Воспоминания рисуют нам подробную картину организации, «жизни» и быта лагеря и даже своеобразного «досуга» заключенных (устраиваемых по приказу немцев спектаклях и концертах). Особая тема для Верника – тема предательства. «Удивительным свойством немцев является то, что они находят среди других народов, среди самой большой толпы – равных себе по степени беззакония. В еврейских лагерях нужны тоже еврейские палачи, шпионы и поджигатели. Они их и нашли, души, пораженные гангреной, как Мошек из-под Сохачева, Ицек Кобыла из Варшавы, Хаскель – вор из Варшавы и Куба – варшавский альфонс и вор» (с. 172).
Мемуары другого узника Треблинки, Самуэля Вилленберга (пробыл в лагере с 20 октября 1942 г. по 2 августа 1943 г.) были впервые опубликованы в середине 1980-х гг. и переведены на многие языки мира. Свои воспоминания С. Вилленберг доводит до января 1945 г., до встречи с частями Красной Армии. В качестве эпилога приводится его интервью с депутатом Польского сейма профессором Павлом Шпеваком в мае 2004 г.
Для того чтобы иметь возможность снова увидеть и обнять своих родных, «просто» выжить в лагере смерти оказалось «недостаточно». Нужно было пройти через враждебность со стороны местного населения («еврей на улице боялся не немцев, а поляков» – с. 425), немецкие патрули, бандитские притоны… И даже в Армии Крайовой, в рядах которой оказался Вилленберг после всех своих злоключений, обстановка была далека от истинной толерантности. Впрочем, в Армии Людовой к нему отнеслись уже более благосклонно.
Не удивительно, что после войны Вилленберг «много пил со своими друзьями по польскому восстанию в Варшаве» (с. 421) – хотелось заглушить страшные воспоминания, но память не позволяла…
Неоднозначно выглядит рассказ о розыске и «возвращении» еврейских детей из Польши по заданию организации «Иргун Циони» (с. 428–429). Семьи, в которых были «обнаружены» еврейские дети, получали денежную «компенсацию» за их «содержание». Но во многих из них эти дети воспитывались как родные… А на новой Родине их ждал только еврейский детский дом… Не удивительно, что и приемные родители зачастую отчаянно сопротивлялись такой «экспроприации» и несколько раз даже пытались его убить (с. 429). «Много раз я думал, что неправ, когда я забирал ребенка из любящей семьи», – заканчивает свой рассказ С. Вилленберг (с. 429).
В заключительный раздел помещен комплекс документов, который в августе – октябре 1944 г. был создан советскими следственными органами. Это свидетельские показания бывших узников Треблинки, протоколы допросов местных жителей, являвшихся вольнонаемными работниками лагеря, акты эксгумации, протоколы следственных органов и другие материалы. По этим документам можно судить о масштабе нацистских преступлений в лагере смерти Треблинка. Интересно отметить факт, что у людей, сумевших выжить в Треблинке и впоследствии давших показания, уровень образования составлял 4–7 классов. Кроме того, они показывают роль местного населения в работе лагеря. Отдельное внимание уделяется характеристике администрации лагеря, в том числе вахманов-«травниковцев», преимущественно выходцев из СССР. Составители сборника отмечают определенную «политизацию» некоторых документов, в том числе Проекта сообщения Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников «Об умерщвлении немцами в треблинском концентрационном лагере № 2 в Польше граждан Соединенных Штатов Америки, Великобритании, СССР, Польши, Франции, Чехословакии, Болгарии и других стран». Советским следственным органам важно было «представить Треблинку в качестве общеевропейской трагедии, а содержательно акцент был сделан на гражданах из США и Великобритании. Впрочем, их этническое происхождение не замалчивалось» (с. 441).
Удивительно, но в какой-то момент знакомства с книгой начинает казаться, что узникам лагеря смерти еще «повезло» – их убивали в газовых камерах или расстреливали почти сразу после прибытия. Заключенных же трудового лагеря за неповиновение или неспособность к работе забивали деревянными молотками, топорами, лопатами и другими «подручными предметами» (с. 447), многие в трудовом лагере умирали от голода (с. 443), при этом «питание» в трудовом лагере было гораздо хуже, чем в лагере смерти за счет того, что последние (из числа работавших на обслуживании лагеря) могли «поживиться» тем, что привозили с собой смертники (не догадывавшиеся или не желающие верить в свою участь) в прибывавших эшелонах (с. 216).
Издание снабжено иллюстрациями на 16 страницах: портреты узников и детей погибших, «рабочие моменты» деятельности комиссии по расследованию треблинских преступлений, фотографии территории лагеря 1944 г., планы газовых камер, фотографии современного мемориала на месте лагеря смерти 2007 г.
Вместе с тем можно отметить ряд недоработок и вопросов, оставшихся без внимания.
За скобками исследования остается вопрос, почему большинство лагерей было расположено на территории Польши. Конечно, эта тема находится за рамками данной работы. Но для неподготовленного читателя хорошо было бы дать некоторые пояснения.
