(Wette, 2011a: 54).
К. Хартманн констатирует, что вермахт стал применять тактику «выжженной земли», то есть перешел к тотальной войне, уже «во время первых отступлений в зимние месяцы 1941–1942 гг.» (Hartmann, 2011: 79). К. Штрайт на основе документов установил: военнослужащие вермахта (как передовые, так и тыловые части) уже в первые недели войны участвовали в «селекции» евреев из числа военнопленных и направляли их к месту казни. Именно вермахт не только осуществлял пленение солдат противника, но и организовывал их размещение и питание. Армии устанавливали продовольственные рационы для плененных солдат и офицеров РККА. Вермахт несет полную ответственность за свое участие в Холокосте и массовой гибели советских военнопленных и мирных жителей. К. Штрайт отрицает распространенную в раннее послевоенное время оговорку, согласно которой германские солдаты и офицеры выполняли приказы Гитлера под принуждением (Streit, 2011: 165–167). Безусловно, далеко не каждый военнослужащий вермахта проявлял жестокость, выходившую (даже) за рамки особой ситуации войны. Но общий контекст беззакония и безнаказанности, диктуемый сверху, стимулировал их к таким действиям.
Вермахт должен был участвовать и в будущем переустройстве новых германских колоний, стать «колониальной армией». К. Петцольд пишет: «Через 11 дней после нападения начальник Генерального штаба сухопутных сил подготовил проект ведомственной инструкции применительно к периоду после разгрома советских армий. В проекте говорилось, что после “победоносного завершения Восточного похода” пространства на Востоке должны быть (при самом тесном участии вермахта) “обследованы, по-новому организованы и экономически выгодно освоены”. Германские солдаты должны быть подготовлены к длительному пребыванию в новых колониях, так же как и британцы, французы, голландцы, бельгийцы и португальцы оставались в своих азиатских и африканских колониях» (Pätzold, 2016: 35).
9. Уже в августе 1941 г. был заметен крах «Барбароссы».
Р.-Д. Мюллер снова обращается к ошибкам «Барбароссы» на этапе планирования, которые после 22 июня 1941 г. стали для вермахта реальностью: «План “Барбаросса” был продуктом старых представлений о возможной войне против СССР. (…) С решением остановиться на “наполеоновской модели”, то есть на прямом и массивном ударе в направлении столицы противника, Гальдер пошел ва-банк, и это никак нельзя назвать гениальным шагом германского Генерального штаба. Хотя в распоряжении планировщиков был почти год на подготовку, план содержал большое количество противоречий и сомнительных заключений. Гальдер поставил все на одну карту и решил “одним махом” добиться успеха. (…) План был рискованным и дерзким, без всякого учета тыловой поддержки и резервов. Две трети частей на восточном фронте были сконцентрированы в среднем эшелоне. Темп продвижения группы армий “Центр” осложнялся естественными преградами и слабостью флангов групп “Север” и “Юг”. (…) Все три группы армий должны были (да и были обязаны) нанести удары одновременно и продвигаться, желательно на одной линии, чтобы уберечь центр от контратак противника» (Müller, 2012: 164–165). Обрисовав картину боевых действий и взаимоотношений Гитлера с его генералами в период до середины августа 1941 г., автор резюмирует: «Уже в августе 1941 г. вермахт прошел точку невозврата в этой войне. Кульминация нападения уже случилась, а цели достигнуты не были. “Блицкриг” фактически провалился. В результате возник глубокий кризис руководства. Германские войска на Востоке выиграли паузу, после которой продолжили оттеснять вглубь страны потерпевшую тяжелые поражения Красную Армию. Но надежда на быстрый конец войны таяла на глазах» (Müller, 2012: 169). Г. Юбершер отмечает, что вермахту удалось одержать в начале августа 1941 г. «убедительную победу» в битве под Смоленском, но «группа армий “Юг” и близко не достигла намеченных целей и рубежей, а осуществление оперативных планов отсутствовало». Корни краха «Барбароссы» стоит искать в этом периоде, а не в «плохой погоде, снегопаде, дожде и грязи» в кульминационный период Московской битвы (Ueberschär, 2011c: 98, 112).
10. Окончательным завершением операции «Барбаросса» можно считать советское контрнаступление под Москвой в декабре 1941 г.
