– Постараюсь не ударить в грязь лицом.
Я подхожу к кофемашине, и мой временный напарник с улыбкой уступает место. Поворачиваю холдер и жду, пока перемелется кофе. Когда кружка наполняется ароматным терпким напитком, беру молоко и взбиваю пену. Мира безотрывно следит за каждым моим движением.
Я скучал по нашим перепалкам. Скучал по ее шуткам и едким замечаниям. С этого началось наше знакомство, и так продолжалось на протяжении всего времени. Даже редкие мимолетные улыбки, на которые она была способна в эти серые дни, приносили мне радость.
Знаю, что Мира не приняла произошедшее: она игнорирует любое напоминание о том дне. Даже сейчас пришла на работу, лишь бы показать, что жизнь продолжается и она хочет вновь обрести контроль, которым так дорожит.
И все же я рад видеть улыбку на ее губах. Мне не хватало ее.
Нет ничего страшного, если я признаюсь в этом себе. Пусть в голове и раздается тревожный звоночек.
Ставлю кружку с кофе на стол и складываю руки на груди.
Мира с подозрением смотрит на напиток, медленно подносит кружку к губам и делает глоток. Пусть я не профи, но кое-как смог нарисовать на пенке улыбающийся смайлик.
– Неплохо. – Она пожимает плечами. – Но все же надо немного подучиться.
– Перейдем к персональным мастер-классам?
– Только если с Максом. Эта зона находится исключительно под его управлением.
– В первый день мне так не показалось.
Закусив губу, она с прищуром смотрит на меня, а затем берет кружку и встает.
– Если мы начнем препираться, у меня не останется времени на работу. Так что, пока не нагрянул Макс и не включил режим заботливого старшего брата, я бы предпочла удалиться. – Мира вновь подносит кружку к губам и делает глоток кофе. – И, Богдан… спасибо, – шепчет она. – За все.
Эта благодарность точно относится не к кофе.
– Всегда к твоим услугам, босс. – Салютую ей рукой.
Раз Мира хочет показать, что жизнь продолжается, так тому и быть.
Она улыбается и уходит в сторону свободного столика, опускает рюкзак на соседний стул и достает ноутбук. Рядом с ним кладет блокнот, ручку, еще раз все проверяет. Даже такие элементарные действия у нее четко распланированы.
Оглянувшись по сторонам и убедившись, что в зале все спокойно, Мира погружается в работу.
Я принимаю несколько заказов, но мой взгляд все время возвращается к упрямой девчонке, сидящей в дальнем углу зала. Неосознанно я слежу за каждым ее движением, за тем, как напрягаются ее плечи, когда к ней подходит гитарист их группы. Как она натянуто улыбается и намеренно создает между ними дистанцию: подбирает под себя ноги и ставит на них ноутбук. Как вжимается в кресло и машинально кивает на каждое его слово.
Горе-влюбленный явно не замечает, что Мира закрылась и ей некомфортно. Он продолжает увлеченно что-то рассказывать и в порыве эмоций даже берет Миру за руку, отчего она вздрагивает. Замечает ли он это? Нет! Глупая влюбленность ослепила его, и он не видит, как Мира все больше съеживается от настойчивого присутствия.
Ее желание угодить этому слюнтяю, тем самым причиняя себе боль, приводит меня в бешенство.
Мира четко обозначила границы своей жизни и все равно позволяет их нарушать.
В конце концов гитарист уходит на сцену, а Мира вновь переводит взгляд на экран ноутбука.
– Готова? – спрашиваю я, когда Мира выходит из кухни.
– Ты тоже собрался нянчиться со мной?
Она подходит к барной стойке и ставит на стул рюкзак.
– Разве я похож на няньку? – Изогнув бровь, смотрю на нее упрямым взглядом.
Тем самым, которым она прожигает меня уже которую неделю.
– Хватит думать и пошли домой. Если сейчас кто-нибудь зайдет, я не ручаюсь за то, что ваш клуб продолжит пользоваться популярностью. – Беру ее за руку и вывожу из помещения.
Когда мы оказываемся на улице, Мира ставит заведение на сигнализацию и оглядывается по сторонам. Даже при уличном освещении я замечаю в ее глазах страх.
Мне хочется обнять ее, притянуть к себе и сделать все возможное, чтобы она перестала бояться. Попытаться заполнить эту дыру, зияющую у нее в сердце и разуме, и вновь увидеть ту дерзкую девушку с ослепительной улыбкой, которая так редко появляется на ее губах.
Мы молча идем несколько кварталов, наслаждаясь тишиной улиц. Иногда, чтобы услышать человека, совсем не обязательно говорить. Сейчас я чувствую Миру, даже не касаясь ее, хотя одному богу известно, как мне хочется это сделать. За это время у меня появилась зависимость от нее. Мое утро начинается с ее колкого взгляда и теплой улыбки. С ее противоречивости.
– Ты как-то спрашивал, куда бы я хотела поехать, – неожиданно заговаривает она.
Такое ощущение, что я задавал этот вопрос в другой жизни.
– Норвегия. Я бы хотела поехать туда и побыть наедине с собой, – признается она, сжимая в руках лямку рюкзака. – Ты предпочитаешь Нью-Йорк, потому что там можно спрятаться. Никто не обращает на тебя внимания в вечном потоке людей. Каждый занят собой, и ему плевать на окружающих. Суета занимает все твои мысли и не дает возможности в полной мере прочувствовать накопившуюся внутри боль.
