Обернувшись, замечаю тревожный взгляд и забираю из ее рук шлем. Мягко заправляю волнистую прядь волос за ухо и надеваю его на Миру. Перед тем как прикрыть визор, всматриваюсь в ее карие глаза и вижу, что она все еще мне не доверяет.
– Просто будь со мной, хорошо? – шепчу я.
Она робко кивает. Поворачиваюсь к рулю и завожу двигатель. От его рева Мира вздрагивает. Обхватываю ее ладонь и прикладываю к своей груди, немного опасаясь, что она почувствует, как сильно колотится мое сердце.
Мы медленно отъезжаем от дома, и Мира сильнее прижимается к моей спине. Всю дорогу с моих губ не сходит дурацкая улыбка, из-за которой наверняка сестра отпустила бы пару шуточек. На каждом повороте Мира становится со мной одним целым и даже на светофорах не убирает руки с моей груди. Я лавирую между машинами и каждый раз, когда ее пальцы сжимаются на моей футболке, снижаю скорость.
Когда мы подъезжаем к клубу, Мира заметно расслабляется. Стоит мне заглушить двигатель, как она слезает и снимает шлем. Ее щеки раскраснелись, а в глазах много невысказанных эмоций. Осмелюсь предположить, что первые из них далеко не самые приятные.
– Это было необычно, – замявшись, признается она.
– Необычно приятно или ты теперь будешь обходить байк стороной?
– Я еще не определилась.
– А ты подумай о том, что испытала в первую секунду, и это будет самым верным выбором.
Мира задумчиво смотрит на меня, а затем делает шаг назад:
– Что ж, не буду тебя отвлекать. Спасибо, что подвез.
– А ты и не отвлекаешь. Я приехал к месту назначения.
Слезаю с байка и ставлю его на подножку.
– В каком смысле? – Она переводит взгляд с меня на клуб.
– Я приехал выпить кофе. – Когда Мира открывает рот, чтобы что-то сказать, я сразу перебиваю: – Потом скажешь, что я снова перехожу установленные границы, а сейчас сделай мне кофе, или я больше никогда не разрешу прикоснуться к моему байку.
Не оглядываясь на нее, открываю дверь в клуб и слышу позади тихие шаги.
Кажется, я начинаю нарушать собственные правила.
Глава 13
– А потом мы зашли в магазин с красками, и я потратила там большую часть своих сбережений. Богдан, ты бы видел эти холсты, кисточки, палитру. Будь моя воля, я бы скупила все! А еще там был безумно сексуальный консультант. Только то, как он говорил на итальянском, заставило меня задуматься о переезде в другую страну, – щебечет Вика из телефона.
– Или же он просто сделал на тебе хорошую выручку. Наверняка ты и пары слов не поняла из того, что он говорил, и, пока ты, развесив уши, пялилась на него, он, в свою очередь, не моргнув и глазом, опустошал твою кредитную карточку.
– Из твоих уст это звучит пошло.
– Скорее правдиво.
Я смеюсь. Вика ни за что в жизни не признает, что я прав. Даже если она завтра вернется в этот магазин и останется без гроша, то вывернет все в свою сторону и скажет, что потратила деньги на создание чего-то прекрасного и что от этого ее душе становится легче. Я, конечно, за то, чтобы сестра достигла душевного равновесия, и все-таки не хотелось бы, чтобы она спустила все деньги из-за смазливого паренька, способного покорить ее за пять секунд.
– Ты меня утомил. – Она недовольно фыркает, а затем в динамике раздается шелест оберточной бумаги. – Я прикупила тебе кое-что.
– Дай угадаю. Это что-то яркое, безвкусное и будет отлично смотреться в моей кладовке?
– Порой я сомневаюсь, что мы с тобой родные. Наверняка тебя подменили в роддоме, – изрекает она с долей обиды. – Эта рубашка – последний писк моды.
– Или моей нервной системы.
Обычно после своих поездок Вика возвращается с горой вещей, которые, как ей кажется, будут отлично на мне смотреться. Я – закоренелый последователь классики: однотонное, лаконичное и то, что не будет сковывать движения. Если бы я проводил фотосессии в рубашках, подаренных сестрой, все мое внимание было бы приковано исключительно к собственному отражению в зеркале и глупому виду. И будем честны: приди я в таком виде в клуб, меня не пропустили бы на входе. Поэтому я все «подарки» прячу в кладовке, чтобы в квартире не было даже намека на этот ужас.
– Куда вы отправляетесь завтра? – спрашиваю я сестру, переводя тему.
– Греция. А потом мы вернемся домой, и я первым делом приеду к тебе в квартиру, чтобы посмотреть, чем ты так был недоволен! – В ее голосе отчетливо звучит угроза.
– Благодаря тебе у меня нет кухни, ванной и половины гостиной. Насколько я помню, изначально мы договаривались о небольшом косметическом ремонте.
– Я пыталась придать шарма твоей лачуге! – Вика так громко возмущается, что приходится убрать телефон от уха.
Я закрываю глаза и устало тру переносицу. Сейчас два часа ночи, но, видимо, у сестры случился выброс адреналина после удачного похода по магазинам, плюс добавьте сюда вечную смену поясов – и на выходе мы имеем бессмысленные препирательства на целый час.
– Отлично. Ты придала ей первобытный вид. А теперь, если ты не против, я бы хотел лечь спать, пока тебя не посетила очередная безумная идея.
