Дмитрий Борисович встает и протягивает мне руку:
– Передавай привет родителям. – Он крепко сжимает мою ладонь. – Спасибо, Богдан. Если бы не ты, мы бы могли вновь потерять Миру. Это очень много для нас всех значит.
– Я поступил, как и должен был.
– Поверь, не каждый придет на помощь, когда она действительно нужна.
Гитарное соло гремит на весь клуб. Даже барная стойка подрагивает от этих резких, но чувственных звуков. Одной рукой Мира ловко перебирает струны медиатором, а пальцы другой скользят по грифу, беря очередной аккорд. Ее глаза закрыты, голова слегка запрокинута назад, а длинные кудрявые волосы разметались по груди и плечам. Мира облизывает губу, а затем прикусывает ее.
Работать. Мне надо приготовить два коктейля, а затем дождаться закрытия клуба и убраться отсюда к чертовой матери, но вместо этого я безотрывно смотрю на эту бестию, сводящую меня с ума. Мира подходит к солисту, посылает ему дерзкую улыбку, а затем они поют в один микрофон. Ее голос сливается с хриплым басом, но все же он отчетливо слышен. Манящий и опьяняющий. В него хочется погрузиться и изучить каждую тональность.
Встряхиваю головой и перемешиваю в шейкере коктейль. Надеюсь, я не перепутал ингредиенты, потому что не помню, какие именно бутылки брал.
Скорее всего, я все себе придумал и начинает сказываться отсутствие женского внимания. С тех пор как приземлился в аэропорту, я ни с кем не был. А сегодняшнее поведение Миры говорит само за себя: она улыбается, шутит и делает вид, что не смотрела на меня вчера так, словно ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Будто мне привиделся ее взгляд, полный паники, но пропитанный желанием шагнуть за разделяющую нас черту и узнать, что из этого получится.
Надо уточнить у Макса, как обстоят дела с поиском нового сотрудника. Чем больше мы с Мирой увеличим дистанцию, тем лучше.
Отдаю несколько коктейлей и сосредотачиваюсь на работе, избегая любой возможности посмотреть на сцену. Набираю в ведерко немного льда из ледогенератора, ставлю бутылку дорогого шампанского и передаю заказ официантке. Чеки с каждым часом растут все больше.
– Я подозревала, что тебе будет скучно, но и подумать не могла, что ты захочешь работать во второсортном баре, – слышу я до боли знакомый презрительный голос.
Поднимаю голову и вижу перед собой Таню. Она стучит ноготком по нижней губе, а затем машет мне пальцами. Ее светлые волосы уложены в высокий хвост, зеленые глаза подчеркивает темный макияж, а на губах – любимая красная помада.
– Привет, милый, – с ослепительно фальшивой улыбкой произносит моя бывшая невеста и устраивается удобнее на барном стуле.
– Ты что здесь забыла?
Она пожимает плечами:
– К сожалению, выбор невелик: либо я сижу дома и слушаю нытье матери о том, что последняя пластическая операция не удалась, либо смотрю на тебя, и мой вечер становится заметно лучше.
Убираю шейкер в сторону и впиваюсь в нее взглядом.
– Не строй из себя дурочку. Зачем ты прилетела? – Мой голос звучит слишком холодно, но я не собираюсь входить в эту реку в третий раз.
Первых двух хватило с лихвой, и я до сих пор разгребаю последствия своих необдуманных решений.
– Ты улетел и даже не попрощался. – Она надувает губы.
– Не думал, что мне нужно отчитываться перед тобой. Выкладывай, что тебе нужно.
Ни за что в жизни не поверю, что Таня решила вернуться домой по собственной воле. На протяжении всех десяти лет, что мы были вместе, она неоднократно заявляла, что ненавидит и презирает этот город, что каждый человек, проживающий в нем, – неудачник, а лучший момент ее жизни здесь – покупка билета в один конец до Нью-Йорка.
– Я могу получить свой коктейль? Меня заверили, что здесь лучшее обслуживание. – Она открывает сумочку от «Шанель» и достает зеркальце. Со скучающим видом проверяет макияж, кончиком ногтя касается уголка глаз, а затем, поправив сережку в ухе, захлопывает зеркало и убирает его обратно.
И вновь улыбается мне.
Я готов сыграть по ее правилам, но только на своих условиях. Поэтому беру шейкер и добавляю в него апельсиновый ликер. Теперь я знаю идеальный рецепт «Маргариты», и мне не надо уточнять лишние подробности: дробленый лед, листочек мяты, а лайм заменить долькой ананаса. За время наших отношений я делал этот коктейль слишком много раз. Точно так же, как и закрывал глаза на то, что мы оба тянули друг друга на дно.
– Как магазин? – спрашиваю я.
– Замечательно. Последняя коллекция с недели моды отлично смотрится на моей витрине, – с гордостью произносит она. – Оставила Тимоти за главного. Если он продаст что-нибудь из нее, я официально повышу его.
– То есть особый отбор он уже прошел? – Не могу удержаться от сарказма.
– Думаю, ты слишком повысил планку, чтобы кто-то мог к ней подобраться. – Ее глаза загораются похотью.
Смешиваю ингредиенты в шейкере, хорошо взбиваю, достаю бокал и опускаю его в соль. Мои действия машинальны, поэтому я не свожу взгляда с Тани, стараясь разгадать ее замысел.
