Уперев локти в колени, он складывает руки под подбородком.
– Я сам не понимаю, что на меня вчера нашло, – признается он, взъерошивая волосы.
Я чувствую укол боли от этих слов.
– Мне просто хотелось хоть что-нибудь почувствовать. Рядом с тобой у меня сносит крышу. Наши вечные перепалки, твои гневные взгляды, стоит мне внезапно появиться. Все это делает меня живым. – На его губах появляется грустная улыбка, и мне приходится сжать ладонь в кулак, чтобы не потянуться к нему. – Ты бесишь меня до жути, но именно рядом с тобой я вспоминаю, каким был когда-то.
Облизнув пересохшую губу, я отвожу от него взгляд, восстанавливая сбитое дыхание. Только Богдан может сказать «ты меня бесишь» в таком контексте, что я начинаю опасаться за свое сердце.
Почему чувствовать так сложно?
Пусть мне страшно, но в одном Богдан прав – рядом с ним я тоже становлюсь живой.
Глава 27
– Так и будешь делать вид, что ничего не происходит? – Я кладу ключи на тумбочку и прохожу в гостиную.
Мира стоит вполоборота ко мне, и ее плечи заметно напрягаются. Клянусь, каждый день как день сурка: мы встречаемся в пустой квартире под покровом ночи, я делаю к ней шаг, в то время как Мира несется от меня со скоростью света, словно гребаный Барри Аллен[1] в женском обличье.
Кидаю куртку на диван и, сложив руки на груди, смотрю на упрямую девчонку. Она в очередной раз отводит взгляд и роется в сумке. Только ради нее я торчу в этом проклятом клубе, работаю барменом и таскаюсь по всему городу, хотя у самого проблем невпроворот. Но вот он, я. Снова и снова стучу в закрытую дверь в надежде, что мне откроют или хотя бы оставят небольшой просвет.
– Я сегодня позвонила парочке кандидатов, так что, думаю, на днях ты сможешь больше не выходить в клуб. – Мира кладет ноутбук на стол.
Думаешь, переиграешь меня?
– Очень любезно с твоей стороны, но меня сейчас это мало волнует. Почему ты избегаешь меня?
– Кажется, мы прояснили этот вопрос еще вчера. – Она беззаботно пожимает плечами и снова пытается забраться в свой панцирь.
– Это была твоя версия.
– Богдан, пожалуйста, давай забудем об этом. Ты в скором времени уедешь, я останусь здесь. Какой вообще смысл об этом говорить? Если бы я и решилась на какие-либо отношения, то уж точно не на те, которые могут рухнуть в одночасье.
– Ты всегда такая пессимистка?
– Я предпочитаю трезво смотреть на вещи. – Она закусывает губу, а затем прокашливается. – И раз уж мы все прояснили, то хочу, чтобы ты знал. Я решила дать шанс Никите и…
– Ты совсем спятила?!
Я был готов терпеть отрицание притяжения между нами, но дать шанс тому, к кому она совершенно ничего не чувствует!.. Это выводит меня из себя. Хочется подойти к ней и встряхнуть, чтобы эта упрямая девчонка прекратила отгораживаться от меня. А что, собственно, мешает мне это сделать?
– Ты готова быть с ним, лишь бы не со мной?
– Это не имеет к тебе никакого отношения. Ты хотел, чтобы я была честна, так вот, я знаю Никиту много лет, у нас много общего, мы понимаем друг друга с полуслова.
– Чушь собачья. Он ни черта тебя не понимает. – Я всплескиваю руками. – Не спорю, вас связывает музыка, но ты к нему относишься как к другу. И не более. Рядом с ним ты спокойная и тихая. На твоем лице нет ни одной эмоции, кроме благодарности.
– Может, спокойствие – это именно то, чего мне так не хватает, – тихо отзывается она, глядя себе под ноги.
– Возможно, но на безразличии или чувстве благодарности никогда не построишь тех отношений, из-за которых захочется рискнуть.
Ее глаза вспыхивают яростью, и я сдерживаю подступающую улыбку. Вот то, о чем я говорю. Она чувствует. Мира всегда использует гнев для защиты, убегая от истинных чувств. Если надо будет пробиваться сквозь ее колкости, для меня это не составит труда.
Она поворачивается и гневно тычет пальцем в мою сторону.
– Не тебе указывать мне, что я должна чувствовать. Ты думаешь, что имеешь право на это? Нет! Ты вдруг что-то почувствовал, а теперь я должна перевернуть всю свою жизнь и ответить взаимностью?! – Ее грудь тяжело вздымается, а голос начинает дрожать.
– Ты уже это делаешь.
– Нет! – Она быстро трясет головой, отчего волосы, завязанные в пучок на затылке, рассыпаются по плечам.
Я делаю шаг к ней, и Мира пятится к стене.
– Ты говоришь, что решила дать ему шанс. Окей, вперед, – ухмыляюсь я, сокращая расстояние. – Но я прекрасно знаю, что потом ты пожалеешь об этом. Ты понимаешь, что причинишь боль другу, но все равно идешь на это, лишь бы спрятаться и не принимать своих чувств.
Она снова отрицательно качает головой и закусывает губу.
– Сомневаюсь, что твое сердце бьется так часто, что готово выпрыгнуть из груди, когда ты находишься рядом с ним. – Я делаю еще несколько шагов и останавливаюсь в десятке сантиметров от нее.
