и без воинских почестей. Лишь немногие пришедшие на лесное кладбище Аумюле старики почтили память гитлеровского морского волка и последнего главы Третьего рейха.
«Доигрался, подлец!». Последние дни и ночи Адольфа Гитлера
История жестоко наказывает тех, кому не идут впрок ее уроки. Нет ничего более поучительного для современных любителей военных авантюр, чем судьба фюрера Третьего рейха Адольфа Гитлера. Полезно напомнить, как закончил свою жизнь нацистский диктатор, развязавший эту войну.
Перелистаем календарь событий второй половины апреля 1945 г. – последних 15 дней жизни Гитлера.
Подарки ко дню рождения
15 апреля. Гитлер официально объявил Берлин городом-крепостью, заявив в воззвании к немецкому народу: «Если каждый немецкий солдат правильно исполнит свой долг, то Красная армия обязательно будет обращена в бегство и Европа никогда не станет советской!».
16 апреля. В 03.01 войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза Г.К. Жукова начали Берлинскую наступательную операцию, обрушив всю свою мощь на группу армий «Висла» под командованием генерал-полковника Готхарда Хейнрици, державшую оборону на Зееловских высотах. В ходе ожесточенных боев к 19 апреля Красная армия овладела Зееловскими высотами.
20 апреля. 56-й и последний день рождения Гитлера. Утром советские войска, находившиеся всего в 17 км от имперской канцелярии и бункера Гитлера, начали массированный артиллерийский обстрел Берлина из тяжелых орудий.
Гитлер, находившийся в бункере, спросил своего адъютанта: «Что происходит? Откуда эта пальба?!». В ответ он сначала получил поздравления со своим 56-летием, а затем – доклад о том, что это стреляет русская артиллерия.
Гитлер в ярости закричал: «Русские всего в 17 км от центра Берлина, а мне не докладывают?!».
Около 12.00 Гитлер в последний раз в своей жизни поднялся из бункера во двор имперской канцелярии, где его встретили несколько десятков юношей из гитлерюгенда. Он долго вглядывался в их лица остекленевшими глазами, пытался похлопать их по щекам и приободрить. По словам одного из стоявших в той шеренге, 12-летнего Альфреда Цеха, награжденного Железным крестом 2-го класса, Гитлер пожал всем руки и сказал: «Когда из этих руин вырастет новая Германия, вы станете ее героями!».
Затем Гитлер, пытаясь скрыть сильную дрожь левой руки, шаркающей походкой вернулся в бункер. В 14.00 в конференц-зале бункера началось совещание с участием Германа Геринга, Иоахима фон Риббентропа, Карла Дёница, Эрнста Кальтенбруннера, Альберта Шпеера, Вильгельма Кейтеля и Ганса Кребса. Они поздравили Гитлера с днем рождения. На совещании после обсуждения сложившейся ситуации Гитлер отверг все предложения скрыться в Баварии или на севере Германии под охраной СС, говоря, что будет сражаться «до последнего вздоха в Берлине». После чего Гитлер приказал гросс-адмиралу Дёницу заняться организацией сопротивления на севере Германии. Рейхсмаршала Геринга он направил для организации обороны на юг – в Баварию.
Последним приказом, отданным на совещании, стал приказ генералу Кребсу проследить за подготовкой наступления 4-й танковой армии при поддержке 3-й танковой армии на позиции Красной армии для ее «полного и окончательного обращения в бегство и разгрома». Присутствующие понимали, что приказ невыполним, так как обе армии едва ли удержат оборону. Однако возражать Гитлеру не стали.
Приблизительно в 16.30 пришла радиограмма, что группа армий «B», находящаяся под командованием Вальтера Моделя, в полном составе (375 тыс. человек) прекратила сопротивление союзникам и сложила оружие в районе Рура. Пришедший в ярость Гитлер объявил всех солдат и офицеров «трусами и предателями родины», а Вальтера Моделя заочно приговорил к расстрелу. На следующий день, узнав об этом, Модель застрелился.
Около 17.00 Гитлер удалился в свои покои, где лег спать около 18.00.
Вечером того же дня из столицы рейха началось массовое бегство нацистских бонз. Из города вереницей тянулись машины, груженные имуществом и документами государственных и политических организаций Германии.
Исход из Берлина осуществлялся и по воздуху. Среди тех, кто покинул Берлин, были Геринг, Гиммлер, Риббентроп, Дёниц, Шпеер и многие другие.
Война, оказывается, проиграна
21 апреля. В 09.30 советская артиллерия вновь нанесла по Берлину мощный удар. Разрывы снарядов разбудили Гитлера. По телефону правительственной связи он узнал от генерала Карла Коллера, что советская артиллерия, находящаяся на расстоянии 15 км от бункера, бьет по центру города прямой наводкой. Гитлер вновь пришел в ярость, крича, что «его окружают бездарные предатели, которых давно стоило бы перевешать!».
На дневном совещании он приказал связаться с генералом войск СС Феликсом Штайнером, который должен был «немедленно начать энергичное и неослабевающее наступление на позиции Красной армии с целью прорыва ее обороны и спасения Берлина». На этот контрудар Гитлер возлагал большие надежды, считая, что он способен переломить ход войны. Фанатичная вера в свою судьбу и предназначение, упование на чудо не позволяли ему трезво оценить обстановку. Контрудар Штайнера уже был невозможен, но в глазах фюрера это был последний шанс.
