Урсула Кучински родилась 15 мая 1907 г. в Целендорфе, фешенебельном районе Берлина, в семье немецких евреев. Ее отец, профессор Роберт Рене Кучинский, был экономистом, статистиком, демографом, а мать Берта – художницей. Историк Эрик Хобсбаум вспоминал о семье Кучинских как об одной из самых преуспевающих в Берлине.
Урсула была вторым ребенком в семье: кроме нее и старшего брата Юргена, у родителей было еще четыре младших девочки. В семнадцать лет, закончив лицей и торговую школу, Урсула пошла работать ученицей в книжный магазин «Прагер». Урсула, как и ее семья, придерживалась коммунистических взглядов: девушка вступила в молодежную коммунистическую организацию берлинского района Целендорф, стала членом профсоюза служащих.
В 1921 г. профессор Кучинский получил приглашение на работу в США. Жена поехала с ним. С тех пор шесть месяцев в году родители проводили в Америке, оставляя детей дома. Урсула стала фактически главой семьи; старший брат Юрген не вникал в домашние дела. Он изучал экономику, философию и историю в университетах Берлина, Эрлангена и Гейдельберга. В 1925 г. Юрген защитил в Эрлангене диссертацию «Значение экономики» и получил степень доктора философии.
В мае 1926 г. Урсула стала членом Коммунистической партии Германии (КПГ). На одном из коммунистических митингов она получила удар полицейской дубинкой. В 1928 г. политическая деятельность Урсулы стала известна ее работодателям – девушка потеряла работу. Урсула решила уехать в Америку, где к тому времени уже обосновался ее старший брат Юрген. Урсула сначала жила в Филадельфии, где давала уроки немецкого языка детям одной квакерской семьи, потом служила горничной в гостинице, затем ей посчастливилось найти работу по специальности в книжном магазине в Нью-Йорке.
Однако Америка Урсуле не понравилась. В 1929 г. она вернулась в Германию, где почти сразу же вышла замуж за молодого архитектора Рудольфа Гамбургера. Жизнь не сулила супругам ничего хорошего, ибо найти работу в охваченной кризисом Германии Рудольф не мог. Однако представилась возможность получить неплохую должность в Китае. Знакомый Рудольфа сообщал ему, что требуется архитектор в городское управление Шанхая, во главе которого стоит английская администрация. Рудольф и Урсула выехали в Китай: Рудольф в поисках перспективной работы, а Урсула с тайной мыслью вести революционную работу бок о бок с китайскими коммунистами, о которых тогда много писали.
Летом 1930 г. они добрались, наконец, до Шанхая. Урсула увидела совершенно иной мир, столкнулась с ужасающей азиатской эксплуатацией и нищетой. Впрочем, европейцев это не касалось. Никогда еще она не жила в такой роскоши и безделье. В то время как Рудольф работал помощником архитектора в отделе общественных работ муниципального совета, Урсула искала возможности связаться с китайскими коммунистами, просила о помощи товарищей по КПГ, но тщетно. Однако такая возможность вскоре появилась – но это были совсем не китайцы…
Осенью 1930 г. Урсула познакомилась с Агнес Смедли – американской писательницей и журналисткой левого направления, жившей в Шанхае. Молодые женщины подружились. Как-то раз Урсула пожаловалась американке, что никак не может найти себе применение как коммунистка. Через некоторое время Агнес сказала, что, если Урсула согласится, ее мог бы навестить один коммунист, которому можно полностью доверять. Так Урсула познакомилась с немецким журналистом Рихардом Зорге – коммунистом и советским военным разведчиком. Вскоре шанхайская квартира супругов Гамбургер превратилась в место тайных встреч Зорге и членов его группы. Урсула, которую Рихард для конспирации назвал Соней, должна была предоставлять для совещаний одну из своих комнат. Ни присутствовать при разговоре, ни тем более интересоваться тем, что в ее квартире происходит, ей не полагалось.
Постепенно Соня включилась в работу. Со временем Рихард стал давать ей все более и более сложные поручения. Она обрабатывала поступающую информацию, переводила документы с английского языка на немецкий, фотографировала материалы. Соня получала почту и донесения, встречалась с китайцами, которые не могли приходить к ней на квартиру, начала заниматься вербовкой, постигала основы конспирации. Соня вспоминала: «Конспирация стала моей второй натурой, поскольку товарищи, которых надо было уберечь, действовали в условиях постоянной опасности. Забота о них вошла у меня в плоть и кровь, так же, как и забота о моем маленьком сыне». (Зимой 1931 г. у супругов Гамбургер родился сын Миша).
Соня пока еще не знала, на кого работает. Она выполняла партийную работу, ее соратниками были коммунисты – этого было достаточно для нее.
Основной проблемой были отношения с мужем. Несмотря на свои левые убеждения, Рудольф, как только они приехали в Китай, упрашивал Урсулу отказаться от партийной работы, чтобы не подвергать риску себя и ребенка. Так что конспирироваться пришлось в первую очередь от мужа. В течение всех трех лет их жизни в Шанхае Рудольф так и не узнал ни о разведывательной работе своей жены, ни о том, что их квартира использовалась для нелегальных встреч.
