Здесь мы переходим к малоизвестной, но очень важной теме некоего прообраза вторжения на территорию СССР, осуществленного гитлеровцами, которое произошло в раннем и среднем Средневековье. Генрих Гиммлер буквально поклонялся древним монархам, которые осуществили первый натиск на восток, и всячески насаждал их культ в нацистской Германии. Как писал его личный врач Феликс Керстен, когда Гиммлер стоял рядом с гробницей Генриха I в Кведлинбургском соборе, он, должно быть, поздравлял себя с окончательным завершением той миссии на востоке, которую начал этот король, а продолжил Генрих Лев.
Гиммлер делал все возможное, чтобы поощрять изучение жизни этих двух правителей, все материалы по ним он знал как свои пять пальцев».
Что же это за материалы и кто же эти люди? Генрих I имел прозвище Генрих Птицелов. Получил он его, потому что его якобы известили об избрании восточно-франкским королем в момент ловли птиц. Вообще, это был выдающийся правитель. Он подчинил своей власти Швабию, Баварию, Лотарингию, выстроил крупные немецкие города, то есть создавал цивилизацию городов средневековых, а самое главное – сформировал тяжеловооруженную конницу, с помощью которой смог победить непобедимых до того венгров – главных врагов. Причем сначала он заключил с ними, как бы мы сейчас сказали, пакт о ненападении на девять лет. И воспользовался этим временем для создания новой армии, нового армейского соединения – конницы, которая смогла победить в битве при Риаде (933 г.). Ну и, наконец, именно Генрих Птицелов начал завоевывать огромные славянские территории к востоку от Эльбы. Если кто не знает, но в Средние века вся территория к востоку от Эльбы была заселена славянами. Там существовали крупные славянские государства, которые были знамениты торговлей и развитой культурой.
Как себя «проявил» Генрих Птицелов на оккупированных территориях?
Начал покорение полабских славян, разорил земли гавелян и, как писал средневековый хронист Видукинд Корвейский, напал на племя доленчан, взял их главный город. Все взрослые были убиты, женщины и дети отданы в рабство. Добыча, захваченная в городе, была роздана воинам. Потом Птицелов дошел до Праги, заставил чешского князя Вацлава платить ему дань. На этом деяния Генриха I в славянских землях закончились. Гиммлеру все это очень нравилось, и он даже считал, что между ним и Генрихом I существует мистическая связь. Иногда он слышал где-то в глубине сознания его голос, наставляющий начинающего политика в государственных делах. Следует отметить, что личные покои Гиммлера в замке Вевельсбург, где проходило совещание, посвященное будущей войне, назывались покоями Генриха Птицелова.
В 1936 году исполнялось 1000 лет со дня смерти этого монарха. Гиммлер превратил эту дату в пышное идеологическое празднование, лично произнес программную речь в Кведлинбургском соборе, где похоронен Генрих Птицелов.
Он назвал Генриха идеальным монархом, основателем германской государственности, намекнул, что Генрих правильно стремился на восток. К слову, останки Генриха были утеряны. Гиммлер инициировал археологические раскопки на территории Кведлинбургского аббатства. Останки вроде как были торжественно перезахоронены спустя год – в 1937-м. Германские книжные магазины наводнили разнообразные исследования и популярные издания про жизнь этого монарха, в которых акцент делался на то, что он был провозвестником создания крупного немецкого государства на востоке. Устраивались пышные постановки вагнеровского «Лоэнгрина», где король Генрих является одним из ключевых персонажей.
Однако еще пуще Генриха I прославлялся в нацистской Германии герцог Генрих Лев, в честь которого тоже была названа одна из комнат замка Вевельсбург. Генрих Лев родился спустя 200 лет после Генриха Птицелова, к тому времени полабские славяне немного «ревизовали» достижения Генриха I, избавились от дани, а самое главное – отступили от христианства, что, конечно, очень не нравилось папе римскому.
Чем занялись – язычеством?
Да, вернулись к язычеству. И вот тут возникла интересная историческая коллизия, опять же малоизвестная. В 1247 году папа Евгений III издал специальную буллу, в которой уравнял Второй крестовый поход в Святую землю с крестовым походом против полабских славян. И рыцари-крестоносцы могли сами выбирать, куда они направятся воевать во славу господню: либо в Иерусалим, либо за Эльбу. 18-летний Генрих Лев был герцогом из рода Вельфов. Королем германским в то время был Конрад III из рода Штауфенов, которые с Вельфами враждовали. Конрад III отправился в Иерусалим, а Генрих Лев решил не идти в Святую землю, а организовать войну поближе, тем более что война была делом благородным, ее поддерживал влиятельный католический идеолог Бернард Клервоский. Он был учителем тогдашнего папы римского Евгения III и обладал неограниченным влиянием на него.
