— Может, на чердаке, — ответил лавочник.
Венарт глубоко вздохнул, но прежде, чем успел что-нибудь ответить, за спиной раздался знакомый голос.
— Одолжу тебе немного, если хочешь, — сказала Эйтли. — Отдашь, когда вернемся домой.
Впервые за несколько дней Венарт почувствовал себя почти счастливым.
— Замечательно, — сказал он. — А что ты здесь делаешь?
— Перед тобой Коммерческий банк Зевкис, — улыбаясь, ответила Эйтли. — Ну пойдем, я дам тебе жиропот. К тому же тебе бы не помешало выпить.
— Я и не знал, что твоя фамилия Зевкис, — признался Венарт, когда они шли к причалу. — Хотя, с другой стороны, мне никогда не приходило в голову спросить.
Эйтли пожала плечами.
— Просто разговор не заходил. Ты выглядишь усталым. Много проблем?
Венарт поморщился.
— Можно сказать и так, но лучше не будем об этом. Расскажи мне о Банке.
— На острове есть шастелский филиал, — ответила Эйтли. — Вообще-то он появился совсем недавно. И, проезжая мимо, я решила остановиться здесь, чтобы заглянуть на рынок мягкой мебели на Сконе. По правде говоря, торговля не произвела на меня особого впечатления. Все эти люди кажутся мне довольно жалкими.
Венарт нахмурился.
— Не знаю, заметила ли ты, но между Сконой и Шастелом что-то вроде войны. Не думаю, что останавливаться здесь — очень хорошая идея.
Эйтли пожала плечами.
— Насколько я поняла, все не так просто. Если точнее, никакой войны нет, просто серия несчастных случаев и попыток достигнуть соглашения по некоторым спорным вопросам. Что, — добавила она, — большинство людей считают войной. Для творческой личности здесь огромное поле деятельности.
Венарт посмотрел на нее:
— Вот как?
— Да. Только подумай, Вен. Как можно заниматься бизнесом во время войны? Приходится изворачиваться и использовать воображение.
— Мне показалось, они не хотят сотрудничать друг с другом.
Эйтли усмехнулась:
— Дело не в том, хотят они или нет. На Сконе как минимум пять крупных компаний, являющихся частью совместных предприятий с шастелскими компаниями.
— Безумие, — сказал Венарт.
— Согласна. Это мне и нравится в Сконе и Шастеле. Они не позволяют войне разрушать торговлю.
Венарт не нашел, что сказать, и, пока он обдумывал ответ, Эйтли спросила о Ветриз. Он на секунду закрыл глаза. Единственным плюсом подготовки к отъезду было то, что совсем не оставалось времени на мысли о сестре.
— Она в беде. В очень серьезной беде.
— Ох! — Эйтли остановилась. — Что случилось? — Венарт беспомощно махнул рукой.
— Самое ужасное заключается в том, что я не знаю. Могу только сказать, что это как-то связано с патриархом Алексием, магией и полковником Лорданом. Но что именно произошло…
— Полковником Лорданом, — перебила Эйтли. — Имеешь в виду Горгаса Лордана?
— Нет, Бардаса. Знаешь, твоего Бардаса. На которого ты работала. Если помнишь, он брат директора, но они не ладят. Все это как-то связано с Перимадеей, хотя толком я ничего не знаю.
— Какое отношение имеет к этому Бардас Лордан? — тихо спросила Эйтли.
— Говорю же, все прошло мимо меня. Сначала нас с Триз арестовали, потом директор захотела, чтобы она ей в чем-то помогла, а потом Ветриз сказала, что согласна и хочет остаться и сделать все, что директор прикажет. А я стоял рядом, с ума сходил от беспокойства… Ты слушаешь?
— Что? Конечно, слушаю. Эй, давай что-нибудь выпьем, и ты расскажешь мне все по порядку, с самого начала. Кто знает, может, я чем-нибудь помогу.
Венарт задумался.
— Хорошо. Боюсь, у меня нет никаких догадок, так что, если ты сможешь что-нибудь прояснить, я буду безмерно рад. Боже, зачем я вообще сюда приехал? — горько добавил он. — Самое ужасное место, где я когда-либо бывал. Если бы мы только смогли отсюда выбраться и спокойно доплыть до Острова…
— Да, — нетерпеливо ответила Эйтли, — хорошо. Слушай, здесь на углу есть винный магазин, пойдем туда. Ради Бога, возьми себя в руки и расскажи все с начала.
— Шесть квотеров, — ответил старик, — платите либо уходите.
Бардас Лордан посмотрел на угря, потом на старика и снова на угря. Отруби торговцу конечности — и не отличишь от рыбы.
— Спасибо, — сказал он. — Но я лучше буду голодать. От голода хотя бы не отравишься.
Старик моргнул.
— Как вам угодно. Ничего другого не найдете.
— Это же безумие, — ответил Бардас. — Кучка солдат Шастела бродит по Острову пару дней, поджигает деревни, и вдруг на целой Сконе уже нечего есть?
— Шесть квотеров. Платите либо уходите.
— Четыре.
Старик ничего не ответил. Он умел замирать, как ящерица.
— Пять, — сказал Бардас. — И только потому, что, если я не куплю угря, вы съедите его сами, а я не хочу, чтобы ваша смерть была на моей совести.
— Шесть квотеров. Платите либо уходите.
— О, ради Бога! — Бардас порылся в карманах и достал деньги.