Сборник посвящен лагерю смерти Треблинка-2. Документальные материалы о трудовом лагере Треблинка-1 размещены в третьем разделе книги. Вместе с тем было бы не лишне дать хотя бы обзорную характеристику трудового лагеря в Треблинке, прояснить вопрос о том, насколько самостоятельно друг от друга они функционировали, то есть были ли эти два лагеря частью одной системы (как два филиала одного предприятия). В сборнике оговаривается, что Треблинка-2 не являлась классическим эсэсовским концлагерем (с. 18) и что два лагеря функционировали независимо друг от друга (с. 14). Однако в опубликованных в сборнике документальных источниках приводятся сведения о прибытии эшелонов смертников, в том числе и из первой Треблинки. Так что более детальные разъяснения помогли бы читателю разобраться с вопросом.
В статье, посвященной вахманам-«травниковцам», представлены их «портреты», а также приводится попытка проанализировать причины, по которым они совершали побеги, несмотря на возможные «серьезные» наказания. Вместе с тем было бы интересно проанализировать и причины, заставлявшие этих людей «идти в предатели». Только лишь в жажде жизни дело? Здесь важно было бы прояснить, как нацисты манипулировали этническими, социальными, политическими и религиозными противоречиями между евреями и населением оккупированных территорий Советского Союза, в какой мере коллаборационисты действительно воспринимали антисемитскую и националистическую риторику гитлеровцев.
Конечно, почти 700-страничный объем книги не позволял внести в нее «лишний» иллюстративный материал, но было бы неплохо показать, например, портреты узников в сравнении с эсэсовцами – администрацией лагеря и предателями вахманами-«травниковцами».
Во вводной статье к публикации воспоминаний С. Вилленберга было бы интересно проследить связи между партизанами, «официальными» организациями сопротивления и еврейским подпольем. Кроме того, можно было бы, в расчете на незнакомого с вопросом читателя, разъяснить разницу между Армией Крайовой и Армией Людовой и причины ненависти мемуариста к первой из них.
Также было бы интересно, на наш взгляд, по возможности подробнее (в сопроводительной статье или комментариях) затронуть вопрос об источниках финансирования подполья в оккупированной Польше.
Некоторые технические недостатки неизбежны в таком масштабном труде. На с. 137 неплохо было бы дать ссылки на сравнение антропометрических данных среднего еврея и немца 1940-х гг. и источники, которыми руководствуется автор. Здесь же можно было бы указать и данные (со ссылками на документы) по площади могил в Треблинке, а также привести расчеты расхода топлива на сжигание трупов. Тем более что речь идет о таком важном вопросе, как критика «ревизионизма». Впрочем, это не умаляет высокой оценки статьи в целом и ее безусловной важности в деле борьбы с отрицателями Холокоста.
В некоторых местах не лишне было бы указать годы событий. Например, на с. 18 говорится о том, что строительство лагеря началось в мае, но не указывается год (это первое упоминание о событии). Кое-где не хватает ссылок на локации. Так, на с. 154 упоминается деревня Церанов, в которой был обнаружен один из экземпляров рукописи Янкеля Верника, но не проясняется, где расположена эта деревня. В некоторых местах не указаны единицы измерения (например, на с. 163, 167). Или не дается перевод единиц измерения на международную систему единиц (СИ), как, например, на с. 423 (денюм).
Впрочем, указанные замечания не влияют на общий высокий уровень оценки сборника. Такие публикации, безусловно, нужны и важны. Они могут быть полезны не только узким специалистам, педагогам, студентам гуманитарных направлений подготовки, но и всем, кто не хочет повторения такого прошлого, стремится узнать о примерах сопротивления даже в самых нечеловеческих условиях.
Сведения об авторах
АЛЕКСЕЕВ НИКИТА ЮРЬЕВИЧ – студент факультета философии Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН) (nik_aleks@mail.ru). Россия.
АРНОЛЬД КЛАУС ЙОХЕН – доктор истории, автор исследования «Вермахт и оккупационная политика на оккупированных территориях Советского Союза: война и радикализация в операции “Барбаросса” (2005). (Jochen.Arnold@kas.de). Германия.
ВОЗНЕСЕНСКИЙ ВЛАДИМИР КОНСТАНТИНОВИЧ – архивист Национального архива Республики Беларусь (voznesenski@tut.by). Беларусь.
ДЖАБАРА КАРЛЕЙ МАЙКЛ – доктор истории, профессор истории Монреальского университета. Автор фундаментальных исследований истоков Второй мировой войны, межвоенной дипломатии, в том числе книги «Тайная война. Запад против России. 1917–1930» (2019, русское издание) (michael.j.carley@umontreal.ca). Канада.
ДЮКОВ АЛЕКСАНДР РЕШИДЕОВИЧ – директор фонда «Историческая память», научный сотрудник Института российской истории РАН. Автор книг «”Русский должен умереть!” От чего спасла нас Красная Армия» (2011), «Ликвидация враждебного элемента: Националистический террор и советские репрессии в Восточной Европе» (2017), «За что сражались советские люди», выдержавшей множество изданий (a.dyukov@gmail.com).