Она протяжно стонет:
– Ты скучный и слишком обычный.
– Приму за комплимент. Передавай привет маме.
– Ты можешь позвонить сам.
– Не думаю, что делать это поздней ночью – самый лучший вариант. Пока.
Сбрасываю вызов, пока Вика вновь не начала спорить. Возможно, кого-то из нас и правда перепутали.
От непрекращающейся болтовни сестры у меня настолько разболелась голова, что пульсируют виски. Надо было просто проигнорировать вызов и спокойно лечь спать. Однако, когда Вика звонит посреди ночи, у меня срабатывает давно забытый инстинкт, и я в мгновение ока поднимаю трубку, лишь бы услышать, что с ней все в порядке.
У нее был переломный момент в жизни, и, к сожалению, меня не оказалось рядом. Вика связалась с дрянной компанией, и все привело к тому, что ее чуть не выгнали из престижного вуза и она почти лишилась стажировки. Пусть Вика и проходила ее у нашего отца, но он бы глазом не моргнул и выставил ее за двери офиса. Однако потеря стажировки – это самое малое. В погоне за глотком свежего воздуха мы чуть не потеряли Вику.
Мы близнецы, но слишком разные. Если я воспротивился воле отца стать частью семейного бизнеса и укреплять его всеми возможными способами, то Вика специально пошла учиться в архитектурный, лишь бы показать, что он может на нее положиться. Сестра утверждает, что сама выбрала этот путь и к одобрению отца он не имеет никакого отношения, но мы оба знаем правду.
Тянусь к стакану на прикроватной тумбочке, но он пуст. Встаю и направляюсь на кухню. В квартире тишина. Макс привез Миру после закрытия клуба, а затем, взяв ключи от ее машины, вновь уехал. Она же сразу закрылась в комнате и, по всей видимости, уснула.
Открываю холодильник и наливаю в стакан апельсиновый сок. Подхожу к окну и упираюсь в него бедром. Одинокие уличные фонари освещают пустующую улицу. Вдалеке над морем, в ночном небе, мелькают молнии. В Нью-Йорке сейчас кипит жизнь. Огромный мегаполис, похожий на муравейник, в котором нет места эмоциям. На них просто нет времени. Ты бежишь в этом потоке, лавируешь между препятствиями, лишь бы не сойти с пути. Работа в студии до поздней ночи, минутная задержка дома, а затем мимолетное ночное увлечение. Все идет по одному сценарию.
В какой-то степени то, что происходит между Мирой и Максом, для меня в новинку. Они заботятся друг о друге, даже когда оба находятся на грани. Выкраивают время в ежедневной рутине на то, чтобы просто спросить: «Как дела?» Слова Миры о том, что они семья, с каждым днем становятся для меня все более понятными. Мой же максимум – это разговор с сестрой раз в неделю, а потом вновь привычный сценарий. Кажется, я потерялся в одиночестве, хотя никогда не мечтал о таком образе жизни. Раньше у меня были цели, разбившиеся о суровую реальность.
– У нас традиция сталкиваться на кухне? – раздается позади меня голос.
Я оборачиваюсь и вижу Миру. Она достает из холодильника пакет с соком, наполняет кружку и делает глоток. Ее кудрявые волосы спутались, под глазами залегли синяки, будто она не спала несколько дней. Облегающая белая майка открывает вид на обнаженные руки, покрытые татуировками, а на бедрах свисают пижамные штаны.
– Не спится? – спрашиваю я.
– Вроде того. – Ее голос звучит хрипло. – Никогда не отличалась крепким сном. Я думала, ты вместе с Максом.
– Избавь меня от его душевных излияний хотя бы на один вечер.
Сегодня, после того как я привез ее утром на работу, мы еще некоторое время поболтали, а потом Мира превратилась в босса, и от ее веселости не осталось и следа. Я же слонялся весь день по городу и делал снимки, только чтобы скоротать время. И чтобы держаться от Миры подальше.
– Все самое интересное впереди. – Она хихикает.
Я улыбаюсь. Взгляд скользит по ее рукам и трем татуировкам. Пора перестать сравнивать прежнюю Миру и ту, что стоит передо мной. Я ожидал увидеть тихую серую мышку, а не яркую девушку, чей острый язык режет острее бритвы. И все же…
– Давно начала бить татуировки?
Мира опускает взгляд на свои руки и едва заметно вздрагивает. Она задумчиво проводит кончиком пальца по браслету из пионов на предплечье, а затем закусывает губу. Ее грудь вздымается чуть быстрее, Мира будто погружается в какие-то воспоминания, но потом на ее губах появляется легкая, но натянутая улыбка.
Она пожимает плечами:
– Скажем так, я решила внести в свою жизнь немного изменений. – Ее голос звучит напряженно.
– А как же правило следовать проверенному пути? Не ты ли предпочитаешь из раза в раз пить один и тот же вид кофе?
Несмотря на улыбку, по ее лицу пробегает тень грусти.
– Я бы могла сказать, что тщательно распланированная жизнь не может преподнести сюрпризов, но, к сожалению, это не так.
– И что же это за изменения?
– Я стала сильней.
Между нами повисает молчание. Мира крутит в одной руке кружку с соком, а другой продолжает водить пальцем по татуировке. А я понимаю, что за ее словами скрыто намного больше, чем она пытается показать.