Пробежка вновь помогла прийти в себя после тяжелой ночи и справиться с мыслями. Кошмаров не было, но я долго ворочалась в кровати, пытаясь уснуть. Стоило только прикрыть глаза, как в голове начинали мелькать картинки прошлого. Почему-то воспоминания забирают меня в плен всякий раз, когда я остаюсь наедине с собой, а мне бы этого хотелось меньше всего.
Последние дни и так выдались довольно напряженными: нас подвела группа, которая должна была выступать, и пришлось просить Никиту, чтобы он отыграл сольный концерт, так как остальные ребята были заняты. А из-за его чувств, свалившихся на меня как снег на голову, я порой не знаю, как с ним разговаривать, и боюсь, что он воспринимает все иначе, чем есть на самом деле.
К тому же напряжение между Максом и Полиной вот-вот достигнет своего пика. Прошло уже несколько дней после нашего разговора, но Поля продолжает избегать Макса, а я продолжаю балансировать между ними и могу сказать, что это очень тяжело. Несмотря на то что у каждого из нас работа и много проблем, раньше мы все равно находили время, чтобы поужинать и побыть вместе. Теперь все сводится к затяжному молчанию и телефонным звонкам.
Но есть один огромный плюс – я не вижу Богдана. Я даже передать не могу, как рада этому. Когда я ухожу на работу, он еще спит, а когда возвращаюсь – его нет. Правда, пару раз я замечала его на спортивной площадке, где обычно занимаюсь. Всегда веселое лицо было хмурым, и Богдан выполнял упражнения с такой злостью, будто боролся с собственными демонами, рвущимися наружу. На мгновение мне захотелось подойти к нему и спросить, все ли у него в порядке. В конце концов, даже у моей стервозности есть границы. Но я понимала, что в такие моменты никого не хочется видеть, поэтому быстро уходила. А уже вечером видела, как он танцевал с какой-то блондинкой.
Порой у меня складывается впечатление, что существует два Богдана. Один самоуверенный и наглый, с полным отсутствием принципов. Но есть другой, о котором никто не подозревает.
Дохожу до кофейни и, зайдя внутрь, замираю на входе. Это шутка такая?!
Богдан сидит за стойкой, попивает кофе и смеется вместе с бариста. По его внешнему виду я понимаю, что он тоже бегал, как и в предыдущие дни: растрепанные волосы, на лице едва заметный румянец, прикрытый легкой щетиной, промокшая футболка. Возможно, он услышал звон колокольчика, а может, просто почувствовал мой прожигающий взгляд на своем затылке, так или иначе, он поворачивается, и на его губах играет наглая и надменная ухмылка. Темные глаза изучают мое тело, и, когда они задерживаются на обнаженном животе, мне тут же хочется застегнуть ветровку. Больше не буду бегать в спортивном топе.
– Какая приятная встреча, – говорит он, растягивая слова.
Повернувшись в мою сторону, он опирается локтем на край столешницы.
– Тоже зашла выпить кофе? – Он рукой показывает на свободный стул рядом с собой. – Устраивайся поудобнее.
Я бросаю на него хмурый взгляд.
– Сколько любезности. Приятно провел вечер и теперь в состоянии здраво мыслить?
Богдан громко смеется. Игнорируя его, я встаю рядом со свободным стулом.
– Мне как обычно и один круассан.
Бариста кивает, и я замечаю, как на его губах играет странная улыбка. Перевожу взгляд на Богдана. Готова поклясться, он что-то ему растрепал.
– Вы знакомы? – спрашивает Богдан с убийственным спокойствием.
– Мира уже много лет ходит к нам за кофе, – отвечает за меня Антон.
Теперь мне придется поменять кофейню.
– Вот как? Тогда теперь ты понимаешь, про кого я рассказывал.
– Видимо, у тебя нехватка общения, раз не можешь держать язык за зубами, – раздраженно бросаю я.
– Поверь, на это еще никто не жаловался.
Я закатываю глаза и стучу пальцами по деревянной столешнице, ожидая заказ. Стаканчик медленно наполняется кофе, и я склоняюсь к тому, что сегодня Макс может обойтись без привычной дозы кофеина.
– У тебя биполярное расстройство или другое психическое заболевание? Ты сначала грубишь, а потом вдруг общаешься как ни в чем не бывало.
Ладно, молчание – тоже не мой конек.
Богдан пожимает плечами и допивает свой кофе.
– Тебе виднее. Это ты кидаешься на людей, стоит сказать что-то не то. Да и с чувством юмора у тебя тоже так себе.
У Антона вырывается смешок, и я делаю глубокий вдох.
– Откуда ты узнал об этом месте? – спрашиваю я, сверля Богдана взглядом.
Не то чтобы кофейня на набережной – большой секрет, однако она расположена не в самом заметном месте, и тому, кто впервые в городе, не так уж легко ее найти.
Богдан пожимает плечами:
– Я говорил, в этом городе выбор заведений не особо велик. Но, в отличие от тебя, здесь еще есть люди, способные любезно подсказать, где можно выпить кофе и не отравиться. К тому же выпечка тут тоже отличная.
Мой взгляд опускается на пустую тарелку с остатками крошек возле Богдана.
Надеюсь, у него не войдет в привычку ходить сюда каждый день.
– Ты всегда заказываешь одно и то же? – Он кивает на меню.
