//Королевство Датское, г. Копенгаген, 3 июня 1522 года//
Если до Дании «Святая Исидора» дошла нормально, то уже в проливах началось что-то непонятное.
Из порта вышло два парусно-гребных судна, оснащённых пушками на носу. Флаги на них датские, пушки приведены в боевую готовность, а абордажная команда на верхней палубе.
– Они долбанулись совсем? – озадаченно спросил Освальд.
– Мы не справимся с таким количеством противников, – вздохнул Альваро. – А даже если и справимся божьей помощью, то после этого нас прикончит форт…
– Посмотрим, – вздохнул Освальд.
Евротур ему нравится всё меньше и меньше, но, если они переживут встречу с датским флотом, то больше не будет остановок и лишних рисков.
Парусно-гребные суда не стали приближаться, а подали некие знаки, которые воспринял капитан «Святой Исидоры». Паруса были опущены и каравелла легла в дрейф, а затем и встала на якорь.
От ближайшего датского корабля отделилась лодка, на которой было всего пять человек.
Когда шлюпка приблизилась на достаточное расстояние, начался диалог.
Капитаном «Святой Исидоры» был Фернандо де Гранада, уроженец, как подсказывает его фамилия, Гранады, последнего оплота мусульман в Испании. Капитан несколько раз упоминал, что он первый из их династии, рождённый в Гранаде, откуда, по семейному преданию, бежали его древние предки, спасаясь от арабского нашествия.
Как и любой торговец-мореплаватель, он был вынужден освоить несколько языков, в число которых датский, к сожалению для Освальда, не входил.
Единственной надеждой был Альваро, а также древняя латынь, которой он владеет. В прошлый раз они имели дело с таможенниками, а сейчас, судя по всему, на них будут наезжать военные. Военным языки знать необязательно, поэтому могут быть проблемы.
Альваро начал беседу с приветствия на латыни. Ос немного подучил этот язык, оказавшийся не таким сложным, поэтому уже кое-что понимал.
– Здравствуйте! – помахал рукой Альваро.
По лицу усталого датчанина в стальной кирасе было видно, что он его понял.
– Чего здесь забыли? – невежливо спросил главный датчанин на не очень хорошей латыни.
– Мы держим путь на запад, – ответил Альваро.
– Прохода нет, – сообщил датчанин. – На территории королевства объявлен карантин.
– Мы не собираемся останавливаться в королевстве, – сказал ему Альваро. – Наш путь лежит прямо.
– Не положено, – покачал головой датчанин.
– Дай ему денег, – посоветовал Освальд на науатле.
– Мы можем заплатить положенную пошлину, – начал коррупционную схему Альваро, выделив особо слово «положенную».
– Заплатите, – не стал спорить датчанин. – Но прохода нет. Возвращайтесь обратно.
– Похоже, что этот дядя совсем охренел, – констатировал Освальд на науатле.
– Что говорит этот человек? – спросил датчанин.
– Он говорит, что вам положена премия за такую бдительность и верность долгу, – нашёлся Альваро. – Мы заплатим двойную пошлину, если вы нас пропустите.
– Да хоть… – начал что-то грубое датчанин.
– Не будем торопиться, да? – вмешался другой датчанин. – Надо всё взвесить, провести осмотр корабля…
– Нельзя проверять корабли, таков королевский указ, – покачал головой главный.
– Но мы ведь можем увидеть опись товаров, ведь так? – предложил альтернативу его подчинённый.
То есть прямым текстом предлагалось поверить на слово, а также принять деньги. Коррупция существовала всегда. И сегодня Освальд получил очередное подтверждение коррумпированности датских таможенников и вообще всех, кто отвечает за охрану проливов.
– Давайте список, – вздохнул главный.
В итоге, капитан де Гранада передал им лист со старой описью когда-то доставляемого груза, а Освальд растряс кубышечку и передал коррупционерам пять золотых монет. Неприятно, конечно, но другого пути из Балтики просто нет. Возвращаться в Нарву Освальду не хотелось.
Жадные датчане убыли на свои парусно-гребные суда, а «Святая Исидора» продолжила свой путь.
//Метцтитланский союз, г. Туспан, 14 июля 1522 года//
Торговый ветер[9] позволил «Святой Исидоре» добраться до Нового Света на пару недель быстрее, чем планировал капитан.
Освальда напрягало, что за штурвалом их корабля стоит человек, который не до конца понимает, как правильно планировать морские путешествия.
Но вот они дома.
Освальд поймал себя на мысли, что после, практически, средневековой Европы, страдающей пандемией гриппа, современная ему теперь Мексика воспринимается не иначе, как дом.
Здесь у него близких гораздо больше, чем в родном мире. Здесь не надо никого обманывать, не надо притворяться бандитом, не нужно лгать самому себе, чтобы ещё лучше лгать другим. Здесь у него есть дом, женщина, благодарная работа… Если какое-то место и можно называть домом, то Метцтитлан для Освальда самый настоящий дом.
