– Завтрак готов, – объявляет Богдан и ставит перед Максом большую тарелку с яичницей, беконом и свежими булочками.
Друг оживляется и, потирая руки, хватает вилку.
– Ты же никогда не ешь по утрам, – замечаю я.
Он мотает головой и запихивает в рот еду.
– Ты просто не ела стряпню Богдана. – Причмокивая, Макс облизывает нижнюю губу.
– Поверь, от твоего вида у меня пропал аппетит. – Закручиваю крышку термокружки и направляюсь к выходу из кухни. Надо побыстрее убраться из дома, пока Богдан опять не выдал что-нибудь едкое.
– Боишься, отравлю? – прилетает в спину очередной насмешливый вызов. – Я, между прочим, оббегал весь злосчастный городок в поисках свежей выпечки.
Богдан ставит еще две тарелки, даже не уточнив, буду ли я завтракать. Самоуверенно.
– Может, облегчить твои страдания и заказать билет в обратную сторону? – оборачиваюсь и с фальшивой заботой улыбаюсь.
Уголки губ Богдана приподнимаются:
– Мило с твоей стороны, но, пожалуй, обойдусь. – Он кивает на тарелку, предполагаю, что для меня: – Завтрак готов.
– Макс справится за двоих, а мне пора. – И в эту же секунду мой желудок предательски урчит.
Богдан изгибает бровь, и в его взгляде пляшут искорки веселья.
– Бога ради, Мира, либо садись, либо иди. Я еще не до конца протрезвел, чтобы слушать ваши пререкания, – бормочет Макс с набитым ртом и забирает из моей порции ломтик бекона.
– Вообще-то я иду к Полине, так что советовала бы быть со мной более любезным. – Подмигнув, я наконец-то ухожу к себе, напоследок услышав, что я невыносимая.
Правда, непонятно, кто именно это сказал.
Переодеваюсь в джинсы и обычную хлопковую футболку и проверяю сообщения. Полина написала, что будет ждать меня через час на нашем месте.
– Я могу пойти с тобой? – Макс бесцеремонно открывает дверь и загораживает мне проход.
– Ты считаешь, что после вчерашнего Поля готова к встрече с тобой? Макс, ты переспал с другой! – Я отвешиваю другу подзатыльник, и он морщится. – Если бы ты не был моим другом, я бы придушила тебя собственными руками!
– Отчасти ты это уже сделала. – Макс потирает ушибленное место. – Я облажался. Так разозлился на нее в тот день… – Он взъерошивает волосы и поднимает на меня виноватый взгляд.
– И лучшим решением стал случайный секс?
– Нет, я…
– Помню, разозлился, – саркастично замечаю я.
– Просто передай, что я хочу с ней поговорить. – Он с мольбой смотрит на меня.
Я ничего не отвечаю. Пока Поля не скажет, что готова встретиться с ним, я и пальцем не пошевелю. Уже в коридоре, когда беру с полочки ключи от машины, краем глаза замечаю Богдана, с интересом наблюдающего за мной.
– Дай угадаю, ты хочешь поинтересоваться номером гостиницы?
– Не-а.
– Самодовольный засранец, – выдаю я, сжимая в руках ключи от машины, и обхожу его.
– Колючка, – со смешком отвечает он.
Захлопываю дверь, пока с его губ не сорвалась очередная глупость.
Глава 8
– Мне срочно надо выйти из этой квартиры. – Макс садится обратно за стол и сжимает в руках кружку с кофе.
– Ты настолько уверен в себе?
Я, конечно, не против проветриться, но надо мыслить здраво: Макс пил большую часть вечеринки и не смог дойти до собственной кровати; если он рухнет посреди улицы от обезвоживания, его подружка обвинит во всем меня. А я на сегодня уже исчерпал лимит презрительных взглядов в стиле «дыхнешь в мою сторону, и ты труп».
– Что мне еще делать? Для работы в клубе я не настолько трезв. – Он делает большой глоток кофе. – А пойти за Мирой – не лучшее решение. После вчерашнего Полина меня ненавидит.
Здравствуй, очередная драма.
Отламываю кусок бекона и указываю им на друга.
– Просто для ясности: с чего ты решил, что переспать с подругой, а потом изменить ей будет отличной идеей?
Он со стуком опускает голову на стол, жалобно застонав.
– И ты туда же. Чисто технически я не изменял. Мы не вместе, – уныло бормочет Макс.
Хохотнув, я с наслаждением откусываю бекон.
– Это ты так думаешь. Если ты побывал в постели женщины, для нее вы уже в отношениях. Бери пример с меня: всегда проясняй ситуацию, перед тем как твой дружок получит удовольствие.
Макс бросает на меня убийственный взгляд.
– Сказал тот, кто перетрахал половину Манхэттена, – с ядовитой усмешкой отвечает он.
– Приму это за комплимент.
– Ты мне не помогаешь, Шерлок. Что мне делать?
– Например, сделай шаг назад. – Пожав плечами, отодвигаю от себя тарелку с остывшей едой. В этом доме просто невозможно насладиться завтраком. – Сделай вид, что принимаешь ее условия. Пусть думает, что ты опять в своем любимом статусе френдзоны. – Я не могу не подколоть его. – А сам в это время возвращай ее доверие, а не жуй сопли.