– Как тебя это касается?
Богдан пропускает мимо ушей мою колкость:
– А как же эксперименты?
Этот человек явно не понимает намеков.
– Не привыкла вносить в свою жизнь какие-либо изменения. Как видишь, иногда они заканчиваются непрошеными гостями.
Передо мной появляется долгожданный стаканчик с кофе. Тянусь к крышке и сама его закрываю. Пусть и мелочь, но сэкономленная пара секунд станет для меня спасением.
– И как же ты тогда поймешь, что не упускаешь что-то важное, если изо дня в день идешь проверенным путем?
– Не думаю, что чашка кофе способна повлиять на мою жизнь.
– Как знать.
Прищурившись, я пристально смотрю на Богдана:
– С тобой все в порядке? Это, конечно, не мое дело, но, может, сказывается смена континента?
– Я тронут до глубины души твоей заботой, – он прикладывает руки к груди, – но, думаю, все дело в отличном завтраке, в котором мне отказали в первые сутки моего пребывания на родине.
Возможно, будь это другой человек, я бы испытала муки совести, но в данный момент я ничего подобного не чувствую.
Второй напиток уже готов, и я кручу в руках еще одну крышку. Бариста достает картонную подставку для стаканчиков и ставит кофе туда, а затем кладет в бумажный пакет круассан.
– Что ж, приятного завтрака. Надеюсь, увидимся уже перед твоим отъездом. Спасибо. – Я расплачиваюсь и отхожу от барной стойки.
Чем раньше уйду отсюда, тем выше вероятность, что я доберусь до дома в одиночестве. Кто знает, что на уме у этого парня: вчера мы делали вид, что не знакомы друг с другом, а сегодня ему хочется пообщаться.
– Мира, – окликает меня Богдан.
Я оборачиваюсь.
– Ты всегда в таком прекрасном настроении? – Он изображает пальцами кавычки и награждает меня наглой ухмылкой.
Мило улыбнувшись – по крайней мере, насколько это возможно, – достаю свой кофе из подставки.
– Нет. Стоит только увидеть тебя, как оно падает на несколько пунктов.
Выхожу из кофейни и прежде, чем дверь закрывается, слышу его искренний и громкий смех.
Ничего не могу с собой поделать, и на моих губах тоже появляется улыбка.
Может, Богдан и не самый приятный человек на свете, но надо признать, что с чувством юмора у него все отлично.
– Что скажешь? – Никита убирает гитару в сторону и выжидающе смотрит, не сводя с меня взгляда.
– Это было отлично, – отвечаю я. Заметив, как он слегка хмурится, сразу добавляю: – Нет, правда, это было здорово. Почему ты раньше отказывался показывать свои песни публике? Макс столько раз предлагал устроить тебе сольное выступление.
Он рассеянно чешет затылок:
– Не знаю, мы же группа.
– Согласна. Но сомневаюсь, что парни будут против, чтобы ты выступал и сольно. Все мы знаем, что если бы не ты, то и группы как таковой бы не было.
Никита смущается, его щеки покрывает легкий румянец. Пусть потом ребята вновь начнут повторять, что я даю ему какой-то воображаемый шанс, но я не могу сидеть с каменным лицом, когда человек только что сыграл настолько чувственные песни, что даже меня пробрало до мурашек.
– Можем начать с одного раза в неделю, – предлагаю я. – Если ты, конечно, хочешь.
На его лице появляется довольная улыбка.
– Да, спасибо. – Он качает головой и касается указательным пальцем струны.
Я открываю блокнот и делаю пометку, чтобы разобраться с выступлениями в этом месяце и заранее спланировать все на следующий.
– Как у тебя дела? – интересуется Никита.
– Учитывая, что в клубе все спокойно, можно сказать, что все отлично. – Мой взгляд задерживается на еще одной заметке в блокноте, и я невольно поджимаю губы.
«Плановый осмотр у врача через месяц».
Я неоднократно проходила через это. Поход к врачу стал неотъемлемой частью моей рутины, как и психотерапевт. Это своего рода план последних семи лет моей жизни, который помогает держаться на плаву. Однако каждый раз я нервничаю так, словно это впервые.
То, что должно помочь жить дальше, тянет назад, заставляя вспоминать, почему мне приходится проходить через эти испытания.
– Мира? – голос Никиты врывается в мысли.
Захлопываю блокнот и нервным движением убираю прядь волос за ухо.
– Да? Ты что-то говорил? – Я поднимаю рассеянный взгляд на друга.
– Эм… да. Я спрашивал, не хочешь ли ты сходить куда-нибудь на выходных? Слышал, у нас открылся хороший японский ресторанчик. – Он постукивает пальцами по коленке.
Я открываю рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрываю, не найдя правильных слов. Заметив мое замешательство, Никита мгновенно поясняет:
– Это не свидание. Просто дружеский ужин. Мне надоело тусоваться с парнями. У всех есть девушки, и не особо приятно смотреть на то, как они разбиваются по парочкам каждый раз, когда мы собираемся. Чувствую себя пятым колесом.
Я судорожно ищу в голове ответ. Я занята? В выходные много работы? Заболела? Все это кажется нелепым. Отказать совершенно незнакомому парню для меня не составит труда, но отказать Никите – другое дело. Он – мой друг. И если гипотетически он что-то ко мне испытывает, я могу дать ему ложную надежду.