Ближе к вечеру Гитлер приказал своему личному врачу Теодору Морелю передать все полномочия доктору Вернеру Хаазе. Морель покинул Берлин утром 23 апреля.
22 апреля. Гитлер встал около 09.00. Заслушав доклад об обстановке, он, к удивлению участников совещания, остался абсолютно спокойным, говоря, что «наступление Штайнера сможет стабилизировать фронт». Однако после длительной паузы слово взял генерал Кребс, который сообщил, что «Штайнер отказывается идти в наступление, ссылаясь на то, что его войска едва держат оборону».
После паузы Гитлер буквально взорвался вспышкой гнева. По словам очевидцев, он с криком «Наступление Штайнера было приказом!» швырнул указку, которой водил по оперативной карте, на стол так сильно, что она сломалась. После чего Гитлер впал в неконтролируемый гнев, крича до хрипоты, что его «окружает кучка презренных лжецов и предателей», которые, кроме того, еще и «осмеливаются нарушать его приказы». В конце своей речи, немного успокоившись, Гитлер впервые, по словам очевидцев, признал, что война проиграна, так как «в такой обстановке невозможно командовать». После чего заявил, что отныне все могут делать «что хотят», а он «скорее останется в Берлине и застрелится, чем убежит».
После окончания совещания в бункер прибыли Йозеф и Магда Геббельс со своими шестью детьми. Узнав о вспышке гнева Гитлера, Геббельс еще раз вяло пытался уговорить того скрыться в своей резиденции в Берхтесгадене. Получив категорический отказ, он объявил, что «на некоторое время» вместе с семьей поселится по просьбе Гитлера в фюрербункере.
Чета Геббельсов уверила Гитлера в своей преданности и намерении покончить с собой, но не сдаться в плен. Фрау Геббельс добавила, что она намерена предварительно отравить своих детей и никакие возражения даже со стороны фюрера она не приемлет.
Около 17.00 Гитлер удалился в свои покои в сопровождении Евы Браун, Мартина Бормана, секретарей Траудель Юнге и Герды Кристи-ан и своего личного повара Констанции Манциарли, которым предложил немедленно (в течение часа) покинуть Берлин на самолете, ссылаясь на скорое окружение города советскими войсками.
Однако они отказались это сделать. Ева Браун заявила, что останется с Гитлером до конца и, если нужно, умрет вместе с ним. После чего, на удивление присутствующих, Гитлер впервые публично обнял ее и поцеловал в губы. Затем Гитлер открыл ящик стола, достал несколько ампул с цианистым калием и раздал яд присутствующим.
«Геринг – толстый продажный лентяй!»
23 апреля. Между 01.00 и 01.30 Гитлер получил телеграмму из Берхтесгадена от Германа Геринга. Из нее следовало, что Геринг считает Гитлера потерявшим способность к принятию решений. И он, Геринг, готов взять на себя ответственность за переговоры с противником.
После того как Мартин Борман в присутствии Йозефа Геббельса закончил чтение телеграммы, Гитлер некоторое время молчал, вглядываясь остекленевшими глазами в стену. А затем разразился гневной тирадой: «Геринг – толстый продажный лентяй! Этот выскочка бросил люфтваффе на произвол судьбы! Его пример позволил коррупции распространиться по всей стране! Я всегда все о нем знал! Этот морфинист смеет заявлять, что я не способен принимать решения?! А завтра он объявит меня мертвым?! Да как он посмел предать меня?!».
Гитлер приказал Мартину Борману «лишить Геринга всех полномочий, чинов и наград и поместить под арест, а в случае сопротивления казнить на месте как предателя». Геббельс полностью поддержал Гитлера, назвав предложения Геринга «попыткой путча», Борман предложил «немедленно расстрелять Геринга без суда и следствия».
Через два часа Гитлер вызвал к себе обергруппенфюрера СС Юлиуса Шауба и приказал ему сжечь все личные вещи и документы, находящиеся в имперской канцелярии. После того как этот приказ был выполнен, Гитлер отдал Шаубу приказ проследить за уничтожением своего личного поезда. После чего Шауб отправился в Мюнхен, где на личной квартире Гитлера также сжег все его личные вещи и документы.
Утром около 09.00 Гитлер получил ложный донос на командующего 56-м танковым корпусом генерала артиллерии Гельмута Вейдлинга, что тот якобы передвинул свою линию обороны на несколько километров западнее советских позиций.
Пришедший в ярость Гитлер приказал доставить Вейдлинга в бункер и расстрелять его «как труса и предателя». Однако генерал, предупрежденный о предстоящем аресте, лично прибыл в фюрербункер с докладом и добился встречи с Гитлером. После двухчасового разговора с Вейдлингом, около 11.30, Гитлер одобрил доклад Вейдлинга, отменил приказ о его казни и назначил генерала командующим обороной Берлина.
Взятый позднее в советский плен генерал Вейдлинг вспоминал о тех днях в бункере: «Когда я увидел Гитлера 23 апреля, я был поражен. Передо мною сидела развалина. Голова у него болталась, руки дрожали, голос был невнятный и дрожащий. С каждым днем его вид становился все хуже и хуже. 29 апреля я был совершенно потрясен его видом. При этом, а это был мой последний доклад ему, он мне показался просто фантазером. Я обратился к нему: “Мой фюрер, как солдат я должен сказать, что нет больше никакой возможности защищать Берлин и вас. Может быть, есть еще возможность для вас выбраться отсюда”. Он ответил: “Бесцельно выбираться, мои приказы ведь все равно никем не выполняются”».