945 г. у повстанческих групп преобладала выжидательная, «оборонительная» тактика[2043]. К маю того же года бандповстанческая деятельность «заметно стала активизироваться»[2044] в связи с тем, что не оправдались надежды на восстановление независимости Эстонии. Значительную помощь эстонским бандповстанцам («лесным братьям») оказывали подпольные группы, действовавшие в городах и крупных поселках («городские братья»), которые снабжали «лесных» документами, медикаментами и сообщали им о предполагаемых облавах и арестах. В эту деятельность были вовлечены молодежные организации, которые зачастую прикрывались комсомолом[2045]. Всего в Эстонии с октября 1944 г. по апрель 1945 г. было арестовано 8909 чел. из числа «активных участников антисоветских организаций»[2046]. К 1 мая 1945 г. в производстве органов НКГБ ЭССР находились дела «по контрреволюционным преступлениям» еще на 3896 чел.[2047]
В Литве действовали организации «Литовский национальный фронт», «Независимая Литва», «Железный волк», «Гедиминас» и «Литовская освободительная армия», которая была самой многочисленной и имела в своем составе вооруженные отряды «Ванагай»[2048]. 13 июня 1944 г. «Верховный комитет освобождения Литвы» призвал литовцев «не оказывать вооруженное сопротивление Красной Армии и перейти к пассивному сопротивлению, противиться мобилизации, скрываться до окончания войны»[2049]. Некоторые бандповстанческие отряды оказали сопротивление Красной армии при ее вступлении в Литву в июле 1944 г. К сентябрю того же года деятельность повстанцев активизировалась, зимой 1944–1945 гг. поутихла и возобновилась с наступлением весны. К 1 апреля 1945 г. в тюрьмах Литовской ССР находилось 9 тыс. чел., арестованных органами НКВД и НКГБ, основную часть которых составляли участники бандповстанческих формирований. В апреле – мае того же года бандповстанческие проявления имели место в большинстве уездов республики. К 10 июня 1945 г. в Литве действовали 142 повстанческие группы (6246 чел.), в том числе 11 польских (1198 чел.)[2050].
В целом к весне 1945 г. в повстанческом движении в Прибалтике принимали участие до 30 тыс. литовцев, 10–15 тыс. латышей, 10 тыс. эстонцев[2051]. В этот период, когда оккупанты по объективным причинам уже не могли оказывать помощь повстанцам, в Прибалтике и на Западной Украине был отмечен рост количества бандповстанческих проявлений[2052] по причине ожидания помощи со стороны «западных демократий». Однако отсутствие такой поддержки свело на нет надежды антисоветских повстанцев на восстановление независимости, затруднило их деятельность[2053] и способствовало бегству части населения Прибалтики на Запад.
Деятельность бандповстанцев в западных регионах СССР проявлялась в двух основных формах – «военной» и «политической». Вооруженные акции включали боевые столкновения с частями Красной армии и войсками НКВД, нападения на села и райцентры[2054], диверсии[2055], индивидуальный террор в отношении представителей сельского актива (председателей и членов сельсоветов и др.), работников районных и областных органов советской власти, компартии и комсомола, гражданских учреждений (в частности, сберкасс), сотрудников НКВД и НКГБ, военнослужащих Красной армии, местных жителей, демобилизованных из Красной армии, бойцов истребительных отрядов, крестьян, получивших землю от советской власти. Так, только в июле – августе 1944 г. в Тарнопольской области бандповстанцы совершили 40 терактов и 87 налетов, во время которых убили 50 чел. из числа партийного и советского актива. Польские бандповстанцы к январю 1945 г. только в двух районах Гродненской области (Лидском и Вороновском) убили более 120 чел.