Именно из-за таких проблем я не хочу начинать отношения. Вечные недомолвки, обиды. Зачем все портить, если можно проводить время вместе, не залезая в жизнь партнера? Я могу пригласить на свидание в ресторан, сходить на выставку или просто поддержать беседу, у нас будет крышесносный секс, и все останутся довольны, но я никогда не нарушаю правило одного свидания. Хотя пару раз были исключения, когда девушка действительно понимала, что я не могу предложить ничего больше. Я всегда честен в своих намерениях. Пусть сестра порой и называет меня мерзавцем, но я предпочитаю открыто говорить о своих желаниях.
Надо было давно прислушаться к себе, и, возможно, тогда в моей жизни случилось бы намного меньше дерьма.
– Я хочу проверить квартиру, – выкидываю в мусорное ведро остатки еды, и взгляд цепляется за металлическую термокружку.
Колючка так спешила уйти из дома, что забыла кофе. Не удивлюсь, если в мой адрес уже летят все комплименты мира.
Не спорю, я бываю полным придурком, но никак не ожидал такой реакции на безобидную шутку. Однако, если исключить резкие выпады Миры, мы вполне сносно провели это утро.
И все же я предпочту съехать, чтобы наше взаимодействие и впредь ограничивалось парой ничего не значащих фраз.
– Я быстро заскочу в душ, и можем ехать. Только на машине, – предупреждает Макс. – Твои права еще действуют?
– Это будет самая незабываемая поездка в твоей жизни.
Я придушу Вику собственными руками.
Под фразой «немного обновить» предполагалась покраска стен и смена мебели. Я не рассчитывал увидеть разгромленную квартиру, больше напоминающую поле боя. Хожу из комнаты в комнату, цепляясь за последние капли самообладания. Не тронута только спальня. Кухня, как и соседняя комната, – сплошное месиво из бетона и разбитой плитки, а большинство стен украшают насквозь проделанные дыры.
И на это она потратила месяц? За что, черт возьми, отец платит ей деньги, если Вика не может выполнить элементарные вещи? Надеюсь, сестра сейчас до чертиков икает, где бы она ни была.
Сжимаю переносицу и прислоняюсь плечом к шершавой стене:
– Если мне не изменяет память, ты говорил, что рабочие закончат в ближайшее время. Ты действительно в это веришь? – Бросаю полный злости взгляд на Макса.
– Это мы еще устранили некоторые последствия ее безумной идеи. По плану Вика хотела снести стену. – Он указывает на перегородку, соединяющую кухню и гостиную.
– Я ее убью. – Обвожу взглядом комнату и откашливаюсь, когда столб пыли, вызванный падением пластмассовой трубы в груду мусора, бьет в нос.
– Ну, не все так плохо. – Друг пожимает плечами и подбадривающе пихает меня в бок. – Тебе есть где жить.
Смеряю его полным скептицизма взглядом и направляюсь к входной двери. Рабочие заверили, что закончат ремонт в ближайшие три недели.
Если потребуется заплатить им вдвое больше, я сделаю это. Лишь бы закончили.
Я привык жить один. Вика глупо полагает, что мой эгоизм и дрянное отношение к жизни – ее слова, не мои – можно исправить с помощью семейных посиделок, распития чая и разговоров по душам. Загвоздка в том, что мне это не нужно. Меня устраивает другая жизнь: пустующая студия в приличном районе Нью-Йорка, доставка еды и холодная постель. Нет никаких привязанностей или чего-то, что напоминало бы о таком понятии, как «семья».
– Расслабься, ребята надежные, – заверяет Макс, когда мы садимся в машину и выезжаем со двора. – Мы нанимали их для реконструкции клуба. Дороговато, но они знают свое дело.
– Ты серьезно считаешь, что меня сейчас интересуют деньги?
Неосознанно жму на педаль газа сильнее и едва не проскакиваю на красный. Макс шипит что-то нечленораздельное и хватается за дверную ручку.
– Слушай, ласточке всего год, и я бы не хотел, чтобы мои останки отдирали от нее.
– Даже не знаю, что больше меня пугает. Ты переживаешь за машину или за свою жизнь? Если второе, можешь расслабиться, считай, ты уже труп. Колючка спустит на тебя всех собак, когда вернется домой. Женская солидарность, слышал о таком?
Загорается зеленый, и я с ревом трогаюсь с места.
– Придурок, – беззлобно ворчит Макс. Он расслабляется, когда я сбрасываю скорость, и разжимает побелевшие пальцы. – Если честно, я понимаю Вику. Ты не был дома много лет. Сам понимаешь, что квартира – меньшее, что она готова разнести, лишь бы ты задержался.
– Завязывай играть в мозгоправа. Я не приезжал, потому что у меня полно работы и нет времени на детский сад, в который вы тут играете.
Он усмехается и смотрит на меня таким взглядом, будто все знает. Сомневаюсь. Макс – мой лучший друг, но я не позволил ему быть рядом, когда моя жизнь разрушилась, и я отказался принимать правду. Я отмахнулся ото всех. В том числе и от него.
– Это называется «семья», друг мой. Ты бы об этом знал, если бы почаще впускал людей в свою жизнь.
В этом и заключается прелесть моего выбора. Если в моей жизни нет людей, значит, нет шансов, что мне снова придется пройти через дерьмо.
Когда мы оказываемся в клубе, Макс уходит в кабинет, а я устраиваюсь за барной стойкой и пролистываю рабочую почту. Отис, мой друг по колледжу и коллега, прислал письмо с подробностями предстоящей выставки, которую он с меценатами, желающими заработать комбо из обеленной репутации и огромных денег, решил провести в конце года.