В разведгруппу Зорге, посещавшую шанхайскую квартиру семьи Гамбургер, входили: помощник Зорге Карл Римм, известный Соне под именем Пауль; Макс Шенк (настоящее имя Макс Клаузен), который впоследствии работал радистом Зорге в Японии; Гриша, он же Джон, владелец фотоателье, делавший микрофильмы разведывательных донесений; японский журналист и информатор Зорге Ходзуми Одзаки (он был казнён в Токио вместе с Зорге 7 ноября 1944 г.). К ним Соня относилась как к боевым товарищам. Зорге принёс ей на хранение чемодан с рукописными и печатными материалами, а затем и второй, с оружием. Однажды Зорге поручил Соне отнести объёмистый пакет его знакомому Фреду. С ним у Сони сразу возникли доверительные отношения. Она рассказала ему о себе всё, даже советовалась, не разойтись ли с Рудольфом. Много лет спустя Соня узнала о Фреде как о герое гражданской войны в Испании. Это был Манфред Штерн, знаменитый генерал Клебер, герой Мадридского фронта. Позже он был отозван в Москву и расстрелян как «враг народа».
В декабре 1932 г. Зорге внезапно покинул Китай. Новым руководителем Сони стал Пауль. К тому времени Урсула уже знала, что она работает на Советский Союз. Летом 1933 г. ей предложили поехать в Москву на учебу. Это предложение означало, что в случае согласия она станет штатным сотрудником Разведывательного управления Генштаба Красной армии. Соня согласилась.
В разведшколе в Москве Соня, получившая фамилию Людвиг, провела полгода. Она изучала радиодело, основы агентурной работы, правила конспирации и вербовки. Новое назначение, не менее опасное, чем её прежняя работа, Соня получила в Манчжурию, в Мукден. К этому времени она твердо решила расстаться с мужем. Сына она оставила у себя.
Соня была направлена в Мукден в качестве представителя шанхайской книготорговой фирмы. На задание она поехала с новым напарником. Им стал молодой немецкий коммунист, бывший моряк Иоганн Патра (подпольный псевдоним Эрнст). Совместная работа давалась им нелегко – слишком разными по психологии и культуре были женщина из семьи профессора и пролетарий Иоганн, человек с непростым характером: обидчивый и деспотичный, но обстоятельный и серьезный. Соню обрадовало, что Эрнст не возражал против того, чтобы она взяла с собой ребенка. Они отправились в путь на итальянском пароходе из Триеста.
«На пароходе я разгуливала в белом платье без рукавов и вместе с Эрнестом плавала в бассейне, а длительное путешествие с его тёплыми днями и ясными ночами создавало атмосферу, которой трудно было противостоять. – Мне было двадцать четыре года, Эрнсту двадцать семь… Я далеко не была уверена, что желаю лишь “товарищеских отношений” между нами», – вспоминала Соня. Конечно, случилось то, что должно было случиться. Рудольф спокойно и с достоинством принял появление Урсулы с её новым спутником. У него было одно желание: сохранить сына и хотя бы видимость семьи. Он принял Эрнста как боевого товарища и помог отправить в Мукден оперативный багаж – огромное старинное кресло, в сидении которого была спрятана рация.
Задание у Эрнста и Сони было опасное: передавать в Москву разведданные, а кроме того, работать с манчжурскими партизанскими отрядами. Они должны были осуществлять связь между партизанами и СССР, передавать информацию и запросы отрядов, консультировать партизан и, если нужные рекомендации не мог дать Эрнст, запрашивать их из Москвы. Разведчики проработали в Мукдене почти год. В апреле 1935 г. один из хорошо знавших их китайских товарищей был арестован японцами. Надо было срочно уезжать из Мукдена. Соня покинула Китай. Янина, дочь ее и Иоганна Патры, родилась уже в следующей ее загранкомандировке – в Польше. Соня вспоминала: «Когда я почувствовала, что у меня будет второй ребенок, меня не покидали сомнения: а возможно ли это при моей опасной работе? …И тогда я сказала себе: дети придают силы, вселяют уверенность и делают жизнь веселой. Лучше быть веселым разведчиком, чем грустным, спокойным, чем нервным. А там, где висят пеленки, вряд ли кто ожидает встретить разведчика. И я решилась».
По странной прихоти судьбы в Польшу ей предложили ехать с ее первым мужем Рудольфом, который к тому времени тоже стал работать на советскую разведку. Московское начальство ничего не знало о нюансах их отношений, а Рудольф был готов по-прежнему заботиться о ней и её детях. Они поселились в Варшаве. Одно время Соня была радисткой у Николы Попова (псевдоним «Черный»), затем некоторое время вместе с детьми жила в Данциге, работая с местной антифашистской группой. Но потом работы стало мало, ее отозвали и почти сразу направили в Швейцарию.
В 1937–1938 гг. Соня дважды ездила в Москву на учёбу. В Кремле «всесоюзный староста» М.И. Калинин вручил ей орден Красного Знамени. Она носила его лишь один день. Когда уехала, он остался в Генштабе. Вообще пребывание в Центре для Сони, в отличие от других разведчиков, было сведено до минимума, необходимого для переподготовки – она резко отрицательно относилась к разлуке с детьми, которых брать с собой в СССР было нельзя.