В Туспане их встречал ставленник Хуицилихуитла IV – Амоксхуа I, один из сыновей покойного ныне Куетцпалли III. Это назначение было очень хорошо воспринято другими городами-участниками Метцтитланского союза и, вообще, окружающими условно-нейтральными городами: это значило, что Хуицилихуитл IV не собирается «переворачивать игру», ставя своих детишек на важные посты, а сохраняет нынешнее положение вещей, обеспечивая преемственность власти. В качестве гарантии лояльности Амоксхуа I он оставил в Метцтитлане всех его братьев и мать, чтобы не вздумал ничего лишнего. Вдобавок к этому, администраторы в Туспане – сплошь метцтитланцы, то есть, при формальном сохранении преемственности власти, фактическую власть справляют бюрократы Метцтитлана. Амоксхуа I же подмахивает документы и выступает лицом, по которому, в случае чего, будут больно бить.
Вот и сейчас он играл роль «лица», так как встречал чужаков, прибывших в порт Туспана.
Чужаками оказались совсем не чужаки, а наоборот, самые настоящие свои, в честь чего уже началось приготовление праздника.
Освальд решил остаться, так как, после Евротура, надо было хоть немного передохнуть, ну и русский мастер, со своей «небольшой» семьёй, плохо перенёс трансатлантическое плаванье, поэтому тоже нуждался во времени, чтобы прийти в себя.
За три с лишним часа был накрыт торжественный стол в пирамиде правителя, куда Освальд решил привести русского мастера, свою охранную команду и экипаж «Святой Исидоры».
Евротур можно было считать крайне успешным. Мало того, что они удостоверились в полной и непроглядной заднице, накрывшей Европу, так ещё привезли огромное количество комплектов брони, экзотическое для этих мест оружие, дары русского государя, мастера-оружейника, а также овец с курами.
За длинным столом, на подушках, они начали торжественную трапезу.
Амоксхуа I посадил Освальда по правую руку от себя, что свидетельствовало о высочайшем уважении. Он прекрасно помнил, как исторически недавно Освальд брал Туспан. Кровавый штурм навсегда отпечатался в памяти Оса, осознавшем тогда, что он не прирождённый воин. Он мог бы привыкнуть к этому, но отчётливо понял тогда, что это не его. Юноши мечтают о таком, радуются, когда их отправляют на войну, но там нет ничего, о чём они мечтали. Когда бывшие юноши, залитые кровью, раненые и усталые, осознают это, происходит надлом. Кому-то такое приходится по душе, от таких нормальным людям стоит держаться подальше, кто-то бросает это дело, не касаясь больше оружия, а кто-то, большинство, мирится с положением вещей и продолжает заниматься не своим делом. Освальд смел надеяться, что в силах попасть во вторую категорию.
«Только психопат может привыкнуть к постоянному кровопролитию и выбрать эту стезю, как основную, в своей жизни», – подумал Освальд с горечью.
– Расскажи нам, Видевший Солнце, – тронул его за левое предплечье правитель Туспана. – Как живут люди за Океаном? Какие чудеса ты видел? Люди там похожи на испанцатлей?
– Люди живут, – кивнул Освальд, отвлёкшись от грустных дум. – Там почти как у нас, но местами холоднее. Быт у них тоже разный. Мы были в разных местах. В стране испанцев было тепло, но холоднее, чем здесь, когда мы уходили. В стране французов было чуть холоднее. У англичан мы долго не задерживались, но там тоже другая погода. А на земле русских мы видели снег.
– Снег? – не понял правитель Туспана.
– Снег, – кивнул Освальд. – Как лёд, только рассыпчатый и лежит на земле.
– А-а-а, снег! – вспомнил Амоксхуа I. – Привозили к нам когда-то, да, отец приказал привести нас, чтобы мы посмотрели…
Воспоминания о покойном отце отразились на лице Амоксхуа I тенью.
– Вот этот человек – Никита Платов, – указал Освальд на русского, осторожно жующего кукурузную лепёшку. – Он родом из России. Там снег лежит большую часть года. К сожалению, он пока что плохо говорит на науатле, поэтому не сможет передать словами, каково это.
– То есть снег просто лежит на земле? – не поверил Амоксхуа I. – И никто не собирает?
– А зачем? – усмехнулся Освальд.
Правитель Туспана обдумал мысль.
– Ну, чтобы… – заговорил он. – Да, ты прав.
Он просто не знал, что можно сделать со снегом.
– А что испанцатли? – задал Амоксхуа I следующий вопрос. – Всё ещё хотят отнять у нас землю?
– Сейчас им не до наших земель, – покачал Освальд головой. – Грипп достиг их берегов и истребляет всех, кому не посчастливилось заразиться…
Амоксхуа I, как и большинство верных адептов Вечного Солнца, знал, что есть микробы, есть вирусы, а также грибки и им подобные. Всё это Освальд, давным-давно, в письменной форме, передал жрецам новой религии, поэтому прихожане усваивают эти сведения на догматическом уровне. С религией по-другому никак, потому что, если не утвердишь догматом, потом обязательно появятся умники, ставящие это под сомнение, а до появления материальных доказательств ждать ещё очень долго. Достаточно мощные микроскопы будут изобретены столетия спустя, поэтому вирусы увидеть люди смогут ещё очень нескоро. Но Освальд надеялся, что доказательство существования грибков и бактерий сделает логичным предположение, что жрецы «не кинули народ» с вирусами.