В этой периодизации позиции германских историков полностью совпадают с мнением их коллег из других стран. Если даты возникновения серьезных проблем в развитии наступления вермахта летом – осенью 1941 г. могут вызывать споры, то перехват (пусть и временный) противником стратегической инициативы, отступление вермахта на глубину до 250 км и крупнейшие потери военнослужащих и техники с момента начала Второй мировой войны, несомненно, являются свидетельством провала того плана, который был утвержден перед началом агрессии. Карл-Хайнц Фризер констатирует, что крах операции «Тайфун» по взятию Москвы одновременно означал и провальное завершение стратегии «блицкрига» в войне против СССР. Линия Архангельск – Астрахань достигнута не была, и по состоянию фронта на декабрь 1941 г. этого не ожидалось и в перспективе. РККА хотя и потерпела ряд чувствительных поражений, но не была ослаблена до той степени, на которую делали ставку германские стратеги: невозможность выполнять стратегические задачи. Великобритания продолжала войну, далее в войну вступили и США. Создавалась антинацистская коалиция, что еще сильнее подорвало позиции Германии (Frieser, 2007). Г. Юбершер также считает, что «Барбаросса» окончательно провалилась под Москвой, и был разрушен миф о «непобедимости вермахта». Для СССР эта победа означала «облегчение ситуации в военной промышленности», возможность более эффективно использовать мощности эвакуированных предприятий и начать принимать поставки по ленд-лизу. Для Гитлера события конца 1941 г. обернулись потерями для «имиджа лидера европейского гегемона». Г. Юбершер заключает: «Для всего импровизированного плана войны, если воспринимать его в общем, и для политических целей Гитлера, которые он ставил перед собой в плане “Барбаросса” и на пике успехов вермахта в июле 1941 г., поражение под Москвой стало решающим провалом, несомненным фиаско всей концепции “молниеносной войны” для функциональности гитлеровской войны на Востоке в свете его общей стратегии по достижению мирового доминирования. (…) Гитлеру не удалось победить СССР до момента вступления в войну США. Победа Красной Армии, без сомнения, была ключевой вехой во всей мировой войне, а на Восточном фронте это был решающий поворот. Каждому стало понятно, что германская концепция “блицкрига” уже не работает. После такого поворота Гитлер уже не мог достигнуть своей цели – получить “жизненное пространство на Востоке”» (Ueberschär, 2011c: 116–121).
Если до 80-х гг. ХХ в. германская историческая наука применительно к операции «Барбаросса» фокусировала свою оптику на «перспективе совершивших преступление»[268], концентрировалась на военной истории, то к концу столетия окончательно произошло смещение внимания в сторону изучения человеконенавистнической и захватнической подоплеки войны против СССР. Историки используют как «привычные» (документы институций Третьего рейха, записи и свидетельства высокопоставленных представителей партийного, государственного и военного аппарата), так и «новые» (фонды архивов постсоветского пространства). В кругах немецких ученых по ряду вопросов достигнута консолидированная позиция, что позволяет выделить ключевые моменты в изучении подготовки и реализации плана «Барбаросса».
Краткая информация об историках, работы которых цитируются в настоящей статье[269]
Ветте, Вольфрам – профессор университета Фрайбурга. Специализация: военная история, Вторая мировая война.
Хартманн, Кристиан– научный сотрудник Центра военной истории и социальных наук Бундесвера. Специализация: военная история, история Германии, история международных отношений.
Мессершмидт, Манфред – заместитель председателя Фонда музея Холокоста. Специализация: военная история, история юриспруденции, период нацизма.
Мюллер, Рольф-Дитер – научный сотрудник Центра военной истории и социальных наук Бундесвера. Специализация: военная история, Вторая мировая война.
Петцольд, Курт – профессор университетов Берлина и Йены, научный советник Фонда Розы Люксембург. Специализация: история фашизма и империализма, Вторая мировая война.
Ремер, Феликс – профессор Берлинского университета Гумбольдтов. Специализация: военная история, Вторая мировая война.
Фризер, Карл-Хайнц – руководитель исследовательского направления «Мировые войны» в Исследовательском ведомстве военной истории ФРГ. Специализация: Первая и Вторая мировая война, война против СССР 1941–1945.
Штрайт, Кристиан – старший преподаватель-советник в Гейдельберге. Специализация: Вторая мировая война, судьбы советских военнопленных.
Юбершер, Герд – научный сотрудник Военного архива Германии. Специализация: военная история, Вторая мировая война, период нацизма.
«Новая история Второй мировой», индоктринированная и ненадежная
Майкл Джабара Карлей
В СССР Вторая мировая война, или Великая Отечественная война, началась 22 июня 1941 г. Это была страшная катастрофа. 1418 дней длилось чудовищное насилие, и до сих пор никто не знает точно, сколько человек в Советском Союзе погибло во время войны. Обычно говорят, что порядка 27 млн человек, из них 17–18 млн – гражданские, убитые нацистскими захватчиками или погибшие из-за длительной нацистской оккупации. Война охватила большинство регионов европейской части страны. Это огромная территория, на которой были разрушены многие города, деревни и инфраструктура. Война стала личной трагедией для советских граждан. Отцы, братья, дочери погибли в боях. В Белоруссии и на Украине нацистские бандиты сожгли тысячи деревень и убивали мужчин, женщин и детей. Это была война на уничтожение –