В колхозе все бабы общие.
Примерно так. Дескать, женщины развратны, меняют половых партнеров. Совершенно неожиданно, когда русские, украинцы и белорусы в больших количествах стали оказываться в Германии, выяснилось, что они довольно стыдливы, даже не довольно, а очень стыдливы. Они все проходили медицинское обследование, и доктора удивлялись: выяснялось, что большинство молодых женщин невинны. Для многих в нацистском обществе такая скромность, невинность славянских женщин была удивительной, это расходилось с нацистской пропагандой.
При домогательствах девушке было сложно добиться правосудия, потому что формально остарбайтеры могли обращаться только в городские жандармерии. Вообще, всех остарбайтеров курировало не Министерство труда, а Главное управление имперской безопасности, то есть гестапо и полиция. Они могли, конечно, обращаться в гестапо, но, как правило, не делали этого, потому что ничем хорошим это для них не заканчивалось.
А помещикам, совершавшим домогательства, было что им предложить – кусок хлеба… Так что пространство для шантажа было: либо в концентрационный лагерь, либо ко мне в постель.
Проблема в том, что вообще тема сексуального насилия и на оккупированной территории СССР, и над девушками-остарбайтерами в Германии была в Советском Союзе табуирована – не принято у нас было про это рассказывать. Писать воспоминания о том, как была изнасилована немцем, ни одной советской женщине прийти в голову не могло.
А как карали провинившихся остарбайтеров? Например, опоздал из увольнения, просроченный аусвайс, картошку ворует (такое было массово)…
Как правило, жесточайшими побоями. Могли даже убить, но все-таки работник стоил денег, поэтому старались себя сдерживать. Но тем не менее мы располагаем огромным числом свидетельств, какие страшнейшие экзекуции учинялись. В нашей семье, например, рассказывают такую историю, правда, это произошло в рабочем лагере. Прабабушка моей супруги работала там поваром. Однажды привезли мясо для остарбайтеров, которое кишело червями. Она отказалась его готовить. И надзиратель, поляк, избил ее и дочь. Она несколько месяцев оправлялась от случившегося.
Побои были неотъемлемой частью «восточных рабов». Характерный эпизод описывается у Веры Фроловой, о которой я упоминал ранее. Бауэр Шмидт был недоволен тем, что маленький ребенок срезал кукурузу, и страшно избил ребенка, его мать и сестру. После этого другие работники пошли к Шмидту с вопросом: по какому праву он жестоко избил тетю Дашу, Веру и Михаила? «Излив весь свой гнев, Шмидт злорадно добавил, что теперь-то уже эти собаки узнают, почем фунт лиха… О каком праве говорим мы? Да можем ли мы вообще говорить о каких-то правах, мы, которые проданы и куплены как самая простая, обыкновенная вещь? Он, и только он, Шмидт, волен распоряжаться нашей жизнью и нашей смертью, и это право дал ему сам Бог и великий фюрер». В этом отрывке сконцентрирована вся правда про ситуацию с остарбайтерами.
Если остарбайтеры заболевали, их лечили?
Медицинская помощь была необязательна. На промышленных предприятиях ее практически не оказывали – только в самом крайнем случае, чтобы предотвратить эпидемию. Если работнику стало плохо, то ему могли дать отлежаться на каком-нибудь ящике. И все. Если человек серьезно заболевал, то он умирал. В поместьях существовали больничные кассы – остарбайтер мог обратиться в больницу, оплачивать его лечение должен был хозяин. С одной стороны, ему это было невыгодно, по этому некоторые отказывались. С другой – в 1943–1944 годах работников берегли, потому что купить новых было трудно: во-первых, стало дороже, во-вторых, их стало меньше поступать. Ну и вообще в 1944 году уже многие немцы понимали, к чему клонится дело… И отношение к славянским остарбайтерам неожиданно менялось к лучшему. Поэтому помещики, бауэры могли проявлять добрую волю, но порой сами больницы отказывались принимать восточных рабочих, ссылаясь на то, что распоряжение на этот счет рекомендует, но не обязывает их лечить. Поэтому не так-то просто было их в больницу устроить.
А иногда лечение просто маскировало убийство. Одна респондентка рассказала трагический эпизод: она и другая девочка, которая работала в том же поместье, заболели скарлатиной. Их положили в больницу, и доктор, который там работал, как-то к ней прикипел – он даже потом предлагал ее матери забрать девочку и удочерить, но мать отказалась. Вторая же девочка ему не приглянулась. Уходя домой, он подошел к матери, которая пришла посидеть с ребенком, и намекнул, что сейчас придут делать укол – откажись. И правда, спустя время пришла медсестра. Своей дочери мать не дала сделать укол, а другой девочке сделали. И она через 15 минут умерла. Это была смертельная инъекция. Вот так врачи избавлялись от обременяющих медицинскую систему рейха «недочеловеков», представителей низшей расы. Поэтому нельзя говорить о том, что русским оказывалась медицинская помощь…
По воспоминаниям Лидии Гавриловой из Таганрога, она работала в Рурских шахтах. Однажды, очищая лаз от породы, потеряла сознание, потом у нее началось горловое кровотечение. Лечение было такое – дали попить холодной воды. Когда она натерла ногу деревянной колодкой (я рассказывал, что они там в колодках ходили), ей даже не дали бинта, и она оборачивала ногу бумагой от мешка с цементом. Когда началось нагноение, ей вскрыли ногу и делали соскоб с кости, чтобы понять, не поражена ли она туберкулезом. «После операции – рассказывает она, – я скручивала бинты и тампоны, так как никто меня даром не собирался кормить». Один раз отвезли в больницу, когда делали соскоб. Нога очень болела. Девушке пришлось возвращаться на автобусе в сопровождении полицейского. Всю дорогу простояла в тамбуре, потому что «остам» нельзя было заходить в вагон.