Мира нервно сглатывает и не сводит с меня взгляда.
– Не думаю, что твоя кожа покрывается мурашками, стоит ему коснуться тебя. – Протягиваю руку и дотрагиваюсь до ее щеки.
Мира закрывает глаза, и по ее телу пробегает дрожь. Так же как и по моему. Подхожу еще ближе и практически не оставляю между нами расстояния. Мира судорожно выдыхает и вновь открывает глаза.
«Врушка», – хочется мне сказать. Сейчас Мира словно открытая карта, по которой я могу увидеть и понять каждую ее эмоцию. Я чувствую трепет в ее груди, вижу, как она закусывает губу, ощущаю теплый взгляд на себе.
Нежно провожу по ее щеке пальцами и убираю прядь волос за ухо.
– Если он поцелует тебя, ты ничего не почувствуешь, – шепчу я, наклонившись к ней. – Я знаю, что ты пьешь кофе на кокосовом молоке и обжигаешь пальцы, когда готовишь. Знаю, что, несмотря на твои заявления по поводу сопливых фильмов, ты все-таки их смотришь. – Касаюсь ее лба своим. Каждое слово дается с трудом, и я сглатываю, чтобы договорить и убедить Миру больше не убегать. – Я знаю, что ты выпускаешь свои иголки, чтобы защититься от окружающего мира, но на самом деле ты другая.
Наше дыхание учащается, и я притягиваю ее к себе. Одной рукой обвиваю ее за талию, а второй приподнимаю за подбородок. Мира открывает глаза и смотрит на меня затуманенным взором. Ее горячее дыхание обжигает мои губы, и я сдерживаюсь, чтобы не поцеловать ее.
– Богдан, пожалуйста, – едва слышно шепчет она. – Давай оставим все как есть.
– Только если скажешь, что действительно ничего не почувствовала.
Мое сердце заходится в сумасшедшем ритме, а в груди разливается приятное и уже такое знакомое тепло, в котором хочется утонуть. И я целую Миру. Нежно, неторопливо. Доказывая, что она может довериться мне и не бояться. Мысленно умоляя дать шанс и рискнуть. Прыгнуть в обрыв чувств и эмоций, позволить им привнести в нашу жизнь намного больше, чем просто спокойствие и равнодушие, к которым мы стремились долгие годы.
С губ Миры слетает тихий стон, и я забираю его себе, как и все то, что она может мне дать.
Врушка.
Она чувствует. Мира самозабвенно целует меня, откинув страхи или хотя бы на мгновение отпустив их. Мои руки зарываются в ее мягкие волосы, а аромат кокоса кажется таким родным, что я на доли секунды приостанавливаю поцелуй, чтобы вдохнуть его.
Мира будет моей. Я докажу ей и самому себе, что способен на большее. Что я не тот человек, каким был раньше. Мне настолько опротивело быть бездушным, что я больше не хочу возвращаться к этому состоянию. Я хочу каждый день чувствовать ее губы на своих, смеяться и дразнить ее, быть с ней одним целым и сделать так, чтобы она доверилась мне.
Когда мои руки медленно скользят к талии, изучая каждый ее изгиб, Мира отстраняется. Она тяжело дышит. Ее губы распухли. Касаюсь их большим пальцем, очерчиваю контур и вновь целую.
– Богдан, мы не можем. – Она открывает глаза и смотрит с мольбой. – Пойми, я выпускаю свои иголки, чтобы защитить окружающих от себя. Прости, я не могу.
Мира выскальзывает из моих объятий и уходит к себе в комнату.
Глава 28
Мой взгляд блуждает по меню. Суши из лосося или рамен с курицей и овощами, мой любимый сукияки, который я заказываю каждый раз, или темпура. От одних названий еще пару дней назад я сходила с ума, сейчас же сижу с отсутствующим взглядом и смотрю на набор слов и список продуктов.
Вчера я согласилась на предложение Никиты поужинать. В ту же секунду, как только эти слова слетели с моих губ, я пожалела о них. Глаза друга загорелись надеждой, и мое согласие значит для него гораздо больше, нежели я готова предложить. И вот мы сидим друг напротив друга. Никита увлеченно рассказывает о новой песне и что ему предложили выступить в соседнем городе. Он делится своими мечтами и целями. Ищет во мне поддержку. Я же только улыбаюсь и киваю, так как мыслями сейчас нахожусь очень далеко.
Вчера я соврала Богдану, когда сказала, что готова дать шанс Никите. Надеялась, что он поймет – происходящее между нами просто невозможно. Но он пошел напролом. Взбудоражил все чувства и мысли. Заставил усомниться в правильности принятого мной решения. Заставил задуматься о том, что будет, если у нас получится. Не знаю как, но если получится?
Нас разделяют океан, тысячи километров и багаж тайн, от которых мы пытаемся избавиться.
Во мне борются настоящее, в котором я могу быть счастлива, и прошлое, напоминающее, кем я являюсь на самом деле. Я так долго старалась упорядочить свою жизнь. Богдан же вносит в нее хаос и заставляется задуматься, от чего я бегу на самом деле.
Однажды я доверилась, и это принесло боль, которая настолько надломила меня, что ее осколки до сих пор впиваются в душу. Но не может же так быть всегда? Я хочу стать как Полина: поверить в лучшее, несмотря ни на что. Стать счастливой и знать, что я достойна большего, чем одинокое существование.
– Что ты будешь? – спрашивает Никита, изучая меню.