– Ты хочешь чувствовать боль?
Она пожимает плечами:
– Один мой хороший друг как-то сказал, что мы обязаны чувствовать все. Не отгораживаться от эмоций и не выбирать именно ту, что более выгодна в данную минуту. А если остаться наедине с собой и попробовать выпустить все, что так долго мешало сделать вдох, то, возможно, боль хоть немного отпустит.
– И поэтому Норвегия?
– Да. – Мира с грустной улыбкой смотрит на меня. – Почему бы не поделиться чем-то личным в том месте, которое никогда не предаст?
В обычном нашем разговоре я бы давно отшутился в своей манере, но сейчас я просто закрываю рот, не зная, что сказать.
– К тому же там есть киты.
– Киты? – глупо переспрашиваю я, уставившись на Миру.
– Ага. Огромные млекопитающие, обитающие в океанах.
Ее голос звучит поучительно, будто она объясняет Ане, что ни в коем случае нельзя повторять плохие слова, так часто слетающие с ее языка.
– Что? – спрашивает она и останавливается, видимо, заметив мое удивление.
Серьезно? Киты? Кто в современном мире думает об этом?
С языка чуть не слетает: «Ты настоящая?», – но я машу головой и оставляю мысли при себе. Когда мы перешли к этому? Когда я упустил момент и Мира стала для меня гораздо большим, чем сумасшедшая подружка Макса?
Мы доходим до дома, и Мира прислоняется плечом к стене, устало вздохнув.
– Спасибо, что был рядом все это время. Знаю, со мной трудно и порой я сама себя не понимаю, но…
– Тебе не нужно ничего объяснять. Уж точно не мне, – выпалив эти слова, я понимаю, насколько двояко они звучат. – В том смысле, что я понимаю тебя.
Мира хмурится, и я нервно провожу рукой по волосам. Как все сложно.
– У моей сестры был тяжелый период в жизни, и я знаю, что не всегда удается себя контролировать.
– Значит, ей повезло, что у нее есть ты.
– Думаю, она с тобой не согласится.
Я снова вижу эту улыбку, ради которой готов на все. Яркую, теплую и искреннюю.
Глава 19
– Поверить не могу, что ты все рассказал родителям! – шиплю я, прожигая Макса взглядом.
– А как, по-твоему, я должен был это скрыть?
– Элементарно! Когда они спрашивают: «Как у вас дела?», – надо отвечать: «Отлично»!
– Ах, прости! – Он прикладывает руку к уху и делает вид, что разговаривает по телефону. – «Да, мам, у нас все отлично. Ничего серьезного, просто Миру преследует какой-то псих!» Так ты себе это представляешь? Мира, они твои родители и вправе знать правду.
Просовываю голову в дверную щель и украдкой смотрю на родителей, расположившихся на диване в гостиной.
Как только я открыла глаза утром, то сразу услышала в соседней комнате тихий спор. Сначала показалось, что это Макс и Богдан выясняют что-то, как это часто бывает, когда они играют в приставку, но, выйдя из комнаты, я застыла столбом, увидев родителей. Удивительно, что они не приехали сразу же, как появился злополучный конверт, ведь Макс докладывает им о каждом моем шаге. Не сказать, что я удивилась, когда узнала об этом, учитывая обстоятельства, но все же я уже взрослая женщина, а меня опекают так, словно мне пятнадцать.
Поразительно, когда я действительно нуждалась в защите, ее не было.
Распахнув дверь, выхожу к родителям.
– Вы надолго приехали? – интересуюсь с улыбкой.
– Очень гостеприимно с твоей стороны. – Папа подходит ко мне и, обняв за плечи, целует в висок.
Мое лицо заливается краской.
– Прости. Вы же знаете, что я рада вас видеть. – Обнимаю его и утыкаюсь носом в грудь, вдыхая родной уютный аромат.
– Просто мы опять сделали то, что не входило в твои планы. – Он смеется.
– В последнее время моя жизнь состоит из сплошных сюрпризов, – бормочу я под нос.
Поднимаю голову и смотрю на отца. В светлых волосах уже пробивается седина, а вокруг глаз появляются морщинки. За последние четыре месяца, что мы не виделись, он ни капли не изменился. И он все так же обнимает меня с любовью и трепетом.
– А я постою в сторонке и подожду, пока наступит моя очередь, – изрекает мама, отворачиваясь в сторону.
Я хихикаю и, отстранившись от папы, сажусь рядом с ней.
– Я очень скучала по тебе. – Беру мамину руку в свою и, наклонившись, целую ее в щеку.
– Так и не скажешь. – Она стряхивает невидимую пылинку с колена.
– А еще я очень скучала по твоей еде.
На губах мамы появляется легкая улыбка, которую она пытается скрыть.
– Я заметила. Одна кожа да кости. Ты вообще ешь что-нибудь?
– Да. Ее традиционная еда на каждый день – десять кружек кофе, – вставляет Макс, не дав мне раскрыть рта.
Я потом его придушу, а сейчас пододвигаюсь к маме, обнимаю ее за талию и опускаю голову на плечо. Она тут же смягчается и сжимает мою ладонь. Слышу едва уловимый всхлип, и робкие объятия сменяются крепкой и надежной опорой. Мама проводит рукой по моей спине, так сильно обнимая, будто я вот-вот испарюсь.