Когда какой-то немец обратил внимание на то, что ей, наверное, больно стоять, полицейский сказал: «Господа, это же русская», и больше ей никто не предлагал сесть. Очень красноречивый эпизод, показывающий, что было бы с нашими предками и с нами, если бы Германия победила.
Спасибо за беседу.
О нацистском геноциде
Егор, добрый день. Продолжим беседовать про нацизм. Такой вопрос: мы знаем, что существовало выражение «окончательное решение еврейского вопроса». Понятно, что имелось в виду. Что евреев надо уничтожить. Но прямо никто не говорил, использовалась такая своеобразная формулировка – «окончательное решение». А относительно славян что-нибудь подобное существовало?
У историков, которые занимаются этим вопросом, есть как минимум две зацепки, лежащие на поверхности. Это показания о Нюрнбергском процессе генерала Эриха фон дем Бах-Зелевского, который руководил органами СС в Центральной России во время оккупации. На Нюрнбергском процессе он заявил, что незадолго до агрессии Германии против Советского Союза Генрих Гиммлер на совещании в замке Вевельсбург поставил перед органами СС задачу сократить население славян на 30 миллионов человек. Общее население Советского Союза в тот момент составляло примерно 196 миллионов человек.
Он говорил о том, что 30 миллионов надо убить или 30 оставить?
30 миллионов надо было уничтожить. Кстати, такой же вопрос возник у советского обвинителя Покровского, который на Нюрнбергском процессе ошибочно сказал, что нужно было оставить 30 миллионов. На самом деле речь шла именно о сокращении славян на 30 миллионов. Это заявление сделал Бах-Зелевский.
А его слова чем-то подтверждались или это голословное утверждение? Есть ли какие-нибудь документы?
Сразу давайте о второй зацепке скажем. Это цитата рейхсмаршала Германа Геринга, зафиксированная в дневнике графа Галеаццо Чиано, министра иностранных дел Италии. Осенью 1941 года Геринг заявил Чиано следующее: «Наступающей зимой в России умрут от 20 до 30 миллионов человек. Может быть, это и к лучшему. Некоторые народы надо сокращать».
Что вызывает интерес в упомянутых двух цитатах? Как правило, они рассматриваются по отдельности. Во-первых, потому что они были сказаны представителями разных ведомств. Во-вторых, потому что в высказывании Гиммлера есть расистский оттенок: он говорил непосредственно о славянах, а Геринг – в принципе о населении. Но есть и нечто общее – цифра, которую они назвали. Бах-Зелевский говорил о 30 миллионах, цитируя Гиммлера, а Геринг назвал от 20 до 30 миллионов, которые должны умереть. Весьма интересно, откуда взялись эти цифры. Ответ на этот вопрос есть. Детально данная ситуация про анализирована в работах западных ученых. В книге историка Кристиана Герлаха «Просчитанные смерти» (он опубликовал ее в 1999 году). Надо упомянуть еще двоих англо-саксонских историков – историка-экономиста Адама Туза и его работу «Волны разрушения», а также Алекса Дж. Кея, опубликовавшего ряд статей по теме войны на уничтожение на территории Советского Союза. Выясняется, что план геноцида был сформулирован при активном участии не только вермахта и органов СС, но и при непосредственном участии министерства продовольствия и сельского хозяйства. Еще в мае 1940 года на стол Адольфа Гитлера лег тревожный доклад статс-секретаря этого министерства Герберта Бакке. В нем сообщалось, что в результате морской блокады, которую установила Англия, континентальная Европа и в частности Германия недополучила 17,5 миллиона тонн зерна.
Откуда они его брали?
Везли морем. И единственная территория, с которой можно получить эти недостающие тонны, – Советский Союз. Бакке оговорился, что у него есть сомнения, что у Советского Союза эти излишки существуют. До революции царская Россия экспортировала очень много зерна, но в связи с ростом населения и потребления, объемы экспорта снижались. Тридцать миллионов жителей СССР, по расчетам нацистских экономистов, потребляли то зерно, которое могло бы выручить великую Германию в условиях затянувшейся войны. Это было зафиксировано в мае 1940 года, а в январе 1941-го Бакке прислал еще более тревожный доклад, в котором сообщил, что если ситуация с продовольствием не будет решена в ближайшее время, Германия будет вынуждена сокращать потребление внутри страны, что, кстати, и произошло. Были снижены нормы потребления 2 июня 1941 года, в том числе мясной рацион. А поскольку основной идеей Гитлера была консолидация нации и ликвидация классовых противоречий между буржуазией и пролетариатом, рабочими. Гитлеру ни в коем случае нельзя было снижать благосостояние обывателя. Нацистская элита этого страшно боялась. Поэтому, безусловно, данные экономики делали представления нацистов о предстоящей войне более радикальными. Очень интересно по документам наблюдать, как радикализировались намерения. О том, что Германия собирается напасть на Советский Союз, Гитлер заявил открыто уже 31 июля 1940 года. 18 декабря был готов план «Барбаросса». Дальше он разрабатывался детально. Помимо плана «Барбаросса» издавались всяческие мелкие приказы, предписывающие, как вести себя тем или иным соединениям, тем или иным службам, в частности, военно-экономическим оккупационным органам. Был организован экономический штаб «Восток» во главе с Германом Герингом, который как раз и должен был решить, каким образом будет осваиваться завоеванное пространство. Поэтому когда нам рассказывают о том, что нападение Германии было спонтанным…