Он вспомнил, как называлась эта штука. Только раньше для него все эти металлургические технологии представлялись чем-то не особо важным и безумно далёким от жизни агента под прикрытием в картеле Синалоа.
К сожалению, именно эти, обрывочные и ненужные раньше, знания – единственное, что имеет значение. То, чему его учили в полицейской академии, тут никому не надо, весь его жизненный опыт XXI века, обретённые навыки – всё это бесполезный багаж знаний, который, практически нигде, не применить в Мезоамерике XVI века…
Но кое-что он знал, поэтому не сидел без дела, а пытался применить эти знания на пользу делу.
Например, ещё до отплытия в Европу, он проводил экспериментальные плавки меди и железа с каменным углём.
Получалось некое дерьмо.
То есть, плавки удавались, потому что каменный уголь давал высокую температуру, но полученный металл, почему-то, был неприемлемо дерьмового качества. Ос подозревал, что в каменном угле есть некие примеси, которые смешиваются с металлом, придавая ему нежелательные характеристики.
И во время пути в Европу, в самой Европе и на обратном пути Освальд думал об этом. Потому что его знания вступали в конфликт с практическими результатами.
Он точно знал, что в XXI веке промышленность давно отказалась от древесного угля, который в веке XVI является единственным видом топлива для металлургии.
В Метцтитлан везут десятки тонн древесины из дальних северных земель, где разрешена рубка леса. Подавляюще большая часть этой древесины идёт именно на пережигание в древесный уголь, чтобы удовлетворить растущие аппетиты метцтитланской металлургии. Меньшую часть используют в строительстве и отоплении, но из-за особенностей климата расходы довольно низки.
И тут было о чём подумать.
«Как у нас получают древесный уголь?» – задал себе мысленный вопрос Освальд.
Древесину укладывают штабелями в некое подобие пирамиды, обмазывают всё это сверху донизу глиной, засыпают землёй, оставив небольшой «люк» в основании пирамиды. Через «люк» древесину поджигают, после чего, когда стало ясно, что горение началось, перекрывают люк слоем глины и земли. Внутри, без доступа кислорода, происходит горение древесины. Суммарно такая печь могла работать месяц, а выхлопа в итоге лишь 1/3 угля от всего объёма заложенной древесины. Невыгодно, но безальтернативно.
На корабле делать было нечего, поэтому Ос массировал себе мозг различными размышлениями и каталогизацией своих знаний на пергаментных носителях.
У него уже есть целый набор экспериментов, которые нужно было провести с каменным углём.
Перспективным Ос считал попытку пережигания каменного угля в печах без доступа к кислороду. Аналогии нельзя использовать как аргумент, Освальд это знал. Ведь древесный и каменный уголь имеют только внешние сходства, но не внутренние. Впрочем, попытка – не пытка. В бескислородной среде древесина превращается в уголь, так как в ней выгорает всё лишнее. Почему это не может сработать с каменным углём?[14]
Это нужно, как минимум, тщательно испытать, потому что идея звучит на миллион долларов.
Следующим экспериментом Освальд назначил смешивание и пережигание угля с нефтью, надеясь получить в итоге что-то адекватное. Выглядело тупо, но проверить он должен был.
Нефти в Мексике, как золота, а золота, как говна. Недалеко от Туспана должно располагаться крупное месторождение нефти, из которого усердно качали чёрное золото даже в XXI веке.
«Странная штука – нефть у нас есть, золото с серебром у нас есть», – подумал Освальд. – «Почему мы не стали второй Аравией, где шейхи строят себе высоченные отели?»
И он знал ответ.
Гринго.
У Мексики только две проблемы: опустынивание и гринго. Нет, ещё есть проблемы с ожирением и преступностью. Но две эти проблемы исходят из проблемы с гринго.
С нефтью можно сделать много чего. Культура перегонки спирта в Метцтитлане находится на высоком уровне, поэтому приспособить наличные самогонные аппараты под новые веяния труда не составит. Керосин – это шикарное топливо для освещения, о чём Освальд догадался не сразу. Он был детёнышем асфальта, который никогда не сталкивался с таким видом освещения как керосиновая лампа. Живи он в какой-нибудь деревеньке, возможно, идея получения керосина пришла бы к нему сразу, но для того, чтобы дойти до этой концепции ему пришлось посычевать месяц-другой на корабле, наедине со своими мыслями.
Ацтеки и отоми не видели в нефти топлива. Она вонючая, маркая, жидкая и плохо горит. Поэтому они нашли ей применение в… медицине. Нефтью мазали болячки, употребляли внутрь при некоторых заболеваниях, добавляли в очаг, чтобы изгнать болезнетворных духов едким дымом и так далее.
Нельзя сказать, что ацтеки и отоми просто тупые и дремучие, так как в Европе используют методы ничуть не лучше. Ос был там недолго, но успел узнать, что в медицинской практике Кастилии широко применяют ртуть для изгнания миазмов морового поветрия. Ртуть очень токсична, но не убивает быстрее гриппа, поэтому у европейских народных целителей нет надёжных данных об эффективности или неэффективности ртути: пациент умер – значит, ртуть применили слишком поздно, пациент выжил – значит, ртуть подействовала. Этот «очень научный» подход добавляет в список «эффективных» лечебных средств кучу совершенно неожиданных элементов, таких как коровий навоз или серебряный порошок, что больше походит на средневековое мракобесие, а не медицину.