Бернард Клервоский, наставляя крестоносцев перед походом в славянские земли, бросил лозунг: окрестить или истребить. И Генрих Лев отправился туда именно с таким намерением. Вторжение в эти земли произошло с двух сторон. Второе войско возглавлял почитаемый в нацистской Германии герцог Альбрехт Медведь. Вдвоем они перешли Эльбу и ступили на славянские земли. Крупным государством славян-ободритов правил выдающийся государственный деятель – князь Никлот. Ему где силой, где хитростью удалось нивелировать это нападение. Славяне засели в городах. И когда крестоносцы подходили к крепостям, неожиданно на стены поднимались славяне с крестами и начинали обращаться к католическим проповедникам, сопровождающим войска. Они кричали: «Мы христиане, нас уже крестили и не надо нас крестить повторно». Католические священники отвечали: «Какие же вы христиане. Вы язычники». А со стен кричали, что у них есть языческие пережитки, но лишь потому, что немцы шлют к славянам войска, которые истязают, убивают и отвращают от истинной веры. А нужно посылать больше католических миссионеров, которые просвещали бы население в христианском духе. Поход закончился оригинально. Конечно, на славянские земли была наложена огромная дань в пользу Генриха Льва и Альбрехта Медведя, но истреблять никого не стали. Кстати, средневековый хронист Гельмольд фон Бозау с неудовольствием отозвался о Генрихе Льве, написав, что ему всегда в походах сопутствовала удача, но все-таки деньги он любил больше, чем Господа.
Генрих тогда был молод, а князь Никлот – в расцвете своего могущества, поэтому поход удалось отразить. Спустя 13 лет повзрослевший Генрих Лев нанес полабским славянам сильнейший удар – его славянские государства уже не пережили. «Славянская хроника» Гельмольда фон Бозау рассказывает об этом так: «Вся земля бодричей и соседние области, принадлежавшие Бодрицкому государству, из-за непрерывных войн, особенно же войны последней, по милости Господа, всегда укрепляющего десницу благочестивого герцога, были целиком обращены в пустыни. Если еще оставались какие-нибудь последние обломки от народа славянского, то вследствие недостатка в хлебе и запустения полей они были изнурены от голода и вынуждены были толпами уходить к поморянам или в Данию, а те безжалостно продавали их полонам, сарабам и богемцам».
Примерно то же писал Гельмольд и об Альбрехте Медведе, который вторгся в земли гавелян, взял их столицу Бранибор и основал на завоеванных территориях графство Бранденбургское. «Он поработил всю землю брежан, стадорян и многих других народов, обитающих на Гаволе и Альбии, и усмирил имевшихся среди них мятежников. Наконец, когда славяне мало-помалу стали убывать, он послал в Траектум и в края по Рейну, а потом к тем, кто живет у океана и страдает от суровости моря, а именно к голландцам, зеландцам и фландрийцам, и вывел из всех этих стран весьма много народа и поселил их в славянских городах и селениях. Весьма окрепли от прихода этих поселенцев епископства Бранденбургское и Гавельбургское, так как увеличилось количество церквей и выросли сильно десятины. Когда Бог одарил герцога нашего счастьем и победой, славяне частью перебиты, частью изгнаны, а сюда пришли выведенные от пределов океана народы сильные и бесчисленные и получили славянские земли, и построили города и церкви, и разбогатели сверх всякой меры».
Неудивительно, что такое хочется повторить, особенно «разбогатели сверх всякой меры».
Эти строки для Гиммлера как раз стали руководством к действию. Однажды уже такое произошло, и только немногие немцы помнили, что 800 лет назад город Мекленбург назывался Велеградом, а Ольденбург – это калька славянского названия Старгород. Поэтому, безусловно, Гиммлер поклонялся Генриху Льву. Генрих Лев был похоронен в Брауншвейгском соборе. Собор был конфискован у церкви, и там было устроено нацистское национальное святилище. Повсюду развесили нацистские флаги и огромную карту, на которой было показано, какие земли к Германии присоединил Генрих Лев. Культ Генриха Льва также поддерживал Розенберг. Геббельс отразил в довольно забавной цитате поклонение ему: «Какой-то перемудрец докопался, что Иоганн Штраус на одну восьмую еврей. Я запретил это разглашать. Во-первых, это не доказано, а во-вторых, я не позволю снять все сливки с немецкой культуры, в конце концов, из нашей истории останутся только Видукинд, Генрих Лев и Розенберг»… Но об этом мало пишут, интереснее рассказывать про то, как Гитлер начал превентивную войну против «злодея» Сталина. Здесь же есть какая-то сенсация…
В начале 1939 года академик Евгений Викторович Тарле, выдающийся историк-наполеоновед, написал глубокую статью «Восточное пространство и фашистская геополитика», из которой понятно, что он был знаком с «Майн кампф» и целым рядом других публикаций. И он совершенно четко сделал вывод: «“Не Фридрих Барбаросса, а Генрих Лев!” – восклицает Альфред Розенберг.
(Именно он, Розенберг, первым дал этот тон современной гитлеровской медиевистике.) Все это стоит в тесной связи с основным мотивом. И в прошлом, и в настоящем, и в будущем Германии дороги и нужны люди, которые вели ее на восток, на завоевание восточного пространства. И душевная субстанция германского народа самоутверждалась, как вещают нам фашистские геополитики, и в будущем должна самоутверждаться именно в процессе веселой, свежей, благочестивой войны против Востока». Ну и не укрылся от Тарле характер этой войны: «Они полагают, что истинный геополитик должен стремиться к овладению именно только землей, а вовсе не населением, которое на ней живет. Это население должно быть без потери времени выведено в расход, ибо оно может в дальнейшем лишь испортить чистоту расы северных светлокудрых германских победителей». Таким образом, планы Гиммлера и его фюрера были очевидны для Тарле, а в условиях Советского Союза это означает, что они были очевидны и для руководства страны.