Хуицилихуитла в народе любят.
Он учёл ошибки всех правителей, которые не смогли удержать власть во время эпидемии гриппа. Кто-то решил ужесточить обращение, что вызвало закономерную реакцию граждан, кто-то наоборот, начал применять популистские методы, что тоже нехорошо, так как последнее, что должны чувствовать граждане – это слабость правителя.
Монтесума II, правитель ацтеков, выбрал второй путь. Люди умирали от гриппа, а он лично пошёл к ним, чтобы раздавать еду. Кортесу такая ерунда не понравилась, поэтому он запер уже заражённого гриппом ацтекского правителя во дворце, из-за чего заразился сам и заразил своих людей. Сиди он тихо во дворце, возможно, ему удалось бы пережить самую острую фазу эпидемии, после чего попробовать вернуться на Кубу.
Но обвинение Кортеса в том, что он не знал обо всех нюансах жизни в условиях пандемии гриппа – это, как минимум, глупо. Никто, кроме Освальда, не знал об этом. Даже он сам опирался на данные из раздаваемых в полиции агитационных брошюр. Он ни разу не вирусолог, но того, что он знал, хватило для относительно эффективного смягчения последствий для Метцтитлана.
В общем-то, Хуицилихуитл IV держался золотой середины: он не уходил в крайнюю жестокость, бессердечно реагируя на мольбы граждан ударами деревянных дубинок своих воинов, но также не разбазаривал ограниченные запасы провианта, чтобы любой ценой удовлетворить потребности населения.
Освальд не знал, как бы вёл себя, будь он на месте правителя Метцтитлана…
Но всё кончилось хорошо: эпидемия пошла на спад, больше нет улиц, усеянных трупами, популяцию рыжих волков удалось сократить, хотя эти твари до сих пор портят кровь сельским жителям, Метцтитлан вырос вширь и ввысь, больше нет проблем с продовольствием, что, в совокупности, обусловило начало устойчивого развития.
Хуицилихуитл IV прозван Дальновидным совсем не зря: Освальд, окажись он на его месте, оставил бы пурепеча в покое, что, как теперь понятно, позже привело бы к ещё более жестокой войне.
Освальд припомнил цитату из фильма «Револьвер» Гая Ричи: «Войны нельзя избежать, её можно лишь отсрочить к выгоде твоего противника». Написал эту фразу Никколо Макиавелли, поэтому она может быть уже известна в Европе и много кто её прочитал.[20]
«Вот этот тип бы здесь не помешал…» – подумал Освальд. – «Они бы спелись с Хуицилихуитлом в унисон…»
И тут его озарило. Надо было выяснить судьбу этого итальянца. Если он до сих пор жив, то, за определённое щедрое вознаграждение, может послужить хорошую службу Метцтитлану…
Забыв и думать о том, чего хотел на рынке, Ос быстро зашагал к дворцу верховного правителя. Он не мог вспомнить точно, какую дату приводили при цитировании Макиавелли в «Револьвере», но это точно было начало XVI века, а значит, Макиавелли может быть вполне себе жив.
– Ох… – вздохнул Освальд, оказавшись в душевой.
Правила едины для всех, поэтому даже легатля, звание которого он имел, омывали в спирте и воде, заставляя надевать сменную одежду.
Хуицилихуитл IV не болел гриппом, поэтому, вполне обоснованно, боялся заразиться. Ос его понимал, но считал, что принимаемые меры – это ненужная перестраховка. Хотя медицинская проверка, осуществляемая этими барышнями, не являлась лишней. Параллельно с омыванием тела посетителя они выявляли характерные признаки заражения: кашель, температуру, воспалённость слизистых.
– Здравствуй, Освальтль, – приветствовал его правитель. – С чем пожаловал на этот раз? Надеюсь, с хорошими новостями?
– Лучше, повелитель, – улыбнулся Ос, разогнувшись после поклона. – Я знаю человека, который способен сильно упростить управление вашим разрастающимся государством. Также он способен дать ценнейшие советы по управлению государством и ведению войн.
– И кто же это? – спросил Хуицилихуитл IV без особого интереса.
– Никколо Макиавелли, повелитель, – ответил Освальд. – Он уже написал трактат, известный как «Князь»,[21] в котором описал необходимые для правителя добродетели.
– Чем оно мне поможет? – спросил правитель скептически.
– Вы можете удивиться, но вы соответствуете большей части этих добродетелей, будто бы Макиавелли писал образ идеального князя именно с вас, – решил польстить правителю Освальд.
– Он в Метцтитлане? – спросил Хуицилихуитл IV, благотворно воспринявший грубую лесть.
– К сожалению, он в Италии, – вздохнул Освальд. – И, в свете набирающего обороты мора, не могу гарантировать, что он всё ещё жив…
– Есть ли веские причины для того, чтобы отправлять туда корабль и рисковать им ради одного человека? – спросил правитель.
– Не только одного, – покачал головой Освальд. – Вы говорили, что вам нужны произведения искусства, а также художники и скульпторы. Вероятно, у них сейчас мало работы, поэтому есть шанс, что я смогу нанять как можно больше людей, которые смогут увековечить образ правителя в камне и на холсте.