Про восточную медицину Ос, когда-то, читал несколько очень грамотных статей и знал, что там тоже очень уважали средневековое мракобесие, поэтому даже в XXI веке в ходу были тёртые рога носорогов для увеличения потенции, кости тигров, панцири черепах и так далее. Всё это поставлялось на Запад с оборотом в десятки миллиардов долларов. Коммунистическая партия Китая поощряла этот бизнес с восьмидесятых годов, поэтому такой размах торговли дерьмом шёл не без поддержки государства. А европейские мракобесы, оказалось, только этого и ждали, поэтому скупали всё это китайское дерьмо, не оказывающее никакого полезного эффекта, а затем требовали добавки. Наука вытащила человечество из тьмы незнания и магического мышления, но человечеству было комфортнее не знать и думать, что вселенная, каким-то образом, влияет на человеческую жизнь, поэтому оно с готовностью вновь прыгнуло в объятия жуликов и шарлатанов.
Поэтому у Освальда не было сомнений, что медицина и наука на планете Земля пребывает в полном ауте, повсеместно.
«Хотя есть ещё, где-то в Африке, благословенная Ваканда…» – подумал Освальд со смешком.
На самом деле, про Африку он знал ещё меньше, чем про Россию. На севере живут арабы, берберы и мавры, потом идёт непреодолимая сейчас пустыня Сахара, а затем начинается центр Африки, где живут одни негры, многие из которых даже не подозревают, что есть некие белые люди, которые готовы обратить их в рабство. Южная Африка – это вообще загадка для Освальда. Единственное, что Ос знал про Южную Африку: там, в будущем, будет Йоханнесбург, где, согласно сюжету одного коммерчески неудачного фильма, будет орудовать робот по имени Чаппи. На этом его познания о Южной Африки исчерпаны.
«А, ещё Район № 9 там будет, где инопланетяне высадятся», – вспомнил Освальд.
В общем-то, бред.
Африка сейчас на 99 % чёрная, дикая, а ловить там совершенно нечего.
Возвращаясь мыслями к нефти, Ос подумал, что им вообще ничего не мешает гнать керосин. Под Туспаном месторождения нефти, буквально, на поверхности, поэтому с её добычей особых проблем не будет.
Но керосин это не всё, что можно получить из нефти.
Есть ещё бензин, который Ос не знал, куда применить, а также мазут.
Мазут, теоретически, можно применить для плавки металлов, как минимум, меди. Только нужна будет особая печь, без контакта руды с топливом. Технически, это реализовать можно, но требует времени и ресурсов. Так получилось, что у Освальда сейчас есть время и ресурсы.
Пока Платов и Кабрера будут давать определённый выход стали разного качества, Хуицилихуитл не будет лезть в их с Освальдом дела. Но если эксперименты пойдут в ущерб производству, то Эль Президенте обязательно вмешается и применит сначала словесное предупреждение, а затем и что-то посерьёзнее. Ос успел узнать Хуицилихуитла очень хорошо и прекрасно понимал, что на сталь крепко увязаны очень амбициозные планы правителя. И никто не может предсказать, какими будут последствия нарушения этих планов по недостаточно веским причинам.
Впрочем, у Оса есть свои руки, а также руки его сотрудников, поэтому какой-нибудь процесс он наладить сможет и сам. Но нужно было поговорить с Платовым касательно горнов.
– «Горн»? – переспросил кузнец Платов. – Да, пусть так будет называться. Могу и поставлю. Мне самому он нужен для переделки булатных заготовок. Ох и задачку твой господин мне поставил…
– Ладно, не буду отвлекать, – решил закончить разговор Освальд.
//Метцтитланский союз, г. Метцтитлан, 11 сентября 1522 года//
Для снижения теплопотерь и общего повышения эффективности, Освальд приказал построить печь из огнеупорного кирпича.
Поташ в Метцтитлане заготавливают уже давно, поэтому на складах ОсКорп были запасы кирпича, позволившие быстро реализовать затею.
Печь для прожига угля Ос поставил высокую, шесть метров, но с узкой шахтой, которая имела ширину полметра. Кирпичные опоры делали из обычного кирпича, так как высокого термического воздействия на них не ожидалось. Сама печь была, примерно, 3×3 метра, что вышло очень дорого по материалам и усилиям, но с перспективой многократной окупаемости в ближайшее время.
Ос посчитал, что разумным будет, предварительно, просушить уголь, поэтому поместил его в помещение с десятком костров из сухих поленьев и большими связками сухого хлопка. Крайне небезопасно, с пожарной точки зрения, но все возможные меры предосторожности Ос предпринял: сушильня была за городом, на пустыре, где, предварительно, уничтожили всю траву и кустарник, а за огнём круглосуточно следило пять человек.