Старик засунул угря под колено и поднес монеты к свету. Пять из них он неохотно положил в карман после тщательной инспекции. Шестую отложил на гладкий камешек, достал зубило и небольшой молоточек из кармана и надрезал монету у самого ободка. Потом снова поднял ее и начал переворачивать под солнечным лучом, пока надрез, который он только что сделал, не сверкнул. Торговец прищелкнул языком и вернул монету.
— Фальшивая. — Бардас посмотрел сам.
— Вы правы, — признал он. — Как, черт побери, вы это заметили?
Старик продолжал смотреть на него. Бардас достал еще одну монету, которая прошла осмотр. Старик разогнул колено и передал угря.
— Иметь с вами дело — одно удовольствие, — прокряхтел он.
Бардас нашел мальчика, который сидел на деревенской площади и грыз яблоко.
— Где ты его нашел?
— Одна бабушка дала, — ответил парнишка с набитым ртом. — Хочешь?
— Что? О нет, ну что ты, — сказал Бардас, завистливо глядя на яблоко. — Никогда их не любил. У меня от яблок изжога. А вот наш ужин. Смотри.
Мальчик посмотрел на угря и инстинктивно отдернулся.
— Я не буду это есть, — твердо сказал он. — Это отвратительно.
— Не глупи. Перед тобой отличный угорь. Там, откуда я родом, такая еда считается деликатесом.
— Значит, тебе очень повезло, что ты уехал.
— Не спорь, — сказал Бардас, теряя терпение. — Или я дам тебе лук и стрелы, и пойдешь охотиться на кроликов. Выбор за тобой.
Мальчик посмотрел на угря и сглотнул слюну.
— Может, он не такой уж и противный. С шалфеем, луком и перцем.
— Никакого шалфея. Никакого лука. И уж тем более никакого перца. Если ты все-таки предпочитаешь кролика, — добавил он, — то добро пожаловать. Мы еще не тушили его, верно?
— Тушили, позавчера, — хмуро ответил мальчик. — Ну ладно, съем я твоего проклятого угря. Но завтра мы пойдем в город и купим хлеба, ладно?
Бардас покачал головой.
— Нет, я сказал тебе, что мне там не нравится. Мы поищем в районе Сойзы, там должна быть какая-нибудь еда. Помнишь, как мы купили пончики?
Мальчик пытливо посмотрел на него.
— Почему ты не хочешь пойти на Скону? — спросил он. — Намного ближе Сойзы, полно еды. И с нас не сдерут втридорога, как в этих деревнях.
— Мне там не нравится, — повторил Бардас.
— Почему?
— Потому. А теперь запрыгивай в тележку и поехали домой, пока не стемнело.
Надеждам Бардаса не суждено было сбыться. К тому времени когда они вернулись, наступила ночь, и на небе не было ни звездочки. Последние две мили пареньку пришлось идти перед тележкой с фонарем. Когда они почти дошли до дома, он вдруг резко остановился.
— Что случилось?
— В доме горит свет, — откликнулся мальчик.
Бардас задумался на мгновение, потом спрыгнул на землю и отдал поводья парнишке.
— Жди здесь. Если из дома выйдет кто-нибудь, кроме меня, сразу беги в ту старую башню, где мы были, и пережди там один день. — Он полез в карман и вытащил кошелек. — Только, ради Бога, не потеряй его. Тут хватит денег, чтобы доплыть до Острова. Найди женщину по имени Эйтли Зевкис и скажи, что тебя послал я. Хорошо?
Глаза мальчика округлились от ужаса.
— Что происходит? — спросил он. — Если что-нибудь плохое, то почему мы не можем вместе убежать и спрятаться?
Бардас пожал плечами:
— Помнишь, как брат послал за мной солдат? — Мальчик кивнул:
— Ты побил их.
— Правильно. Ну, делай выводы. Кто бы нас ни ждал, он явно не беспокоится о том, что мы можем заметить его присутствие. Выходит, воры и отбившиеся алебардщики исключаются. По той же причине я не думаю, что это солдаты моего брата. Кто остается? Большая группа алебардщиков? Возможно. Если так, я увижу часовых и вернусь. Но это маловероятно. Если бы они открыто бродили вокруг, зажигали костры, мы бы уже услышали об этом от местных жителей. По-моему, я знаю, кто там.
— Твой брат? — Бардас кивнул.
— Или кто-нибудь совершенно безвредный. В любом случае жди здесь и помни: Эйтли Зевкис. Понятно?
— Да, — ответил мальчик. — А можно мне с тобой?
— Нет. Оставайся здесь. Будь внимателен. — Он протянул руку, взял с тележки лук и колчан с короткими красными стрелами, посмотрел на них и положил назад. — К черту. Я не могу попасть в цель и при свете дня, не говоря уже о темноте, как сейчас. Так мне и надо.
Он тихонько обошел вокруг сарая и подошел к навесу для хранения дров. К счастью, Бардас знал каждый закоулок в своем дворе и мог спокойно ходить с завязанными глазами. Он осторожно открыл дверь так, чтобы петли не заскрипели. Ничего не было видно, но он нашел нужную вещь на ощупь: топорище отлично подходило к ручке топора, свисавшего с крючка.
Он не знал, почему так злится. Если незваный гость — Горгас, следовало бы радоваться предупреждению. В своем нынешнем состоянии он бы набросился на брата, не раздумывая, а учитывая, что тот наверняка намного лучше вооружен, это было бы большой ошибкой. Выигранное время совсем не изменило Бардаса, он только успел выбрать оружие, но не успел остыть. И это было странно. Он столько лет убивал за деньги, что теперь не мог представить убийство просто так, бесплатно. Такой ярости Бардас не ощущал с тех пор, как прибыл на Скону и поговорил с Горгасом и Ньессой. Он смо