Добытые и обменянные произведения европейского искусства, в следовых количествах, во дворце есть. В основном серебряные кубки, несколько иконок, одна картина, принадлежавшая Эрнану Кортесу, а также несколько статуэток. Правитель выражал интерес ко всему этому, высказавшись однажды, что было бы неплохо заиметь пару-тройку своих мастеров, способных на такое.
– Зачем мне каменная копия меня самого? – спросил Хуицилихуитл IV. – Такого достойны только боги.
Да, изображения простых людей отоми считали напрасной тратой сил и ресурсов, поэтому возводили статуи только богов, которые этого, по их версии, определённо стоили.
И тут, как и ожидалось, вылез прелатль Куохтемок.
– Вечное Солнце очень сложно изобразить в камне, – сказал он своё слово. – Но я считаю, что нарисовать его можно, как делает мастер Антониу в храме.
Один из украденных берберами португальцев оказался сведущим в рисовании, поэтому Куохтемок нанял его, чтобы украсить стены своего храма. Люди должны видеть Вечное Солнце, даже находясь в его храме.
– Ты говорил, что есть в Европе люди, способные с максимальной точностью воссоздать образ человека, – вспомнил правитель. – Я хотел бы на это посмотреть.
– Я могу найти таких людей, – уверенно заявил Освальд.
– Хорошо, я склонен одобрить очередной поход в Европу, – кивнул Хуицилихуитл. – Но только после того, как увижу результаты по увеличению поставок стали.
– Скоро, повелитель, – заверил его Освальд.
– Как только увижу результаты – отправишься в Европу, – кивнул Хуицилихуитл. – Только зачем это тебе? Что ты забыл в Европе?
Освальд задумался.
О личных его интересах никто и никогда не спрашивал. С самого раннего детства, если подумать.
Зачем ему в Европу? Ради чего это всё?
Первоначальный план, заключающийся в создании корпорации, которая будет, закулисно, управлять Мезоамерикой, а, в перспективе, вообще всей Америкой, выполнялся в точном соответствии с пунктами. Но надо ли оно ему?
Внутреннее ощущение подсказывало, что Ос хотел не этого. Вся эта бюрократия, контроль работы ОсКорп – на самом деле он хотел не этого.
Он хотел, чтобы на его Родине всё было хорошо. Он хотел, чтобы не было больше позорной истории, в результате которой в его родной стране всем заправляли наркокартели гринго и насквозь коррумпированное правительство.
Да, Освальд, поварившийся в этой криминальной каше, прекрасно понимал, что для всех «мексиканских» наркокартелей настоящей родиной являются именно США. Просто они не могут вести там полноценную деятельность, поэтому используют Мексику как перевалочную базу для наркотиков со всего мира на пути в США.
Голливуд и СМИ создали иллюзию, будто бы это мексиканцы заправляют всем в Синалоа, но настоящие владельцы сидят в мягких креслах в высоких кабинетах. В США.
Поэтому главной целью для Оса в нынешних условиях, что он раньше понимал лишь подсознательно, было не допустить появления США. Но был риск того, что Мексика, которую они сейчас создают, со временем встанет на их место. Проблема отдалённая: сотни лет должны пройти до достижения такого уровня развития, когда у сотен миллионов людей будет достаточно денег и времени, чтобы тратить его на наркотики.
Ведь если начать завозить наркотики вроде героина или опиума сейчас, то масштабной проблемой это не станет.
Племена, в изобилии обитающие в Мезоамерике, можно смело сбрасывать со счетов: наркоманы, плотно сидящие даже на героине, в диких условиях племенного быта просто не выживут. Они не смогут работать, не смогут добывать еду и приносить пользу племени. Это гарантирует, что их будут изгонять или убивать. Старейшины точно быстро смекнут, что наркотики ослабляют племя и решат, что надо всё это счастье как-то прекращать. Слово племенного старейшины – это закон для рядовых членов. Поэтому эпидемия наркозависимости им не грозит.
Развитые города, пережившие эпидемию гриппа и войны, тоже вне опасности: быт горожан мало отличается от племенного, так как социальная помощь и прочие блага цивилизации ещё не существуют. Если ты, вдруг, оказался слаб и зависим от какой-либо дури, никто за тебя не пойдёт на работу, никто не прокормит твоих детей. Какой-то процент наркоманов возникнет, но очень быстро вымрет, создав крайне негативную репутацию для наркоторговцев.
Какие условия нужны, чтобы в стране возникла эпидемия наркозависимости?
Во-первых, наркоманы должны жить хоть сколько-нибудь долго, не загибаясь от голода и холода. То есть нужна социальная поддержка, которую, обычно, предоставляет государство.
Во-вторых, медицина должна быть достаточно развита, чтобы смертность среди наркоманов была на приемлемом уровне. Без откачки передознутых, популяция наркоманов стремится к естественной своей численности – к нулю. Передозы случаются в жизни каждого наркомана, но, большей частью, их успевают откачать, поэтому они продолжают своё очень унылое, но всё такое же короткое существование.
В-третьих, нужна налаженная инфраструктура. Если возить героин гужевыми каравана