Мы расстались чуть больше года назад. Сожалел ли я об этом? Нет. Я вздохнул полной грудью, когда эти отношения наконец-то закончились. Десять лет я не мог произнести одну-единственную фразу: «Все кончено». Господи, нет ничего легче этого: надо просто произнести два проклятых слова, признать правду и перестать прятать голову в песок, чтобы потом не разгребать последствия своего молчания. Но я этого не делал.
Почему? Если бы я знал ответ, то, возможно, избежал бы многих проблем. Именно поэтому теперь я предпочитаю говорить правду и не давать никаких надежд.
Наливаю коктейль в бокал, на одну сторону кладу дольку ананаса.
– За счет заведения. – Протягиваю напиток Тане.
– Как любезно с твоей стороны.
Она делает глоток и, закрыв глаза, облизывает губу.
– Ты знаешь, как сделать так, чтобы я почувствовала себя лучше.
Таня протягивает руку и переплетает наши пальцы. Ее кожа холодная, как и все остальное: глаза, улыбка, сердце. Нет ничего настоящего или теплого. Того, к чему хочется прикоснуться. Мой взгляд задерживается на ее руке, и я вижу помолвочное кольцо. Белое золото, покрытое россыпью бриллиантов, с крупным камнем посередине. Выбирая его, я пробыл в ювелирном магазине минут двадцать, а в итоге просто купил самое дорогое, какое увидел.
– Не смогла с ним расстаться, – заметив мой взгляд, поясняет Таня.
– Охотно верю, – усмехаюсь я и убираю свою руку. – Итак, мы можем продолжать вести светскую беседу и делать вид, что твой приезд – вполне обыденное событие, но я бы предпочел сразу услышать причину.
– Ты, – без промедления отвечает она. – Так как ты в это не поверишь, а мое желание находиться здесь подходит к концу, я бы предложила перенести нашу беседу в более приятное место.
Она обводит надменным взглядом парня, потягивающего пиво рядом с ней.
– Это последнее, чего бы мне действительно хотелось. – Я беру стакан и протираю его полотенцем.
В зеленых глазах Тани вспыхивает недовольство. Она плотно сжимает губы и, сделав глубокий вдох, быстро берет себя в руки.
– Разговор – это меньшее, что ты мне должен, учитывая обстоятельства. Нам нужно поговорить.
– Когда у тебя рейс?
– Я останусь в городе до тех пор, пока мы не поговорим. Решать тебе. – Она берет бокал и делает маленький глоток.
– Богдан, можешь дать воды, пожалуйста?
Теплый, полный эмоций и чувств голос. Он возвращает меня в реальность, о существовании которой я забыл. Мира садится на стул рядом с Таней. Ее щеки раскраснелись, глаза горят после выступления, а волосы перекинуты на одну сторону, открывая вид на прекрасную тонкую шею.
– Ты здесь? Все хорошо? Или нужны дополнительные инструкции? Холодильник позади тебя, третья полка сверху, – произносит она с легкой улыбкой, заметив мое замешательство.
Я молча достаю бутылку с водой и поворачиваюсь к Мире.
– Держи.
Она кивает и, спрыгнув со стула, уходит в зал. Я смотрю ей вслед. Как она подходит к ребятам из группы и они продолжают что-то бурно обсуждать.
На мгновение я и правда попал в ту холодную и безэмоциональную реальность, в которой пробыл слишком долго. Но больше я не хочу в нее возвращаться.
– Приходи завтра в кафе на набережную. Никаких игр. Ты говоришь что хочешь, и каждый из нас возвращается к своей жизни.
Таня молча встает и направляется в сторону выхода из клуба.
Глава 21
– Мне стакан воды и американо. И убедитесь в том, что вода будет не из-под крана. Я пью исключительно «Glase», – высокомерно бросает Таня и отталкивает от себя меню.
– Боюсь, в таком случае вам лучше выбрать заведение более высокого уровня, – сквозь зубы отвечает официантка.
– Обычная бутылка воды вполне сойдет, и капучино, пожалуйста, – встреваю я.
Девушка уходит, напоследок посмотрев на Таню взглядом в стиле «а-не-пошла-бы-ты-стерва».
Таня поправляет волосы и проводит кончиками пальцев по челке, проверяя, все ли в порядке, хотя прекрасно знает, что все в ней идеально. Она именно тот тип девушек, которые проводят перед зеркалом по несколько часов, накладывая макияж и выбирая между двумя одинаковыми костюмами известных брендов. Если ее ждет важная встреча – она распланирует свой образ за несколько дней и с особой тщательностью подберет каждый аксессуар.
Сегодня на ней зеленый комбинезон под цвет глаз, подчеркивающий каждый изгиб тела. Вырез на груди глубокий, но недостаточно, чтобы назвать его вульгарным. Нет, Таня просто показывает то, чем я когда-то наслаждался. Туфли на высоком каблуке, чтобы она могла поцеловать меня в щеку, не вставая на носочки, что она и сделала, как только я вошел в кафе. На губах нет помады, так как она прекрасно знает – я ненавижу ее привкус. Она учла все и надеется уйти сегодня победительницей. И финальный штрих – кольцо на безымянном пальце, которое она покручивает вот уже десять минут.
– Все так же привлекаешь к себе внимание. Серьезно думаешь, что вода стоимостью десять баксов здесь продается?